Новая катализаторная колонна начала действовать 5 марта 1911 года. Она непрерывно работала до конца апреля без каких-либо дефектов.

Решение было найдено. Теперь можно было приступать к большому строительству.

Начинался новый этап в жизни Боша. Работа над проектами, переговоры с машиностроительными и сталеплавильными предприятиями. Это были дни нечеловеческого напряжения. Бош был повсюду: руководил совещаниями, лично вел переговоры с фирмами-поставщиками, принимал и лично проверял все поставки и в то же время не прекращал руководить исследовательской работой в лаборатории. Ему часто приходилось ездить в Эссен и Дюссельдорф, чтобы на месте дать указания по поводу изготовления той или иной детали.

Чтобы связать 6000 тонн азота в год, каждую минуту нужно было сгущать по 40 кубометров азотоводородной смеси при давлении от нормального до 200 атмосфер. Ученым и инженерам, хорошо знающим состояние техники, это казалось неосуществимым.

Но возможности человеческого гения безграничны. В сентябре 1913 года завод по производству синтетического аммиака и азотных удобрений был пущен в действие. Высоко поднялись огромные корпуса охладительных и поглотительных башен, колонны синтеза, связанные бесконечной сетью стальных трубопроводов. Действительно, по своим масштабам завод был грандиозным. Здесь были и собственный завод по производству генераторного и водяного газов, и специальные цеха по переработке этих газов в водород и углекислый газ, по сжижению воздуха и получению азота, по производству катализаторов, гидростанция, склады для хранения аммиака, хранилища для выпускаемых удобрений, мастерские, лаборатории… Это было огромное по тому времени предприятие, которое поглощало сотни тонн угля, воды и воздуха, чтобы производить белый порошок, называемый сульфатом аммония.

Однако через несколько дней после того, как был получен первый жидкий синтетический аммиак, обнаружились и первые трудности. Нейтрализаторы — большие цилиндрические резервуары, в которых аммиак взаимодействовал с серной кислотой, — чуть не погубили все дело. Трубопроводы, по которым аммиак поступал в нейтрализаторы, вышли из строя, хотя и были защищены свинцом. Циркуляционные насосы тоже начали разрушаться и подтекать. Серная кислота проникла в помещения, залила подвалы, а аммиак стал улетучиваться в атмосферу.

Но ведь эти насосы и аппараты использовались в коксовой промышленности при производстве сульфата аммония из аммиака и коксовых газов. Разве синтетический аммиак обладает иными свойствами? Конечно, нет! Причина кроется в чем-то другом, и ее нужно отыскать…

Мобилизованы были все — начальники отделов, руководители, монтеры, техники, лаборанты и научные сотрудники. Нужно было в кратчайший срок найти выход из катастрофического положения.

Скоро усилиями огромной армии исследователей трудности были преодолены, и завод заработал нормально. Ленточные транспортеры без конца подвозили синтетический сульфат аммония, а тяжело груженные поезда развозили ценное удобрение по всем уголкам страны.

После успешного синтеза аммиака потребовали решения десятки новых проблем; все работы осуществлялись под руководством директора аммиачного завода Карла Боша. Требовались новые виды удобрений. Об этом Бошу писал и профессор Габер: «Вы могли бы направить свое внимание и на другие производства, например на превращение аммиака в азотную кислоту. Специалисты по сельскому хозяйству считают, что применение селитры универсально, а сульфата аммония — ограничено». Налаживание производства азотной кислоты из аммиака стало первостепенной задачей. Для окисления аммиака до окислов азота нужно было подобрать более дешевый катализатор: дорогая платина, предложенная Оствальдом, не годилась в масштабах огромного производства. Необходимо было провести и систематическое изучение влияния различных видов искусственных удобрений на развитие растений. Для этой цели предстояло создать опытную сельскохозяйственную станцию.

Нужно было организовать по всей стране сеть бюро, которые давали бы рекомендации фермерам: как и когда удобрять различные растения.

Между Людвигсхафеном и Шпейером в имении Лимбургергофф появились просторные оранжереи. Здесь под руководством доктора Ганса Фрессе проводились агрохимические опыты, ставившие целью доказать на практике преимущества искусственных удобрений.

В воскресные дни Бош нередко приезжал сюда вместе со всей семьей, чтобы провести несколько часов на лоне природы. Они шли на открытые площадки станции, где сразу же за клумбами начинались поля и гряды, где росли картофель, рожь, табак. Бош объяснял сыну, почему одни растения пожелтели, а другие растут буйной и сочной зеленью.

…Разразилась первая мировая война. Военная машина милитаристской Германии нуждалась во взрывчатых веществах, и Боша срочно вызвали в военное министерство, где он получил приказ за несколько месяцев организовать производство азотной кислоты. Нужно было либо расширить завод в Оппау около Людвигсхафена, либо построить еще один.

Строительство нового завода началось вблизи Лойны, небольшого местечка неподалеку от Мерсебурга. Воду предполагалось брать из полноводной реки Зале, поблизости находились разработки бурого угля, а расположение Лойны на линии Франкфурт — Лейпциг — Берлин облегчало транспортную проблему. За год здесь должен был вырасти завод-гигант — надежда немецкой армии. Пуск завода был назначен на 1 февраля 1917 года. Началась отчаянная гонка. Не хватало материалов, не было специалистов. Голодные и промерзшие рабочие иногда умирали прямо на лесах и бетонных площадках. Законы военного времени были суровы.

Трубы в Лойне задымили в конце апреля 1917 года. Вслед за капитуляцией Германии и окончанием войны пришла разруха. Полный крах в экономике. Изголодавшийся и измученный народ нуждался в хлебе, а значит, нужны были искусственные удобрения — сульфат аммония, аммиачная селитра, чилийская селитра. Производство удобрений стало задачей важной, как никогда.

Завод работал. Компрессоры забирали огромные количества воздуха и превращали его в синеватую жидкость. Из сжиженного воздуха выделяли азот, чтобы сжать его под высоким давлением, при котором он приобретает способность соединяться с водородом и образовывать аммиак.

Усталый Бош возвращался в свое имение в Гейдельберг вечером и садился на террасе. Во время сухого и жаркого лета 1921 года эти прохладные вечера были особенно хороши. Карл Бош был доволен. Хранилища наполнялись искусственными удобрениями. С наступлением следующей весны ожидался повышенный спрос на искусственные удобрения, поэтому в упаковочном отделении кипела работа. От жары селитра слежалась и стала твердой как камень, рабочие разбивали ее кирками. Однажды кто-то предложил применить для этого взрыв. Это делали и раньше, но как можно было не предвидеть опасности? Хотя аммиачная селитра и хранилась смешанной с сульфатом аммония, она не утратила взрывчатых свойств.

…Утро 21 сентября 1921 года было холодным и туманным. Бош завтракал. И вдруг от ужасного грохота содрогнулась земля. Стекла на окнах еще звенели, когда послышался второй взрыв, еще более сильный, продолжительный и страшный.

Бош бросился к телефону. Завод не отвечал. Телефонная связь была повреждена.

Когда он примчался в Людвигсхафен, на месте хранилищ зияли два огромных кратера. Разорванные трубопроводы, разрушенные башни и здания, более 500 убитых. Половина жилых домов в городке была полностью разрушена. Более 7500 человек осталось без крова, а через месяц-два наступала зима…

Бош едва пробрался в свой кабинет. Пол был усыпан кусками кирпича, а письменный стол — осколками стекол. Карл опустился на стул и сжал голову руками. «Как я мог допустить это? Как не подумал об опасности?..»

Снова потекли бессонные ночи и дни нечеловеческих усилий и сверхнапряжения. Заводские корпуса были восстановлены, теперь они стали еще мощнее, еще грандиознее. В Оппау вырос новый, современный район. Трагическое сентябрьское утро 1921 года стало постепенно забываться.