И нахал показал ему. Воспоминания о той ночи до самой смерти не покинули Марко Морозини. И они всегда согревали его кровь, придавали уверенности и бодрости - он тогда здорово извернулся, но вывернулся! Хорошо повеселились.
Глава 3 Ты лучше танцуй! Аль Пачино
«Первое правило касты баловней Смерти: никому не рассказывать о касте баловней Смерти», - Аль Пачино улыбнулся, словно бы вспомнил нечто известное только ему, а Марко подумал, что правило какое-то нелепое. Апулиец продолжил совершенно холодным тоном, в котором не было ни капли торжественности, напротив, даже некая скука:
«Второе правило касты баловней Смерти: никогда никому не рассказывать о касте баловней Смерти.
Третье правило касты баловней Смерти: в танце участвуют только двое.
Четвертое правило касты баловней Смерти: не более одного танца за один раз.
Пятое правило касты баловней Смерти: танцоры танцуют без обуви и голые по пояс.
Шестое правило касты баловней Смерти: танец продолжается столько, сколько потребуется.
Седьмое правило касты баловней Смерти: если начавший танец потерял сознание или делает вид, что потерял, или говорит «Хватит» - танец окончен.
Восьмое и последнее правило касты баловней Смерти: новичок обязан начать танец».
Аль Пачино кивнул своему телохранителю и тот вышел из залы, а хозяин продолжил:
- Сейчас я тебе покажу этот танец. Это тайный танец. Он посвящен Смерти. Никогда не забывай об этом, Марко. Никколо, поехали!
И за стеной раздались звуки: кто-то начал играть на барабане, а потом негромко вступили гитара и труба. Аль напомнил, откуда он родом: «Слушай и смотри танец из Таранта, это тарантелла, танец касты баловней Смерти. Фаворити делла Морте!»
И он показал. И Марко никогда еще не видел более безобразного, отвратительного, развратного и нелепого танца. А потом началось обучение:
- Это же тебе не лезгинка, а тарантелла! Показываю все сначала. Носком правой ноги ты давишь паука. Вот так, оп-оп-оп-оп-оп, - и Пачино снова показал Марко, что «давить» надо как бы размазывая паука «вращательным движением ноги». - Второго паука ты давишь носком левой ноги. А теперь! Оба паука ты давишь вместе!
И Аль принялся «давить пауков», ноги его то вставали на пятку, то на носок, при этом он безобразно вилял задницей и совершал руками разные нелепые движения. Марко поразился - по отдельности все движения казались частями пляски дикаря, но все вместе... смотреть на танец этого тарантийца было интересно. Все движения со стороны выглядели не так сложно. И когда Марко сам попробовал, ему эта тарантелла понравилась.
Аль поучал его следить за разворотом ног: «Это важно. Оба колена всегда согнуты. Сначала одна нога, потом другая, а затем - обе вместе. Встаешь на правую ногу, а левая тем временем опирается на носок. Делаешь вращательные движения левой ступней, затем повторяешь то же самое другой ногой. Далее встаешь на правую ногу, левая должна опираться на пятку.
Руки держатся перед собой, движения руками нужно начинать вправо, а затем полукруглым движением - влево, опять вправо и опять влево на счет раз-два. Вращение и движение бедрами также выполняются на счет раз-два. Раз: и вес тела переносится на правую ногу, а правое бедро, тем самым, съезжает в сторону. Два: вес переносится на левую ногу, и бедро съезжает налево. Продолжаешь покачивать бедрами на счет раз-два, двигаясь из стороны в сторону. Постепенно накладываешь на движения бедрами движения руками, делая их одновременно и в одну и ту же сторону на счет раз-два. Вообще рекомендую про себя петь «У-у-у-у» и квакнуть пару раз. Почему квакать? Потому что лягушки! Они пауков кушают. Оп-оп-давим паука».
Почему Зубриков выбрал твист? Да просто потому, что вокруг танца будет накручено всякой таинственной дури, а чтобы репетировать дома запретный и секретный танец, много места не надо - заперся в комнате и танцуй в уголке, придумывая и разучивая новые движения. Танец был простой, но в него можно было напридумывать много всяких своих приколов и обозвать их по-разному. И даже соревноваться - у кого прикольней движение придумалось.
Музыкальной темой для танцулек Лешка выбрал Чабби Чеккеровский «Твист эгэйн», потому что там было потешное кваканье: «У-у-у-у, ква-ква», но и битловский вариант «Твист энд шаут» был не забыт - там вокальная визитная карточка была хороша, когда распевка голосами совершалась, и поорать всегда приятно, выражая эмоции, полезное дело - нервы точно успокаивает разрядкой.
Слово «клуб» было английским каким-то, на латинском все было нормально с обозначением закрытого элитарного общества: «каста», от «castus». У слова оказалась просто масса примерно одинаковых значений, но все они были вариациями трех основных: чистота, безукоризненность и благочестивость. И Зубриков был абсолютно согласен с такими трактовками своего начинания: дело он затеял для наведения порядка и чистоты в Европе, и дело это благое и честное.
Favoriti della Morte - Баловни Смерти - звучало таинственно и мощно. Леша знал, что все языческие преклонения перед Смертью отошли в прошлое. Но вот ведь странная вещь - на своем, глубоко интимном и душевном уровне, он лично, прежде всего, искренне почитал две женские «божественности»: Марию и Мару. Еврейская дева-мать и славянская богиня Смерти были ему как-то симпатичны, приятны и понятны, хотя он вообще не мог толком ничего из этого понимания объяснить. Это был случай «Верую, ибо абсурдно», хотя «абсурд» это было довольно сложное логическое понятие, в котором он так и не разобрался, но принимал простое толкование его как «нелепость, нелогичность». Вот Кали, индийскую богиню Смерти, он просто уважал - но совсем не интересовался этой серьезной тетей - там голову свернешь, пытаясь разобраться в простых фактах.
Довольно скоро Пачино признал, что Морозини вполне готов к испытанию. И вот только теперь Марко по-настоящему начал волноваться, потому что в комнату вернулся Никколо с небольшой деревянной коробочкой в руках. Телохранитель подошел к Пачино и встал рядом. Аль совершенно серьезно посмотрел на Марко:
- Пятое правило: танцоры танцуют без обуви и голые по пояс. Разувайся и раздевайся по пояс.
Марко покачал головой, но не стал спорить, это ведь был вызов ему, и он не подведет. Он отошел в угол, и присел в кресло, снял свои туфли, и пурпуэн с сорочкой. Самыми популярными цветами тканей Венеции всегда считались зеленый, изумрудно-зеленый и винно-красный - это были цвета моря и имперского достоинства. Серениссима, блистательная Венеция, была достойной Императрицей Средиземноморья, это она доказала всей Европе.
А вот дальше случилось то, от чего ему поплохело. Он подошел к Пачино и Никколо. И тогда Аль открыл крышку коробки и жестом пригласил Марко полюбоваться на содержимое. Марко заглянул...
Паук! Опаснейший тарантул! Чей укус был смертелен. И только тогда Морозини внезапно понял, на что он дал согласие. И не успел он ничего возразить, как Пачино сунул руку в коробку и схватил паука. И тогда его телохранитель - этот непочтительный наглец Никколо быстро поставил пустую коробку на столик у стены, и подошел к Марко. А Пачино негромко приказал: «Вытяни левую руку, Морозини». И Марко не смог отказать этому приказу. В его голове молниями сверкнули несколько мыслей: «Я не умру! Они не могут меня убить - я Морозини! И я не боюсь».
Тарантиец даже не стал прикасаться к руке обращенного, он видел, что венецианец справится - он просто посадил паука тому на предплечье, и аккуратно придавил пальцем.
Марко даже не почувствовал укуса. В ушах звучали слова хозяина: «В первый раз, чтобы пройти обряд посвящения в члены касты баловней Смерти, тарантул укусит левую руку - она ближе к сердцу, Марко. Если ты не справишься - ты умрешь. И ты умрешь, если не справишься. Ты думаешь: «Их обвинят в моей смерти!» Да - обвинят. Вот только ты не умрешь. Я верю в тебя, Марко - ты будешь хорошо танцевать. Богине будет приятно.
