«Только женщина способна одновременно дарить радость и разрушать привычный уклад», – пронеслось у него в голове. Эти слова, произнесенные мысленно, прозвучали как зловещее пророчество, и орк почувствовал, как внутри него поднимается странное волнение.

В беседке царила прохладная тишина, которую нарушал лишь легкий ветерок, нежно касающийся лица гномки. Она закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом покоя, и вскоре погрузилась в дрему. Но внезапно тишину разорвал тихий смешок, заставивший ее вздрогнуть. Она приоткрыла один глаз и увидела нечто невероятное: в небе, прямо перед ней, возникло лицо мужчины.

Глазастая гномка замерла, сжав кулачки и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Незнакомец, появившийся перед ней в воздухе, смотрел на нее с доброжелательной улыбкой.

– Привет, женщина из моего народа, – произнес он мягким, но уверенным голосом.

Гномка окончательно пришла в себя. Осознав, что этот человек не представляет угрозы, она внимательно осмотрела его незагорелое белое лицо, отметив, что перед ней человек, а не сородич.

– Простите, незнакомец, – ответила она, стараясь говорить как можно учтивее, – но вы не из нашего народа. Вы человек.

Ее слова повисли в воздухе, наполняя беседку напряжением и ожиданием.

– Я не гном и не человек, милая гномка, я хранитель народа гномов. Зовусь Жермен. Я сын Творца, и мне подвластны все облики. Я сам решаю, в каком образе предстать перед кем. – Он улыбнулся, и в его глазах заплясали искорки. – Вижу, гора внимает тебе, значит, ты заслуживаешь здесь быть. Позволишь ли мне ступить на твою вершину?

– Зачем тебе это? – спросила гномка, настороженно глядя на него. – Мы и так можем говорить друг с другом.

– А как же долг гостеприимства, милая гномка? Неужели ты откажешь сыну Творца в гостеприимстве? Я не причиню тебе вреда, это твоя гора.

– Что ж, будь по-твоему, уважаемый Жермен, – произнесла гномка, и перед ней возник невысокий сухощавый мужчина в изысканной бархатной одежде. Он поклонился с лукавой улыбкой и спросил:

– Могу ли я войти в беседку?

– Входи, – вздохнула гномка, и он, грациозно ступая, прошел внутрь. – Присаживайся, – сказала гномка, указывая на скамью напротив. – И расскажи, зачем ты пришел на нашу с мужем гору?

– Все так просто, милая хозяйка, – голос гнома был глубоким и уверенным. – Я – повелитель гномов. Ты – гномка, молода, неопытна и к тому же носишь под сердцем дитя. Тебе будет нелегко управлять этой величественной горой. Дай мне временное право на управление, и ты не пожалеешь. Вместе мы вознесем народ подземелий к небывалым высотам…

Внезапно тишину разорвал тихий, но проникновенный голос:

– Не верь ему.

Гномка вздрогнула и, выглянув из-за густых ветвей дикого винограда, увидела женщину.

– Можно войти? – Голос женщины был мягким, но в нем звучала твердая уверенность и решительность. – Я богиня Мата. Меня создал… такой ваш муж и мой господин…

Гномка немного подумала и кивнула.

– Заходи, Мата, поговорим. Почему я не должна доверять этому сыну Творца?

– Потому что он отказался помогать тебе, управительница горы, когда остальные хранители согласились. Он хочет…

– Заткнись, тварь, или я размажу тебя по камням балкона. – Лицо Жермена преобразилось. Налет милого собеседника испарился, как роса под солнцем. Сейчас перед Глазастой сидел разъяренный мужчина, и она испытала страх. Сжалась и прижала руки к животу, защищая дитя.

Жермен выставил руку в сторону Маты, но ничего не произошло. Мата безбоязненно вошла и прямо посмотрела в глаза хранителя.

– Он жалок и нищ, посмотрите на его гору, госпожа, она меньше груди незрелой девочки, – и перед взором гномки открылась картина ее горы, где располагался клан Девятых Ворот, она узнала родные места. И на горе вырос небольшой туманный отросток. – И этот сморчок, – Мата не выбирала слова, а говорила что думала, – хочет получить просто так вашу гору…

Жермен вскочил. Встал пред Матой, сжимая кулаки. Та бесстрашно посмотрела ему в глаза.

– И что ты мне сделаешь, жалкое подобие хранителя?..

Удар кулака сбил Мату с ног, она упала, окуталась облаком и превратилась в огромного змея.

– Ты пожалеешь, – прошипел змей, – я богиня дворфов, никто не смеет меня касаться. – Жермен отступил, его лоб покрылся испариной, но он быстро переместился к гномке, схватил ее за волосы и дернул.

– Ты отправишься со мной, – прорычал он, – предательница своего народа. И там, на моей горе, ты отдашь мне гору своего мужа. Я заставлю тебя…

Но договорить он не сумел, что там будет и как он заставит ее отдать права на гору мужа. Гномка успела прошептать: «Стража!» И тут же перед ними возникли три стража горы. Змеи мгновенно оценили ситуацию и набросились на Жермена, и он, защищаясь, вынужден был отпустить гномку. Та быстро отошла от него и встала за спинами своих воинов в нелепых мантиях, а змеи стали душить Жермена. Они обвили его шею, спеленали по рукам и ногам. Они лезли и лезли из глаз Рострума и сразу же устремлялись в сражение с врагом. Тот не мог сопротивляться и уже синел.

– Заточить этого негодяя в темницу, – опомнилась гномка, – он напал на меня и ударил мою сестру, Мату. – Не успели слова прозвучать, как перед Жерменом появился сундук, и неведомая сила запихала хрипящего хранителя в этот сундук.

Орк, появившийся следом, сокрушенно покачал головой.

– Вам не следовало доверять чужакам, госпожа. – Та поправила сбившиеся волосы и кивнула.

– Я поняла, орк. Этот сундук отправь в темницу, пусть посидит, подумает…

– У нас нет темницы, госпожа, есть подземные казематы с оружием…

– Нет, туда нельзя, – задумалась гномка, – тогда избавьте меня от сундука и этого негодяя.

Рострум тут же схватил сундук и швырнул его в сторону. Сундук полетел в сторону дверей дворца.

– Нет-нет, – быстро затараторила гномка, – он мне во дворце не нужен.

Птиц, появившийся незаметно, пастью ухватил голову Рострума и бережно вернул ее в нормальное положение. Рострум потрогал шею рукой и погрозил пальцем Птицу. Тот за время, пока его не видела гномка, уже оброс перьями.

Сундук, подхваченный другим стражем с радостными воплями, взмыл в воздух, но, не удержавшись, рухнул ему на голову. Словно тяжелый молот судьбы разбил ему голову и поверг на камни пола балкона. Третий страж, подскочив, отшвырнул неподвижное тело товарища, затем, с яростной решимостью, схватил сундук и метнул его вверх. Задрав голову, он наблюдал, как сундук, переворачиваясь в воздухе, словно птица с перебитым крылом, взлетел и устремился назад вниз. На глазах ошеломленной гномки сундук, будто неумолимый рок, так же упал ему на голову, и страж рухнул наземь, словно сраженный молнией.

– Идиоты! – взревел Рострум, его голос дрожал от гнева. – Вам ничего доверить нельзя! Кто так делает?

Он подбежал к сундуку, схватил его с такой силой, что вены на руках вздулись, и, раскрутившись, метнул его за балкон. Сундук, подобно комете, исчез за краем, оставляя за собой лишь эхо падения. Рострум подбежал к краю балкона и, наклонившись, стал наблюдать за происходящим внизу.

– Бум, бум, еще бум, трах, трах… – Его голос звучал, как зловещий речитатив. – Ура, попал!

– Куда попал? – хрипло спросила гномка, едва вернувшаяся в сознание. Ее глаза были полны тревоги и неверия.

– Бортоломею. Похоже, по его глупой башке, – ответил он, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Он лежит под сундуком, на своей горе, и не шевелится. Он, видимо, убит, госпожа….

– Как убит? – вскрикнула гномка, ее лицо исказилось от ужаса. – Ты убил хранителя?

– Не знаю, госпожа, – он нервно почесал затылок. – Но он лежит там, неподвижный, как камень.

К месту их разговора подошли двое стражей с разбитыми головами. Их взгляды были полны восторга и любопытства.

– Нет, он не убит, – протянул седой страж с длинными волосами. Его голос звучал шепеляво, но в нем чувствовалась уверенность. – Он спит.