Да, господин маршал, — ответил Рустам. — Унтер-офицер Паргленд погиб в первый же день. Замены нам до сих пор не прислали.

Кто сейчас исполняет его обязанности?

Его первый сержант Сард.

Это случайно не тот орк, который был с тобой в Лингенском лесу? — уточнил маршал.

Он самый, господин маршал.

И как, справляется?

Так точно, господин маршал.

Хорошо, — усмехнулся маршал, — можешь поздравить его с унтерскими нашивками, приказ подпишу сегодня же. С офицерами у нас нехватка, поэтому замену выбывшим сержантам назначишь сам. Вопросы есть? Тогда иди, капитан. И не затягивай с отсылкой своих ребят по новому назначению.

Степь. Величественный, необъятный, пьянящий голову беспредельной свободой край. Земля, принадлежащая вольнолюбивой, легкой на подъем кочевой расе — оркам.

Десять всадников под глинглокским знаменем рассекали густые травяные волны, и лишь один из них был спокоен и уверен в себе — его величество Георг Первый, молодой король из династии Нойманидов. Усилием воли загнал он на самое дно своей души трех сестер — неуверенность, страх и тревогу. Ему предстояло разговаривать с орками, а орки уважают лишь силу, прямоту и достоинство.

Хищная стрела, посланная искусной рукой, просвистела в воздухе и вонзилась в землю, обозначив невидимую границу.

— Тохто! [4]  — прокричал звонкий, горделивый голос.

Черный жеребец молодого короля остановился у самой стрелы и замер, послушный его твердой воле. Пять закованных в сталь рыцарей выдвинулись было вперед, дабы окружить своего короля живой стеной, но легкий жест его руки приказал им оставаться на месте.

На покрытом зеленью пригорке показались двое настороженных всадников. Совсем еще юные орки не были облачены в воинскую броню, но в их напряженных ладонях были сжаты страшные в своей беспощадной эффективности усиленные роговыми пластинками тугие оркские луки. Старший из охранявших короля рыцарей нервно провел языком по пересохшим губам под опущенным забралом. С такого расстояния оркская бронебойная стрела без труда прошибет легкую кольчугу на их молодом короле. Нахмурились целители, разгоняя в своих ладонях живительную энергию, невольно потянулся к мечу королевский советник барон Бланше, и только сам король оставался по-прежнему невозмутим и даже беспечен.

Под ногами у оркских всадников закружились серые стремительные тени — оркские волкодавы. При виде людей собаки насторожились, но рычать не стали, подавая тем самым своим хозяевам верный знак, что среди чужаков нет перворожденных. Чувство острой опасности, повисшее над степной травой, немного спало, ослабив свой накал.

— Камсындер?! [5]  — требовательно спросил молодой орк.

Двое против десяти, расклад не в их пользу, но здесь он хозяин, и вести себя по-другому молодой орк не собирался.

— Канактар [6] , — ответил ему Георг, поднимая кверху раскрытую ладонь.

Орк на мгновение задумался, после чего что-то коротко приказал своему спутнику. Тот послушно кивнул и, бросив своего коня с места вскачь, растворился в густой траве. Только после этого говоривший с ними орк снял с лука стрелу и убрал его за спину.

— Я Адыгей, — представился он, горделиво вскидывая голову, — сын Конахтура из клана Белой Куницы. Аил моего отца недалеко отсюда, и от его имени я прошу вас воспользоваться нашим гостеприимством, могучий король.

Конахтур был крепким, немолодым уже орком с щедрой проседью в коротко подстриженных волосах. Заранее извещенный сыновьями, он вышел навстречу гостям, прижимая к груди ладонь и с достоинством кланяясь.

Рад приветствовать в своей скромной юрте столь почетного гостя, — сказал он, приветливо улыбаясь. Клан Белой Куницы не зря столько лет был пограничным кланом, все его орки прекрасно разговаривали по-людски.

Быть гостем столь достойного хозяина честь для меня, — церемонно сказал Георг, но в юрту заходить не спешил. — Только я обязан предупредить уважаемого Конахтура, что я принадлежу к роду Нойманидов, который, по дошедшим до меня слухам, объявлен врагом степи.

Это верно, — спокойно заметил орк. — Но могучий король не привел с собой многочисленную армию, а приехал в степь лишь с горсткой своих друзей, и для меня он гость.

Георг улыбнулся и в знак доверия к хозяину снял с пояса меч и передал его в руки десятилетнего хозяйского сына:

— Побереги его для меня, воин.

«Воин» позеленел от гордости и с достоинством поклонился. Можно было поклясться, что он скорее умрет, нежели предаст оказанное ему доверие.

Король похлопал его по плечу и шагнул в юрту, навстречу гостеприимно разложенному огню. Его примеру последовали и его спутники.

Аил Конахтура был небольшим, но крепким. Три юрты живописно раскинулись на берегу прохладной речушки, особняком выстроились две кочевые кибитки, которые на время стоянки использовались лишь для хранения домашнего скарба. Пока Конахтур угощал гостей холодным кумысом, его сыновья пригнали из стада двух жирных баранов, спешно разделали их и достали из кибиток большие котлы, в которых женщинам предстояло готовить щедрое угощение.

Почтенного Конахтура снедало вполне понятное любопытство, но он не досаждал гостям назойливыми расспросами. Степное гостеприимство предписывало сперва накормить гостя, напоить и дать ему отдохнуть, развлекая беззаботной беседой, и лишь после разрешалось перейти к цели его визита. Конахтур следовал этим правилам неукоснительно.

Обжаренная на углях печень и вареное мясо, рассыпчатый творог и истекающий слезою овечий сыр, густой айран и хмельной кумыс — все, чем богата степь, выложил хлебосольный Конахтур на расшитую узорами скатерть. И лишь хлеба на ней было мало, пять скромных лепешек на почетном месте, только-то и всего.

Георг не чувствовал особого голода, но, исполняя долг вежливого гостя, воздал обильному столу должное. Вдоволь насытившись и обмыв руки водой из кувшина, поднесенного юным хозяйским сыном, гости поблагодарили хозяина за угощение. Конахтур расплылся в довольной улыбке и собственноручно обнес гостей глубокими деревянными чашами, доверху наполненными горячим аршатом.