— Есть! — ответил Кладовкин и закричал в коробочку: — Прием! Прием! Канючка, свети!

Канючка оторвала ухо от яйца-телефона, разбежалась и ка-ак двинет лампу! Лампа заскользила по столешнице вместе с Канючкой и остановилась на самом краешке!

Топ и Кладовкин увидели слабый огонек далеко вверху. И огонек этот был таким трепетным, таким родным, что они чуть не повернули обратно!.

А Механюк тем временем поворачивал весло, пока не поймал лучик от лампы на гладкую поверхность лопасти.

— Прочь с дороги, Темнота! — прошептал Механюк.

Весло отразило далекий свет и осветило кусочек дороги! И этот кусочек перестал казаться страшным! Большие зубья граблей мирно стояли, гигантские лопасти лопат не шевелились, а лучик от весла указывал путь.

— Мы с Прищепкой побежим вперед, пока светло! — сказал Топ Дорожкин и исчез за освещенным краем.

— Вижу маяк! — раздался голос Дорожкина из Темноты.

— Какой маяк? — спросил его Механюк.

— Он мигает и урчит! — ответил из Темноты Дорожкин.

— А-а-а! Это генератор! — со знанием дела сказал ученый Механюк.

— Это опасно? — заволновался отважный путешественник.

— Это чтобы светить, мигать и урчать! — успокоил Механюк и побежал вслед за ним в Темноту.

— Может, без маяка обойдемся, веслом? — спросил запыхавшийся Кладовкин: он ведь тащил весла, сундучок и разматывал леску!

Механюк кивнул и установил следующее весло. Пойманный лучик осветил новый кусок дороги, и Топ радостно закричал:

— Вот маяк! — А потом добавил: — Ой!

Маяк под неверным лучиком от весла съежился, отступил в Темноту, перестал урчать и совсем выключил мигалки. Без окошек-мигалок маяк оказался черным и сильно смахивал на кусочек Темноты.

— Он поменял конфигурацию и дислокацию, — прошептал Механюк.

Прищепка от страха щелкнула челюстью, а Топ Дорожкин, хоть и был прославленным путешественником и привык к диковинам, отвернулся от маяка и с изумлением уставился на Механюка:

— Чего-чего?!! Что с ним случилось?

— Генератор, наверное, сломался, — со знанием дела встрял Кладовкин.

Он только-только подоспел к друзьям и в изнеможении грохнул свой сундук-телефон на землю.

— Да прием! Прием! — не скрывая раздражения, сказал он в сундук. — Что?.. Да, свет помогает!.. Что?.. Нет, не бойся… Нет, не возвращаемся еще… Нет, не поздно еще…

— Кладовкин, — позвал Механюк друга, — я побежал, а то Дорожкин без света останется! — Он подхватил оставшиеся весла и устремился в Темноту за первопроходцем.

А бедный Кладовкин оперся спиной на воткнутое весло и крикнул вслед Механюку:

— Я, наверное, здесь телефонный пункт устрою! А то оборудование очень тяжелое!

Никто ему из Темноты не ответил. Только маяк кивнул. Кладовкин протер глаза и опять присмотрелся — привидится же такая глупость! Маяк не кивал. Он мигал и урчал.

— Не сломался, значит, генератор, — удовлетворенно сказал Кладовкин.

В следующий момент Кладовкину показалось, будто маяк осторожно, как тень, приблизился к нему, свет в окошках стал каким-то немного тревожным. Но Кладовкину даже не пришло в голову испугаться: ведь ему было некогда, его ждали друзья в Кромешной Темноте!

— Ну, я пошел, — зачем-то сообщил он маяку.

Маяк мигнул и придвинулся. Кладовкин обошел его, еще раз посмотрел на громоздкий телефон и побежал налегке за друзьями.

— Прием! Прием! — пищала Канючка.

Маяк, как тень, склонился над сундучком с Канючки- ным голосом и зашипел.

— Прием! Прием! — продолжала кричать Канючка в яйцо-телефон.

А телефон молчал. Канючка сиротливо жалась к лампе на самом краешке столешницы, а позади нее стояла Непроглядная Молчаливая Темнота. Эта Темнота проглотила уже и часовой домик Механюка, и ее прекрасное жилище за дверцами из резного стекла, и даже милый розовый шатер! Этот шатер серой глыбой выступал из Темноты и пугал Канючку еще больше!

— Спасите-помогите!!! — отчаянно закричала она в яйцо.

Но яйцо молчало!

Какой же несчастной и одинокой почувствовала себя Канючка! С ней не хотело разговаривать даже блестящее яйцо! А ведь она провела в нем лучшие минуты, спускаясь из своего домика и поднимаясь обратно!

— Ну уж нет! Просто так ты меня не погубишь! — крикнула Канючка разжиревшей и закрывшей весь ее привычный мир Темноте.

Она погрозила кулачком и кинулась в жилище Кладовкина, сшибая по пути коня-качалку и колючки из сундучка.

По очереди Канючка выставила на столешницу скульптуры — балерину, курящего старичка, мальчика с трубой, собачку и пастушка. Потом выкарабкалась из ящика Кладовкина, придирчиво обошла всех, протерла от пыли и спросила:

— Кто из вас боится Темноты?

Никто не ответил Канючке. Балерина бесстрашно стояла на одной ноге. Старик благодушно посасывал свою трубку, мальчик решительно дул в трубу. Взъерошенная собачка была готова растерзать любого. Правда, пастушок как-то слишком нерешительно жался к своему фарфоровому барашку. Зато у барашка был боевой и очень рогатый вид.

— Значит, никто не боится! — удовлетворенно кивнула Канючка. — Что ж, будете меня защищать, пока Топ, Кладовкин и Механюк не вернутся! — И она уселась в кругу своих защитников. — А я пока вам расскажу, как благодаря мне победили Страшилку, а скоро благодаря мне победят Темноту.

Защитники Канючки почтительно молчали, ожидая рассказа…

* * *

— Да не в жизнь бы я не потащился в эту Темноту, если бы не капризы Канючки, — шептал Кладовкин, пробираясь на ощупь сквозь руины старых леек, перелезая через гриф сломанной гитары и путаясь в оборванных струнах — дзы-ынь! Дзынь!

Он огляделся: где же его друзья? Ага! Вон засветилось весло — значит, Механюк недалеко!

— Кладовкин, ты Топа видишь? — раздался голос Механюка.

— Нет! — ответил Кладовкин, стараясь вырваться из цепких объятий струны. — Я только маяк вижу, он мне подмигивает!

— Топ, ты где?! — завопил Механюк, поворачивая весло в другую сторону и освещая дорогу, по которой убежал во тьму первооткрыватель.

— Я в самом сердце Темноты! — раздался радостный голос Дорожкина. Вторило ему радостное пощелкивание Прищепки.

— Эти первооткрыватели неисправимы, — вздохнул Кладовкин, — им даже Темнота нравится, лишь бы что- нибудь новенькое!

Темнота действительно нравилась неустрашимому путешественнику. И она нравилась ему не только потому, что была новенькой. Она нравилась ему, потому что была мягкой и пушистой на ощупь. Он стоял в непроглядном мраке и гладил меховой бок Темноты.

— Гони ее прочь! — посоветовал далекому другу Кладовкин.

— Прочь, — с сожалением сказал Топ Дорожкин. Темнота слегка заколыхалась, но светлее не стала.

— Что она ответила? — прокричал из клубка струн Кладовкин.

— Сказала, что ей здесь нравится. — Топ еще раз погладил мягкий бочок Темноты. — Сам попробуй с ней поговорить!

— Прочь! — прокричал с достаточно безопасного расстояния Кладовкин.

— Может, надо на нее напасть? — предположил Механюк.

Топ успокаивающе погладил Темноту, а Кладовкин поежился: ну как он мог напасть, когда он был безоружен и когда на него и так напала струна?

— По-моему, она хочет, чтобы мы ей что-нибудь подарили, — попытался понять Темноту Кладовкин. Сам бы он точно пошел на уступки, если бы ему подарили какое-ни- будь миленькое сокровище.

— А по-моему, она вредничает! — заключил Механюк. — И я ее сейчас прогоню светом.

Он направил лучик от весла в самое сердце Темноты. Но лучик был такой слабенький, а Темнота такая здоровая… Темнота проглотила лучик, даже не поняв, что это подарок- И поэтому не подвинулась!

— Она такая большая! — прокричал друзьям Топ. — Ей нужен большой подарок!

— Точно! — закричал Механюк. — Конечно же! Ей надо много света!