— Очень хорошо, — Дэвид потрепал его по плечу. Жмурясь от яркого, весеннего солнца, он выехал в ворота.

Марта закрыла "Старого английского барона" Клары Рив и восторженно сказала: "Вот, если бы я могла так писать, папа!"

Рука задвигалась по таблице. Марта прочла: "Хорошо, да. Но я уверен — в математике ты сильнее".

Девушка усмехнулась: "Мистер Дэвид это тоже понял, все счетные книги теперь я проверяю". Она отложила книгу. Заперев дверь отцовской комнаты на ключ, Марта достала из гардероба орехового дерева неумело сделанный костыль.

— Как могла, — вздохнула Марта, помогая отцу подняться из кресла. "Опасно было кому-то поручать, даже Томми. Очень хорошо, папа, — она подставила отцу свое плечо. "К лету ты у меня будешь сам ходить, обещаю".

Он подволакивал левую ногу, но правая, — Марта взглянула вниз, — двигалась отлично. Достав платок, она потянулась и стерла пот со лба отца. "Еще немножко, — настойчиво сказала Марта. "Потом Томми тебя помоет, и ляжешь в постель. Я приведу Теодора, поиграете с ним".

— Маленький, — нежно подумал мужчина. "Он так на меня похож, одно лицо. Даже не верится, что он сын этого мерзавца. Ничего, скоро с ними будет покончено".

— Отлично, — Марта усадила отца в кресло. Положив перед ним таблицу, она горько подумала: "Левая сторона тела так и не оправилась. И он не говорит, совсем ничего. Ах, папа, папа…, Но сдаваться нельзя, он выздоровеет, непременно".

— Когда в Вильямсбург? — она следила за пальцем отца.

— На следующей неделе, — вздохнула Марта. "Доктор Макдональд нас привьет от оспы — меня и маленького". На лице дочери заиграла легкая улыбка. Теодор опять задвигал рукой: "А Мэтью?"

— Он привит, — Марта сжала губы в тонкую линию. "Макдональд просмотрел архивы своего предшественника. Я сделала вид, что беспокоюсь за мужа — не заразится ли он, — девушка усмехнулась: "С ним я что-нибудь придумаю, не беспокойся".

— А ты уверена, что Дэвид не привит? — голубые глаза отца взглянули на нее.

— Он сказал, что нет, — сжав зубы, ответила Марта. "И я его ненароком навела на разговор — он считает прививки шарлатанством. У нас оспа будет проходить в легкой форме, он и не догадается, что это такое, подумает — простыли. Ну, все, — она вздохнула. Убрав костыль с таблицей, Марта поцеловала отца в лоб: "Пойду к маленькому, он уже, и проснуться должен был".

Мужчина услышал шуршание ее шелковых юбок: "Господи, бедная девочка. Так рискует, каждый день. Если этот мерзавец узнает, что я уже хожу, что мы с Мартой переговариваемся, — он ее пристрелить может. И меня тоже, конечно. Скоро он за все заплатит".

Теодор закрыл глаза и услышал ласковый голос Томми: "Сейчас примем ванну, а потом я вас переодену, и покормлю!"

— Скорей бы встать, — зло подумал Теодор. "Скорей бы взять пистолет в руки".

В свете свечей изумруды на ее шее играли травяными, веселыми огоньками.

— Тебе очень идет, — Дэвид, развалившись на постели, осматривал девушку. Бронзовые, распущенные волосы закрывали ее до круглых, белых колен. "Леди Годива, — вспомнил Дэвид и поманил ее к себе. "Тебе есть, чем заняться, — сказал он, вдыхая запах жасмина, гладя ее по стройной спине. "Ты как будто не рожала, такая же худая, — он выпустил на нее клуб дыма. Откинувшись на спину, почувствовав ее губы, он рассмеялся: "Не зря я такой ужин заказал. До утра будешь трудиться, милая невестка".

Он лежал, закинув руки за голову, вспоминая кровь, брызнувшую из простреленной ноги чернокожей девчонки и ее отчаянный крик: "Не надо, хозяин, прошу вас, пощадите!". "Одна нога сломана, в другой рана, и все равно на руках уползти пыталась. Это пока я ей в спину дробью не попал, конечно".

Дэвид раздул ноздри. Рванув девушку к себе, перевернув ее на спину, он шепнул: "К лету опять будешь с ребенком, обещаю".

Зеленые, большие глаза взглянули на него, и он услышал: "Хорошо". Дэвид укусил белоснежную щиколотку, что лежала у него на плече. Прижав ее к постели, слыша ее стон, он усмехнулся: "Я же сказал, давно еще — тебе понравится. И видишь, был прав".

Она помотала растрепанной головой по шелковым подушкам, но так и не опустила веки — смотря на него, — неотрывно, пристально, не отводя глаз.

Вильямсбург

— Дорогой Мэтью! Как мы и договаривались — осенью жду вас в Лондоне. Прилагаю адрес, по которому вам надо будет появиться, на Ладгейт-Хилл. Привратнику скажете, что вы пришли к мистеру Джону. Квартира в Париже вам будет готова. Не забудьте взять рекомендации у руководства вашей масонской ложи — хотя она еще официально не встречается, но во Франции вам придется близко работать с теми людьми, которые входят в ложу "Девяти Сестер". Поздравляю вас с получением диплома, искренне ваш, Джон.

Мэтью отложил шифровальную таблицу. Хмыкнув, повертев в руках золотую булавку с наугольником и циркулем, он бросил письмо в камин. Юноша посмотрел на пламя: "Отплыву из Бостона, заодно выясню, что там с Тео случилось. На севере эти патриоты хорошо дело поставили — все французские корабли сопровождаются их военным конвоем".

В дверь робко постучали. Подросток, негр, просунул в дверь кудрявую голову: "Мистер Мэтью, ваш батюшка".

Дэвид, отодвинув мальчика, появился на пороге: "Дорогой мой адвокат! Ну что, завтра услышим твое выступление?"

— Как лучшего студента курса, папа, — Мэтью обнял отца, вдыхая запах табака и кельнской воды. "Две речи, — он показал на стопку бумаг, аккуратно сложенную на столе, — одна на латыни, другая на английском. О Цицероне и о монархии, как наилучшем способе управления государством".

— И пусть эти демократы заткнутся, — пробурчал Дэвид. Опустившись в кресло, щелкнув пальцами, он велел слуге: "Забери там, у Томми две бутылки бургундского, паштеты всякие — накрой на стол, мы с мистером Мэтью перекусим".

Ореховые, красивые глаза Мэтью оглядели отца: "Тебе как будто сорок, папа. Даже меньше. Это деревенский воздух, я уверен".

— Только седею, — Дэвид коснулся короткой, ухоженной бороды. "Да, — он подмигнул сыну, — охота, прогулки верхом, и кое-что другое. Завтра после церемонии я заказал столик в этой вашей таверне Рэли, хоть с сыном своим побудешь немного, — отец усмехнулся, — ради приличия. И переночуй у нас, на постоялом дворе. Твоя жена скоро с ребенком окажется, надо же, чтобы он откуда-то появился, — мужчины расхохотались. Мэтью добавил: "Я отплываю из Бостона, папа. Надо будет перед этим там, в горах, все в порядок привести. Я сам это сделаю, приеду домой напоследок, семью навестить, — Мэтью поднял бровь.

— Говорить или не говорить о завещании? — спросил себя Дэвид, разливая вино. "Не буду. Я, может быть, еще его переживу. Ни к чему это".

Он поднял бокал: "За тебя, дорогой мой, за моего сына и наследника!"

Тонкие губы Мэтью улыбнулись. Он, чокаясь с отцом, вздохнул: "А что ты тогда за письмо в Лондон отправил, папа? Да еще и на военном корабле, чтобы уж наверняка. Правильно я сделал, что со всеми британцами тут подружился. Капитан Картер мне и проговорился, за обедом. Послание для Бромли, твоего стряпчего. Приеду в Англию и узнаю".

— Твой тесть, — Дэвид рассмеялся, подняв серебряный нож, — думаю, до Рождества протянет, а дальше — нет. Нам он больше ни к чему, — мужчина стал точными, изящными движениями резать мясо.

— А как? — поинтересовался Мэтью, накручивая на нежный палец золотой локон. "Задушишь?"

— Опасно, — Дэвид прожевал. "Томми мне доносит, что у мистера Теодора правая кисть начала двигаться. Сам понимаешь, нет ничего проще, чем оставить в его комнате шкатулку с пистолетами. Паралитик застрелился, не в силах нести бремя своей болезни. Случается сплошь и рядом, — Дэвид вытер губы салфеткой и вытащил зубочистку.