Михаил Коковихин: Это был знаменитый сейшн! Помню, кагебешники (типа Юрия Исупова) в черной «Волге» отслеживали наплыв «диссидюг» вроде Леши Безденежных. Виктор Цой, тоже в черном, незабываемо пел: «Перемен! Мы ждем перемен!»⁷⁸.

Валерий Девяткин: Я знать не знал, что устраивается какой-то фестиваль, не видел никаких афиш, и уж тем более не имел представления ни о каком Цое и «КИНО». И вот когда я зашел в зальчик, где уже выступало несколько команд: «Шанс» из ДК шинников, «Аттракцион» из ДК строителей, потом на сцену вышли «ЧП» – Перминов, Федяков, Пух, Быков и Кремлев. Это было потрясно, их музыка отличалась от официального рока тем, что выглядела действительно протестом, пусть даже не совсем оформленным и не совсем осознанным. Вся молодежь ринулась к сцене, все засвистели, замахали руками…

Тем временем «ЧП» отыграли, на сцену вышел ведущий и объявил, что вместо групп «Аукцион» и «Странные игры» выступит Виктор Цой и группа «КИНО»!

Когда они заиграли, я поначалу подумал, что «ЧП» получше будет, но смотрю – публика кричит, машет руками пуще прежнего. Все «киношники» были в черных робах, и на спинах у них было написано «КИНО». Они совершенно не двигались, только Цой тихонько пританцовывал. Исполняли, помнится, «Тем, кто ложится спать, спокойного сна».

На следующий день все было то же самое. Вот только в «КИНО» я воткнулся гораздо серьезнее. И тексты и музыка у Цоя гораздо круче, чем у «ЧП»⁷⁹.

Виктор Сологуб: Ничего толком не помню. Только завтрак в гостинице и обратную дорогу, когда пьяный Витя с верхней полки упал. Потом мы с Гурьяновым в Москве разругались зачем-то. Молодые были, глупые!⁸⁰

19 октября 1986 года прошел концерт в ленинградском Дворце молодежи, на котором впервые на сцене с группой «КИНО» появилась Джоанна Стингрей. В тот день Цой пел с ней песню «Двигайся, двигайся, танцуй со мной».

Марьяна Цой: Я совершенно от него этого не ожидала, стояла за кулисами.

Джоанна попросила ее как-то представить. Цой взял микрофон – ну, думаю, сейчас скажет: «А вот Джоанна Стингрей». А он вдруг взял и выдал, что, несмотря на недостижение соглашения между нашими странами в Рейкьявике (не знаю, как он это выговорил), мы хотим доказать, что мы хотим мира. Это была целая фраза, и это было невероятно! Все просто замерли…⁸¹

Джоанна Стингрей: Коля Михайлов (директор рок-клуба) сказал Борису, что КГБ узнало, что я собираюсь петь и что лучше не делать этого. Я не выходила на сцену, но подошел Цой и сказал: «Эй, Джо, мы даем концерт во Дворце молодежи, и я хочу, чтобы ты вышла и спела вместе с нами. Что они могут нам сделать? Мы покажем, как русские и американцы ладят, так что давайте просто сделаем это»…⁸²

Кстати, именно на концерте 19 октября в ЛДМ в составе «КИНО» появился второй бас-гитарист Андрей Крисанов, талантливый художник, сотрудничавший помимо «КИНО» с Сергеем Курехиным. Крисанов проиграл с «киношниками» почти год и стал автором обложки альбома «Группа крови».

Дмитрий Защеринский: Первый концерт на который я попал в моей жизни был осенью. Концерт начинался в семь или восемь вечера. Это было в ДК Красный Октябрь…

Мы отстояли давку, протолкались к двери в ДК. В дверях нас встретил кордон, состоявший из двух пожилых билетерш, которые были насмерть перепуганы ажиотажным спросом на их помещение и видом прибывающих посетителей, каких-то администраторов зала и дружинников – представителей некой формы народной милиции…

Как называлась группа, на которую мы шли, и что она играет, я не знал. Но атмосфера происходящего завораживала и разительно отличалась от атмосферы той жизни, в которой я жил и жило общество.

Начался концерт, и при виде вышедших на сцену людей зал пришел в неистовство, крики, свист, эмоции зашкаливали. Вышли солист, два гитариста и два ударника, что было невероятно. С первыми аккордами зал стал подпевать, свист и шум нарастали, каждую новую песню зал встречал овациями и овациями провожал, в зале творилось что-то невообразимое… Так начался первый концерт ленинградского рок-клуба, на который я попал… На сцене бы группа «КИНО».

Концерт продолжался, энергия зала пульсировала по нарастающей. Группа играла все любимые песни, темп и энергия которых нарастали. Группа стояла, как и зал, даже ударники у них играли стоя. Дело в том, что «КИНО» выступало с двумя ударными установками, на одной из которых, как выяснилось потом, играл Сергей «Африка» Бугаев. Такого не встречалось больше ни у кого, потому и производило такой бешеный эффект.

Виктор Цой пел без гитары. В черном комбинезоне, перетянутом ремнем электросварщика с двумя рядами застежек, он и двигался с какой-то нереальной пластикой. В какой-то момент Каспаряна порвалась струна, и группа была вынуждена сделать перерыв. Музыканты ушли со сцены, в зале повисло молчание. Потом из-за кулис снова вышел Цой, уже с гитарой. Его встретили овациями. Он коротко сказал в микрофон, что порвалась струна и нужна пауза для ее замены, а пока он сыграет один. И начал играть, зал стал подпевать, люди знали каждое слово. Так я первый и единственный раз услышал живое исполнение песни ставшей культовым произведением «Алюминиевые огурцы».

Затем вышли музыканты, и концерт продолжился. Помню, в зале очень выделялась группа людей другого возраста, хорошо одетых, лет на десять-двадцать старше нас.

Уже через несколько лет я узнал на фото одного из них. Это оказался известный советский режиссер Сергей Соловьев. Тогда он, так же, как и мы впервые пришел на концерт «КИНО» вместе со своей творческой группой.

Концерт закончился несколькими бисами, группа уходила, но ее вновь вызывали, весь зал стоял. Музыканты были мокрые от пота, такими же мокрыми были первые ряды, и вообще все, кто двигался в ритм⁸³.

Дмитрий Лапшенников: Однажды мы с Лилией Борисовной стояли у больницы и пытались поймать такси, очередь была большая, перед нами стояла американка, которая на ломаном русском кричала «Я ехать до гостиницы «Россия», попутчик не брать!». Я узнал эту даму, и двух спутников, которые ее сопровождали. Высокого звали Борис Гребенщиков, а второго – Виктор Цой. Это была Джоана Стингрей. Просто я увидел их на улице и узнал. Судя по обрывкам разговоров они то ли от Коли Васина ехали, то ли к нему. До этого Цоя я видел лишь несколько раз на квартирниках. И то, собственно, на Майка ходил…

Я странную вещь, заметил. Мы все со временем меняемся, а вот те люди, которых я хочу увидеть, они остаются неизменными. Как тогда их сфотографировала моя память, такими они и остались⁸⁴.

В декабре 1986 года Цой познакомился с французом Жоэлем Бастенером, который в будущем сыграл огромную роль в истории группы «КИНО».

Жоэль Бастенер: Не помню честно, где мы познакомились. То ли у художника Андрея Медведева, то ли у Сергея Фирсова. Во всяком случае, нас мог познакомить кто угодно: от Курехина до «Африки», так как мы у всех бывали в гостях. Где меня тогда только не было…⁸⁵

Роман Смирнов: И вот пробкой от шампанского грохнул Новый год. Первый и последний раз у меня на Садовой собралась такая толпа. Шухер начался с самого утра. Гонки по магазинам. Телефонные звонки. Еще в одиннадцать вечера, затарившись всем, чем можно, и нарядив елочку, я не знал, кого и в каком количестве ждать. Обещали все, все, все.

Сначала появились молодожены: клоун Феликс со своей швейцаркой Аней. В половине двенадцатого раздался длинный настырный, как вой сирены, звонок. Я бросился к дверям и сразу был сбит с ног. С диким криком на меня обрушился Витька в маске с огромными ушами и глазами навыкате. Я его узнал по развевающемуся черному пальто. За ним, улюлюкая, Джоанна, с поросячьим пятачком в пол-лица. Потом Юрик. Замыкала шествие величавая Марьяна в разноцветном парике.