ХАРЛАН ЭЛЛИСОН

В Е Т Е Р С Г О Р

Фантастический рассказ

Так сказано в Книге Предков, и

это правда. Рускинды знают

только один дом. Дом этот

Руска, поскольку дом может быть

только там, где лежит твое

сердце. Звезды не для рускин

дов, так как они знают, что их

сердце лежит там, где находится

дом.

Буммел видел, как опустился блестящий предмет. Он находился возле зарослей шишкокустов и наблюдал оттуда, как заостренный предмет сверкнул в небе, перечеркнув красное солнце. Ярко светясь, он пронесся над землей и быстро исчез.

Буммел почувствовал себя встревоженным. Его вытянутое лицо задрожало, а раздвоенный язык то нервно показывался, то снова исчезал во рту. Это не было прицей, что очевидно. Не было и каким-то сухопутным чудовищем. Но чем бы это ни было, в нем, Буммеле, оно пробудило странные чувства.

Он подумал о давно отсутствовавших братьях, которые некогда ушли к предгорьям и возвращаются наконец-то домой после долгого отсутствия. Но это не могли быть они: он никогда раньше не видел подобный металлический предмет.

Такое зрелище не могло не взволновать его.

Впервые за всю свою жизнь Буммел наполнился страхом, был невероятно испуган. Он припал к земле, скрестив под собой трехсуставчатые ноги, присел и продолжал наблюдать за небом. Если светящийся предмет появится еще раз, он должен находиться там, где его можно увидеть.

Ждать пришлось недолго. Солнце заползло за блеклое пятно на сером небе, когда сверкающий предмет вернулся. Он снизился, словно приманиваемый лесом, и пошел к земле сквозь тянувшиеся вверх кроны деревьев с желтыми листьями.

Буммел видел, как острый клюв падающего предмета погрузился в лес, но потом все скрыли ветви.

Беззвучный гром ударил по рогам-ушам Буммела, толстый столб едкого дыма пополз в послеполуденное небо. Рев возрос до невыносимого и внезапно оборвался. Вновь опустилось приглушенное молчание леса, словно ничего в нем не разбивалось.

Возобновились трели лесных сверчков. Стоило предмету умереть, вновь послышалось рычание и пофыркивание лесных животных. Желто-полосатый бродячий кот пронесся по деревьям вдоль опушки. Ветер нежно засвистел среди желтых иглолистьев, и лес снова выглядел так же, как и всегда.

Только Буммел, а значит, и все рускинды, знал, что там находится предмет, знал, что лес стал не тем, чем прежде.

Он тут же развернулся и, торопливо перебирая копательными пальцами и трехсуставчатыми ногами, поспешил к рускиндам с вестью. Конечно, он мог бы послать мыслесообщение Единому, который передал бы его остальным, но как бы там ни было, такие известия следовало доставлять лично. Буммел скрылся в подлеске.

А в лесу, возле предмета, прекратившего извергать пламя, начиналось движение.

* * *

- Селлерс, прогуляйся со своим отрядом вон к тому участку леса. Может быть, обнаружишь кого-нибудь из тех, кто выстроил деревню. Гален, тебе давно хотелось полетать, так что будь добр, смотайся вон к тем горам и проверь, не населены ли они.

Он был олицетворением Космонавта, высокий, бронзовый от лучей многих солнц, с хорошо развитыми мускулами, крепкими, умелыми и послушными руками. Глаза голубые, как моря, над которыми он пролетал, резко очерченный рот, привыкший говорить резко, но никогда недоброжелательно. Человек, черты характера которого запечатлелись на лице, не на жалкой пародии на лицо, которое способно лишь улыбаться и издавать звуки, но на лице, знающем и печаль, и трудные времена. Человек, знавший скуку, но не поражения, ищущий свой идеал.

- Этот поиск оказался на самом деле хорошим, Чарли, сказал Капитан своему Первому Помощнику. - Вернемся домой, и пойдут разговорчики, что Картографическим Группам слишком много дозволено. Нас могут даже запихнуть в торговую гильдию. Вот уж там жарко не бывает.

Он говорил серьезно, но за словами скрывался более глубокий смысл. Первый Помощник почувствовал сильное желание прикоснуться к этому человеку, положить руку ему на плечо и сказать: "Мы сделаем это, Верн" или что-нибудь менее банальное. Но он не мог себе этого позволить. Вместо этого он заметил:

- Ты выглядишь утомленным, Верн. Не с той ноги встал?

Капитан покачал головой и ухмыльнулся, хотя в глазах его плавала усталость.

- Ты ведь знаешь меня, Чарли. В Академии меня дразнили: "Не моргает, не мигает, головою не кивает". - Потом, хотя на губах застыла все та же ухмылка, он веско произнес: - Подумай хотя бы немного, Чарли. Подумай как следует - необходимо, чтобы нам повезло. Вернувшись домой, мы должны заставить кое-кого прозреть. Мы должны доказать им, что способны не только порхать по всей галактике, но способны возвращаться с полезной информацией. Мы должны доказать, что наша Служба окупается. Я ждал этого момента тридцать лет, Чарли, так какого же черта мы должны терять свой шанс! Чарли, это нам необходимо. - Затем, уже отворачиваясь, он добавил негромко, скорее самому себе: - Необходимо до крайности.

* * *

Они шли по лесу - их было девятнадцать - и двигались странно. Они перемещались в вертикальном положении, руки болтались по сторонам. Руки тоже были непохожими. Как можно жить без копательных пальцев? Как можно слышать при помощи этих странных маленьких плоских наростов, которые так близко к голове? А их глаза... Ну и диковинные же глаза! Водянистые, злые разрезы.

И они направлялись к Дому-Деревне.

Мысль пришла от Единого, адресованная другим рускиндам:

- Будьте внимательны, дети мои. Их поведение не предвещает ничего дурного, но они не с Руски, они не рускинды, не из стран, не из морей, не из воздуха, которые нам известны. Будьте бдительны.

Буммел услышал мысль и забрался поглубже в заросли шишкокустов. И все же в этих странно передвигающихся существах было что-то такое, что притягивало его.

Может, это потому, что я первый их увидел, с удивлением подумал он, или причина в чем-то другом? Я чувствую, я ощущаю глубинную связь с этими странными созданиями. Они не кажутся мне совершенно незнакомыми.

Он нежно продолжал изыскания, ища ответ в своем мозгу, осторожно пощипывая его, как струны хрупкого музыкального инструмента. Слабая дрожь скрытой расовой памяти. Общее зарождение, пламя, вращающаяся туманность и взмах вспыхнувших рук. Один предок, один мир, существовавший так давно, что само понятие о нем ушло далеко из памяти.

Он наблюдал за их продвижением, за тем, как они углублялись в лес. Лес укрыл многих из народа Буммела. Рускинды ушли из Дома-Деревни, пока чужаки не покинут планету.

Острые глаза Буммела улавливали мельчайшие движения их тел, малейшие напряжения, чтобы сделать шаг, любую мысль у них в голове. Дикие, неуравновешенные и неуверенные существа, путаные и беспорядочные, как тонкие хрупкие руки севланских лиан. Их разум никогда не знает покоя. Они не могут разговаривать между собой мысленно, для общения им приходится напрягать особые органы своего тела. Возможно, один мог что-то передавать другому путем движений своего рта, в таком случае становилось понятным хотя бы приблизительное общение.

Они были странниками по натуре, вся их жизнь состояла из ходьбы, бега и гонки. Ни отдыха, ни покоя, только спешка и спешка.

- Отец, - распустилась мысль, - я хочу пойти к ним, я хочу больше услышать о них.

И мысль вернулась:

- Будь бдителен, сын мой.

* * *

Они обнаружили его в деревне. Они осматривали тростниковые хижины, когда его увидел Первый Помощник. Он следил за ними с лесной опушки, и Первый Помощник уловил краешком глаза движение его покрытого зеленым мехом тела.

Он распорядился, чтобы его люди кольцом окружили существо, и теперь они настороженно приближались к нему. Когда люди оказались примерно в двадцати футах, существо попыталось убежать. Но ружья Молассеса стремительно выбросили эластичные нити, существо было оплетено ими и пленено.