— Правильно мыслишь, — буркнул он, с прохладцей наблюдая, как Герда застегивает ножны с двумя короткими кинжалами на своем соблазнительном бедре. — Если будешь продолжать в том же духе, то далеко пойдешь, а возможно, даже и разбогатеешь.

Девушка криво усмехнулась, закончила с туалетом и повернулась к своему куратору.

Сроки? — спросила она отрывисто.

Сроки? — удивленно переспросил Трамгель. — Тебя интересуют только сроки? А ты не хочешь спросить для начала — кого?

Сначала сроки, — невозмутимо повторила Герда, глядя ему в глаза.

Трамгель с интересом прищурился, но спорить конечно же не стал:

— Через шесть дней двое из троих должны быть мертвы, а на восьмой должен умереть и третий.

Девушка облегченно вздохнула:

Сроки неплохие. Теперь говори кого.

Маршал Годфри, граф Лондейл и сэр Злотарь, — проронил Трамгель, наблюдая за ее реакцией.

Ух ты! — притворно восхитилась девушка. И съязвила: — А почему бы заодно не добавить к этому списку и глинглокского короля?

Потому что его здесь нет, — спокойно ответил Трамгель. — А ты не паясничай. Работа сложная, зато игра крупная, и ставки соответствующие. Сыграешь удачно — мало того что внакладе не останешься, так еще и внимание герцога обратишь на свою скромную человеческую персону. А что значит внимание его высочества, мне тебе объяснять не надо. Тут одним золотом выгоду не измеришь, особенно для девушки из простонародья.

Герда задумалась, серьезно и основательно задумалась. Быть богатой — вот о чем она грезила ночами. Но быть богатой дворянкой — о таком она даже не мечтала. А ведь Трамгель прав, внимание герцога для простолюдинки дорогого стоит. Игра, конечно, получится опасной, но ничего невозможного в предложенном нет. Риск велик, однако и награда достойная.

— Хорошо, — сказала она Наконец, — я это сделаю.

Трамгель кивнул и проронил:

— Первым должен умереть Злотарь. Пока он жив, первая же твоя жертва окажется и последней. До второй мишени, равно как и до себя, он тебе добраться уже не даст. Пока у тебя есть преимущество внезапности, туши Злотаря. Без него граф с маршалом от тебя не спрячутся. Поняла?

— Да, — кивнула девушка, — поняла. Но есть одно условие — этим делом я займусь только с завтрашнего дня. Сегодня мне нужно закончить свое дело, и ты мне в этом должен помочь.

Трамгель замолчал. Когда же он начал говорить, голос его способен был превратить в кусок льда кипящий чайник:

— Ты что, заблудилась в своей неповторимости? Ты кому здесь собралась диктовать условия, кошка? Я ведь тебя не уговаривать пришел, если ты этого еще не поняла. Сделаешь то, что тебе сказано, когда сказано и как сказано. А свои дела оставишь на потом, ясно?

Герда улыбнулась, ссориться она не хотела, но и отступать не собиралась.

— У тебя ведь нет связи, Трамгель, — высказала она свою догадку. — Убрать этих троих — это твоя игра и твое решение, а вовсе не его высочества. Хотя я и не спорю, что ему это наверняка понравится. Игра крупная, и все же она твоя. А следовательно, львиная часть выигрыша достанется тоже тебе. В то время как играть и рисковать нужно будет мне.

Трамгеля и Герду разделяло не больше четырех шагов. На ее стороне было удобное платье, не стесняющее движений, оружие под рукой и к тому же изученное вдоль и поперек пространство. И тем не менее ей совсем не улыбалось его злить и испытывать судьбу, поэтому, выдержав небольшую паузу, она примирительно сказала:

— Я ведь не отказываюсь, Трамгель. Более того, я тебе обещаю, что через шесть дней потушу всех троих. Ты меня знаешь, я дружу со смертью, я живу смертью, я и есть смерть. Шесть дней. И все трое уйдут, уйдут навсегда. Никто из нас не останется в проигрыше. Ты выиграешь свою игру, а я получу обещанную награду. Но мне нужен еще и бонус, Трамгель. Бонус, который ты же сам мне и задолжал. Помоги мне поднять пятьсот золотых, которые лежат у меня на дороге. Помоги, и я тут же превращусь в пай-девочку и все сделаю как надо.

Трамгель потер переносицу и задумался. Без этих троих людей оборона города сломается как карточный домик. Герда же обещает шесть дней вместо восьми. Шесть дней это хорошо. Это очень хорошо. Есть смысл пойти навстречу этой строптивой проводнице смерти. К тому же, если ее не будут отвлекать мысли об этом чертовом золоте, она сможет целиком сосредоточиться на работе, и это тоже пойдет только на пользу.

Хорошо, — сказал он. — Какая тебе нужна от меня помощь?

Информация, — мгновенно ответила девушка, лучезарно улыбаясь. — Этот дурак сунулся в ночную вылазку. Мне нужно знать, жив ли он. А если жив, то где его сегодня можно будет найти.

Трамгель вздохнул, появилось искушение солгать, но тут же исчезло, как бесполезное и даже вредное.

— Он жив. И я скажу, что тебе очень повезло. Ушли шесть сотен, а вернулись всего семнадцать. Твоего чужемирца сильно изрубили, но умереть он не успел, двое унтер-офицеров вынесли его на себе из боя. Ты бы и сама все узнала, но он был слишком плох, и его боялись не довезти до графского дворца. Сейчас он находится в западном госпитале, и тебе следует поторопиться, иначе он может сдохнуть еще до твоего прихода и ты лишишься-таки своей награды.

Господин Трамгель, — восхищенно сказала Герда, — вы чудо. Откуда вы все это узнали, да еще так быстро?

Неважно, — жестко отрезал Трамгель, вставая и направляясь к двери. — Сделай все сегодня, ибо завтра тебе придется о нем забыть. Если не успеешь, виновата будешь сама.

В большой комнате пусто, лишь трое мрачных, озабоченных людей мешают одиночеству крепкой массивной мебели. Город ликует — скорбит по погибшим героям и все равно ликует. Катапульты сожжены, единственной уцелевшей на пробивание стены понадобятся месяцы, в то время как до восьмого чертополоха осталось всего лишь двенадцать дней.

Но в этой комнате не ликуют, этим троим не до веселья, оставшиеся двенадцать дней нужно еще продержаться, и вся забота об этом на их ответственности.

Мы потеряли шесть сотен бойцов за одну ночь, — мрачно роняет в тишину граф Лондейл, — а ведь нас и без того оставалось мало. Сможем ли мы оставшимися тремя с половиной тысячами закрыть стену? Боюсь, что, если они сейчас снова пойдут нахрапом, как в первый день, нам не устоять.