Роберт Блох родился в Чикаго, но много лет жил в Лос-Анджелесе. Впервые он заинтересовался жанром хоррор в 1925 году, после того как увидел Лона Чейни-старшего в «Призраке Оперы». Узнав о существовании журнала «Weird Tales», Блох начал переписываться с одним из его сотрудников, писателем Г. Лавкрафтом, который посоветовал ему попробовать себя в художественной литературе. Остальное, как говорится, уже история.

Первое произведение Блоха было опубликовано в 1934 году; Блох писал многочисленные рассказы и быстро приобрел известность; к началу сороковых годов он выработал собственный стиль – смесь оригинального психологического ужастика и мрачного кладбищенского юмора. Несмотря на то что он является автором более двух дюжин романов, более четырехсот рассказов и многочисленных сценариев для телепрограмм и кинофильмов, его имя прочно ассоциируется с романом «Психо» («Psicho», 1959) и одноименным фильмом Альфреда Хичкока. В 1993 году, за год до смерти, писатель опубликовал увлекательную автобиографию «Once Around the Bloch» («Однажды в Блохе»).

Блох в течение многих лет писал бесчисленные рассказы о вампирах, и выбрать одно произведение для этого сборника оказалось сложнее, чем я ожидал. В конце концов я остановился на «Венгерской рапсодии» («Hungarian Rhapsody»), которую включали в антологии не так часто, как другие, более известные рассказы. Это прекрасный пример, иллюстрирующий паранойю, царившую в Америке в пятидесятых годах XX века, и знаменитый черный юмор Блоха.

Сразу после Дня труда погода испортилась, и обитатели летних коттеджей потянулись домой. К тому времени как Затерянное озеро начало затягиваться льдом, там остался только Солли Винсент.

Винсент был крупным, толстым мужчиной; ранней весной он купил зимний дом на берегу озера. Он все лето ходил в спортивных шортах кричащих расцветок и, несмотря на то что его никогда не видели охотящимся или ловящим рыбу, каждый выходной приглашал к себе множество гостей из города. Первое, что он сделал, купив дом, – это поставил перед воротами большую табличку с надписью «Сонова Бич». Это возбуждало немалое любопытство у прохожих.[1]

Но лишь с наступлением осени он начал появляться в городе и заводить там знакомства. Он взял себе за правило раз-другой в неделю заглядывать в бар Дока, чтобы перекинуться в карты с завсегдатаями в задней комнате.

Даже после этого Винсент полностью не раскрылся. Он неплохо играл в покер, курил хорошие сигары, но о себе ничего не рассказывал. Как-то раз, когда Спекс Хеннесси задал ему прямой вопрос, он ответил собравшимся, что приехал из Чикаго, где занимался бизнесом. Но Винсент никогда не упоминал, что это был за бизнес.

Он открывал рот лишь для того, чтобы задавать вопросы, и делал это весьма редко до того вечера, когда Спекс Хеннесси вытащил золотую монету и бросил ее на стол.

– Видели когда-нибудь такую штуку? – спросил он, обращаясь к народу.

Никто не ответил. Винсент, протянув руку, взял монету.

– Немецкая, верно? – пробормотал он. – Кто этот парень с бородой – кайзер?

Спекс Хеннесси фыркнул.

– Почти угадал, – ответил он. – Это старик Франц-Иосиф. Он когда-то был главным в Австро-Венгерской империи, сорок пять лет назад. Это мне в банке сказали.

– А откуда она у тебя, из игрового автомата? – поинтересовался Винсент.

Спекс покачал головой:

– Из мешка, а в этом мешке была еще, наверное, тысяча таких же.

После этого Винсент, судя по всему, заинтересовался по-настоящему. Он снова взял монету и повертел ее в своих коротких толстых пальцах.

– Ты собираешься рассказать, что случилось? – спросил он.

Большего поощрения Спексу не требовалось.

– Чертовски забавная штука вышла, – начал он. – В прошлую среду сижу я у себя в конторе, как вдруг появляется эта дамочка и спрашивает, правда ли, что я агент по недвижимости и не найдется ли у меня на продажу дом у озера. И я сказал, конечно, найдется, коттедж Шульца на Затерянном озере. Недурная сделка, со всей обстановкой, весьма выгодно – такой дом да за сущие гроши.

Я уже собрался расписать ей все как надо, но она сказала, что это неважно и лучше бы я показал ей дом. Я ответил, конечно, как насчет завтра, а она мне – а почему бы не сегодня, прямо сейчас?

Ну я привез ее сюда, мы прошлись по дому, и она сказала, что берет его прямо так, как есть. Велела мне повидаться с нотариусом и подготовить бумаги, а сама сказала, что придет в понедельник вечером и все подпишет. И правда она объявилась, волоча за собой этот здоровенный мешок с монетами. Мне пришлось вызвать из банка Хэнка Фелча, чтобы выяснить, что это за монеты и не фальшивые ли они. Оказалось, нормальные, все в порядке. Как чистое золото. – Спекс ухмыльнулся. – Вот так я узнал про Франца-Иосифа. – Он забрал у Винсента монету и спрятал ее в карман. – В любом случае, у тебя там, похоже, появится новая соседка. Дом Шульца всего в полумиле дальше твоего по дороге. И на твоем месте я бы пробежался туда и занял у нее чашку сахару.

Винсент моргнул.

– Так ты думаешь, она при деньгах, а? Спекс покачал головой:

– Может, при деньгах, а может, и нет. Но главное – у нее фигура обалденная. – Он снова ухмыльнулся. – Зовут Хелена Эстергази. Хелена, с «а» на конце. Я видел, как она подписывалась. Разговаривает, как одна из этих венгерских беженцев, – думаю, она тоже одна из них. Графиня, может быть, какая-нибудь аристократка. Вырвалась, наверное, из-за «железного занавеса» и решила найти местечко, где красные ее не отыщут. Конечно, это все только предположения, – она о себе ни словом не обмолвилась. Винсент кивнул и спросил:

– А как она была одета?

– На миллион баксов, – хмыкнул ему в лицо Спекс. – А тебе-то что, никак собрался жениться по расчету? Ну, я тебе скажу, стоит на эту дамочку только взглянуть, и сразу забываешь о всяких там деньгах. Она разговаривает, вроде как эта За За Габор. И похожа на нее, только волосы рыжие. Парень, если бы я не был женатым человеком, я бы…

– Когда она собирается въезжать? – перебил его Винсент.

– Она не сказала. Но я думаю, сразу, через день-два. Винсент зевнул и поднялся.

– Эй, ты же не собираешься выходить из игры, а? Мы только начали…

– Устал я, – объяснил Винсент. – Пора на боковую.

И он пошел домой и отправился на боковую, но не заснул. Он не мог отделаться от мыслей о своей новой соседке.

Вообще-то, Винсент был не слишком доволен тем, что кто-то будет жить поблизости, даже если это окажется прекрасная рыжеволосая беженка. Дело в том, что Винсент сам был в некотором роде беженцем, он переехал на север, чтобы скрыться от людей, и не жаждал никого видеть, кроме немногих избранных друзей, которых летом приглашал на уик-энды. Этим людям Винсент доверял – они были старыми деловыми партнерами. Но всегда существовала опасность нарваться на старых деловых соперников – а подобные встречи были совершенно нежелательны. Ни в коем случае. Некоторые из давних знакомых могли иметь на него зуб, а в бизнесе, которым занимался Винсент, это вело к неприятностям.

Вот почему в ту ночь Винсент спал плохо и вот почему он всегда держал у себя под подушкой небольшой сувенир, оставшийся от старых времен. Всякое может случиться.

Конечно, все звучало вполне правдоподобно; дамочка, скорее всего, и впрямь была беженкой из Венгрии, именно так, как говорил Спекс Хеннесси. И, однако, вся история могла оказаться очень хитрой ловушкой: а вдруг кто-то задумал добраться до Винсента так, чтобы никто ничего не заподозрил?

Винсент решил, что, во всяком случае, стоит не спускать глаз с коттеджа старого Шульца, находившегося дальше по дороге, и поглядеть, что из этого выйдет. Обдумав все, он на следующее утро отправился в город и купил себе отличный бинокль; а еще через день воспользовался им, чтобы наблюдать за фургоном, въехавшим во двор дома Шульца, до которого было полмили.