– Повезло, что вы оказались здесь, капитан Каллахан.

Джеки изумленно посмотрела на Рика. Он закряхтел и выдал:

– Ну, в общем… ты спрашивала мое полное имя… Ричард Сэмюэл Финли Каллахан.

– Ты… ты…

– Мой папа – Сэм Каллахан. И мы оба работаем в полиции. Вот такие дела… Козявка Джеки.

Детское прозвище сработало навроде вспышки магния, и в этом ослепительном свете Джеки наяву увидела отвратительного рыжего мальчишку с разодранными коленками, который только что посадил ее в самую чащу неимоверно кусачей крапивы и торжествующе улыбался, слушая ее верещание…

– Рик Каллахан…

– Джеки, ты прости, что я сразу…

– Господи… Как же хорошо… Рик…

И Джеки О’Брайен с облегчением прижалась к могучей груди Рика Каллахана, проваливаясь в очередное забытье.

Они сидели в машине перед коттеджем Джеки и молчали. На улице было уже совсем темно, и на черном небе рассыпались самые яркие звезды, которые когда-либо доводилось видеть Джеки О’Брайен.

Рику не хотелось шевелиться, не хотелось дышать, говорить – ничего не хотелось, лишь бы только все это продолжалось вечно.

Они сидели очень прямо и держались за руки. В открытые окна лились трели самых разнообразных ночных тварей, склонных к лирике, – от цикад и сверчков до соловьев.

В участок Рик заехал на минуточку – оформил задержание, выписал себе отпуск на несколько дней и попросил полицейского врача осмотреть Джеки.

С полчаса Рик промаялся в коридоре, а потом кинулся навстречу вышедшему врачу.

– Ну как она, док?

Док снисходительно похлопал молодого человека по плечу.

– Если не считать небольшой тяжести в желудке от пиццы Марио, она практически не пострадала. Шучу, не сверкай глазами. Мы, полицейские врачи, циничны от природы. Ничего с твоей чернулей не случилось. Здорово перепугалась, поэтому в шоке. Выглядит истощенной – ты ее где откопал, в летнем лагере? Я вколол ей витаминчиков и успокоительное. Пусть выспится сегодня ночью.

– А… это ей не вредно?

– Что именно, витаминчики?

Рик разозлился.

– Слушай, кто здесь врач? Она беременна!

– С чего ты взял?

– То есть?

Док сделался серьезен и зануден.

– Юный Каллахан, я не собираюсь вникать в ваши сложные взаимоотношения, но… на данный момент барышня не беременна и беременной никогда не была. Я по ее просьбе провел ультразвуковое обследование и взял экспресс-анализы. Она здорова физически, истощена психически, у нее небольшой шок после сегодняшнего – это всё.

– Можно ее забрать?

– Нужно, мой бестолковый юный друг, нужно. Тюремная больница врачует раны тела, но не души. Вези ее к мамаше Каллахан…

– Не могу.

– Интрига? Мамаша Каллахан не жалует будущую невестку? Брось, не верю. Дейрдре может переорать даже пожарную сирену, но сердце у нее золотое. Она полюбит твою девочку.

– Не в этом дело, док. Девушка под охраной полиции. Программа защиты свидетелей. Ее никто не должен видеть.

– Так отвези ее в вашу берлогу на озере!

– Там Шон с барышней…

– Да? В таком случае он раздвоился. Я только что видел его на автобусной станции. Махал вслед автобусу. Вероятно, той самой барышне. Короче, разбирайтесь сами, а я пошел. Мне еще вправлять сломанный нос этому ублюдку, который чуть не ограбил Ширли.

– Спасибо, док. Только молчи, о’кей?

– Само собой. Клятва Гиппократа плюс служебное положение. До скорого.

В смотровом кабинете было тоскливо и темновато. Джеки сидела на кушетке, обняв себя за плечи. На Рика она вскинула глаза, полные слез, и он испугался, бросился к ней.

– Джеки… ты что, маленькая?

– Рик, я…

Она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо, а он так и стоял перед ней на коленях, растерянно гладил хрупкие плечи, не зная, чем помочь, не зная даже, почему она плачет…

Он на руках вынес ее из участка, посадил в машину, увез в «Сосны», и теперь они сидели в темноте, держась за руки и глядя прямо перед собой, боясь спугнуть звенящую тишину, которая значила гораздо больше, чем любые слова…

Сэм Каллахан стоял навытяжку перед полицейским комиссаром, который двадцать лет назад сопливым юнцом служил в его группе кем-то вроде мальчика на побегушках. Комиссар читал рапорт и тихо пыхтел от смущения и отчаяния. В конце концов он поднял несчастные глаза на своего учителя и кумира.

– Дядя Сэм…

– Детектив Каллахан, господин комиссар.

– Ну не могу я дать согласие, понимаете вы это? Ведь ни одной улики, кроме косвенных! Прокурор рассмеется мне в лицо.

– Так точно, сэр.

– Дядя Сэм! Вы меня знаете. Я никогда не брал взяток, не прогибался и не закрывал глаза на преступления. Но сейчас – дохлый номер, честно. Вы знаете, кто такой этот Баркли?

– Извращенец, но это не важно. Он – подозреваемый.

– И что? У него батальон адвокатов, которые размажут нас с вами по стенке и вчинят иск за оскорбление достоинства.

– Так точно, сэр.

– Дядя Сэм…

– Что, Билли?

Комиссар с облегчением откинулся на стуле, едва не сломав его.

– Слава богу, а то застрелиться можно. Выслушайте меня, только спокойно, ладно?

– Я спокоен, Билли.

– Я вас знаю много лет. Вы – суперкоп, всегда таким были. Я не сомневаюсь, что вы нарыли на этого парня вполне реальный материал. Более того, я почти уверен, что именно Баркли все это и устроил. То дело о насилии над его женой замяли, но я его читал. Он опасен, это правда.

– Дальше, Билли.

– Дальше ерунда получается. Для начала у нас нет даже заявления пострадавшей.

– Будет.

– Свидетельница Амбер показания давать отказывается.

– Даст, если мы его арестуем по солидному обвинению. Ладно, Билли, я и сам не хуже тебя знаю, что бумажек у нас маловато. Что же делать? Ждать, пока он действительно оторвет девчонке голову?

– Что-то вроде…

– Билли!

– Ти-хо! Я ни на чем не настаиваю и ничего не предлагаю. Я просто размышляю вслух. Если Баркли – наш типчик, то что он сделает, узнав, где скрывается Джеки О’Брайен?

– Засада на живца? А если он умнее? Затаится, переждет, а когда все утихнет – свернет ей шею? Как мне тогда смотреть в глаза ее отцу, моему другу? Как жить дальше? Ведь она ко мне за помощью пришла.

– Дядя Сэм, мне жаль, но… это единственный выход. Кроме того, здесь, в Нью-Йорке, Баркли – шишка, а вот где-нибудь в Огайо…

– В Монтане…

– Тем более в Монтане. Там он никто. Просто заезжий псих. Пока туда его адвокаты доберутся…

– Билли?

– Да, дядя Сэм?

– Ты хитрый жук.

– Спасибо, дядя Сэм.

– Но сделаем мы немножко иначе.

– Как?!

– Не ори, не на летучке. Никакую информацию ему не сливай до тех пор, пока я не свистну.

– Вы что задумали?

– А вот этого тебе лучше не знать, господин комиссар. Иначе опять придется выбирать, закон или старая дружба. Обещаю, что никаких молодежных глупостей творить не буду. Твой Баркли ничего не узнает и не заметит, будет цел и невредим… но пока я не буду твердо убежден, что он – наш типчик, ничего не предпринимайте, лады?

– Дядя Сэм…

– Завтра утром я позвоню, Билли. Завтра утром.

Звенящая тишина стала невыносимой. Она уже не радовала, она душила. Рик тихо кашлянул.

– Джеки…

– Нет! Только не говори, что мне надо пойти и выспаться. Я не хочу спать.

– Хорошо, но ты же не можешь просидеть в машине всю ночь?

– Ты же можешь.

– Я – коп. Я просиживал в машинах и по двое суток. И никакого удовольствия, заметь, при этом не испытывал. Давай пойдем домой…

– Я не хочу туда идти. Это не мой дом.

Рик шумно вздохнул.

– Хорошо. Тогда поехали на озеро?

Она повернула голову, и в темноте сверкнули ее зеленые, светящиеся, как у кошки, глаза.

– На озеро? В вашу хижину?

– Ну… да.

– Поехали.

– Тебе, наверное, вещи взять надо…