Зашумел следующий поезд, я опомнилась и, прижимая к себе сумку, торопливо перешла на другую сторону: интересно, как я объясню опоздание Однорогу? Не рассказывать же ему, как я приструнила вора, – поднимет на смех! И все-таки как мне это удалось? Ну, допустим, сил догнать его и вернуть сумочку мне придала любовь к малышке «Эскаде». Но удар такой силы, что разбилось вагонное стекло? Но чужие мысли? Но волна мщения, захлестнувшая пассажиров? Это можно объяснить или сверхъестественными способностями, которых, по словам Светы, у меня быть не может, во всяком случае, в ближайшие лет сто, или мощнейшим глюком, а ими я никогда не страдала… раньше. В голове отчетливо прозвучал голос Светланы: «В течение трех суток после попадания вируса в кровь происходит перестройка организма. Возможны озноб, тошнота, галлюцинации…»

Я с сомнением посмотрела на прибывший поезд, гадая, не стоит ли мне последовать совету вампирши и пересидеть эти глючные три дня дома, но толпа, хлынувшая в раскрытые двери вагона, решила все за меня. Меня внесло в вагон, и я подчинилась неизбежному, пообещав себе не удивляться ничему, что увижу в агентстве.

На работу я приехала за пятнадцать минут до начала трудового дня. С будильником я все-таки перемудрила, могла бы и подольше в кроватке понежиться. Ну ничего, надеюсь, пораньше сбежать удастся, успокоила я себя, входя в двери здания.

Первое, что я там увидела, был угрюмый черный кабан в ослепительно сияющем бриллиантовом ошейнике, перегородивший холл. Кабан жизнерадостно хрюкнул, я подпрыгнула и покосилась на будку охраны. Молодчики, охранявшие офисное здание от нашествия террористов и шустрых разносчиков всякой заразы вроде набора ножей и парфюма с отдушкой из серии «Смерть тараканам» равнодушно листали свежие газеты, не обращая на кабана никакого внимания. Значит, этот хрюндель – мой очередной глюк. Я малодушно бросила взгляд на дверь, борясь с желанием вернуться домой, пока у лифта меня не встретил жираф, а внутри лифта – снежный человек. Кабан с неожиданной для глюка прозорливостью оценил мой маневр, обежал вокруг и встал у дверей, отрезав путь к отступлению.

Я обреченно вздохнула и зашагала к лифту. Вопреки опасениям «изысканный жираф» у лифта в ожидании меня не пританцовывал, и я, немного успокоившись, нажала на кнопку вызова. Медленно, очень медленно тащился лифт. Кабан в это время носился по холлу с заливистым хрюканьем, и я лишний раз убедилась в том, что это глюк. Будь он настоящим, охрана бы уже давно призвала его к порядку. Наконец кабина была подана, я с опаской в нее заглянула и, никого не обнаружив, быстро заскочила внутрь, опасаясь, как бы кабан не решил составить мне компанию в поездке на седьмой этаж. Я уже ткнула пальцем в нужную кнопку, как до меня донеслись отчаянные вопли человека, опаздывающего на «Титаник»:

– Стойте, стойте! Девушка в лифте, wait!

Я вздрогнула, машинально нажала на кнопку удерживания дверей, и створки лифта распахнулись, явив моему взгляду диковинное существо неопределенного пола в матросской фуражке и в лохматой розовой шубе на голое тело (судя по скудной растительности на груди и отсутствию собственно бюста, существо было мужского пола), держащее на поводке моего знакомого хрюнделя. Я молча посторонилась, пропуская странную парочку. Существо прошаркало в кабину, едва не выпрыгнув из сафьяновых туфель с загнутыми носами, и втащило за собой кабана.

– Какой этаж? – любезно спросила я и ничуть не удивилась, услышав, что глюки едут на седьмой.

– Хуан, – с королевским достоинством представился глюк в розовой шубе, когда лифт поехал вверх.

– Жанна, – вежливо ответила я. Надеюсь, в лифте не установлена камера слежения и охрана не вызовет мне психиатричку?

– Знакомься, Джоанн. Это my best friend Масяня. – Хуан указал на кабана, и тот радостно хрюкнул.

– Очень приятно! – безмятежно отозвалась я.

– Меня радует твоя реакция, Джоанн, – улыбнулся Хуан.

– А что такого?

– Ну, с непривычки people пугается, – признался Хуан. – А вчера, когда мы с Масей заявились in club под утро, какой-то обкурившийся looser принял нас за белую горячку, understand?

– Дикарь! – посочувствовала я, с тоской поглядывая на двери.

– А ты в «Sweet Home» работаешь, honey? – Хуан придвинулся ко мне.

Только заигрывающего англоговорящего глюка мне не хватало для полного счастья! Ну почему мне не примерещились Коко Шанель или Роберто Кавалли! Вот это был бы не глюк, а сплошное счастье.

Хуан по-прежнему пытливо таращился на меня.

– Я там не работаю, я там пашу, – угрюмо молвила я, решив не кривить душой в разговоре с глюком.

– Big woman создана для работы, а хрупкая – for love, – многозначительно изрек тот.

К счастью, двери лифта распахнулись, избавив меня от необходимости отвечать. Хуан галантно пропустил меня вперед и, душевно распрощавшись, повернул направо и зашагал в сторону моего кабинета. Я нерешительно потопталась на месте. Идти за глюками не хотелось: а вдруг Хуан решит заглянуть ко мне да так и останется на весь день? Хороша же я буду в глазах Сашки, если стану все время таращиться в пустоту и время от времени разговаривать сама с собой. Выбора нет, надо идти налево и переждать, пока глюки скроются из поля зрения. А налево у нас только кабинет Однорога, который обитает в одиночестве в отдельном крыле. А, ладно. Все равно отчитываться за позавчерашние развалины! Заодно и доложу, как съездила. Отмучаюсь с утра – и за работу с чистой совестью.

Дверь в приемную начальника была открыта, но Дьяволины, обычно цербером охранявшей личное пространство шефа, по счастью, еще не было. Я покосилась на часы напротив пустого стола секретарши: десять минут до начала рабочего дня, а Однорог уже на службе. Все-таки каким бы вредным он ни был, а в трудолюбии ему не откажешь.

Из кабинета донесся протяжный вздох. Бедняга, как переживает из-за работы, даже через плотно закрытую дверь его стенания слышно. Может, как раз вспоминает потерю особо важной клиентки мадам Горячкиной, а тут я так некстати. Здрасти, шеф, хотела вам отчитаться, что развалины продать – никаких шансов…

Я нерешительно застыла у двери, прислушиваясь к происходящему в кабинете. Может, сбежать пока не поздно? Не портить человеку настроение с самого утра? И так оно не ахти…

Второй, еще более протяжный вздох был мне лишним подтверждением. Даже жаль Однорога стало. Может, драма у него какая семейная? Да с такой женой, как у него, вся семейная жизнь – драма! Фотография благоверной супруги на видном месте на столе Однорога красуется. Причем – лицом к посетителям. То ли для устрашения сотрудников, то ли чтобы в сравнении с грозной мадам сам Однорог душкой казался, я толком не разобралась. Только вид у мадам Однорожки и впрямь зловещий. В прошлой жизни она не иначе как в гестапо служила. А в нынешней дама трудится стоматологом – и, честное слово, мне не хотелось бы попасть в ее очумелые ручки.

Пока я думала, гадала да сочувствовала шефу, по доброте своей душевной позабыв, как он заслал меня в гадские развалины, в результате чего я ни много ни мало угодила в лапы к вампиру, из кабинета донеслись грохот падающего тела и короткий крик.

Грабители! – осенило меня, и за одно мгновение перед моим взором пронесся калейдоскоп картинок. В самой невинной из них Однорог с кляпом во рту, привязанный к стулу, сидел посреди совершенно пустого кабинета и горестно стенал, взывая о помощи и поимке грабителей, вынесших все, что нажито непосильным трудом. В самой зловещей – отбивался настольной лампой от мускулистого злодея со зверской рожей. Так или иначе я просто обязана прийти ему на помощь!

В порыве человеколюбия я распахнула дверь и с воплем: «Держитесь, Борис Семенович, ОМОН уже на подходе!» – влетела в кабинет.

Да так и остолбенела.

На рабочем столе Однорога, распластавшись, лежала секретарша. Юбка, задравшаяся на бедрах, демонстрировала кружевную резинку черных чулок и игривый треугольник дорогого кружевного белья. Такое не на работу надевают, а на любовное свидание. Сам шеф, стоявший к двери спиной, растерянно обернулся, и на его лице отчетливо отобразилась паника. Я ахнула, заметив голые волосатые ягодицы и приспущенные штаны, из которых выглядывали семейные трусы в клетку, резко контрастирующие с эксклюзивным бельем Дьяволины. Картина была настолько нелепой, что невозможно было поверить в реальность происходящего. Холеная, самолюбивая, одетая с иголочки Ангелина – и нелепый Однорог в семейных трусах. Да Дьяволина начинала с того, что ринулась окучивать самых перспективных женихов офиса – коммерческого директора, начальника отдела новостроек, начальника отдела загородной недвижимости. Секретарша всегда была помешана на поиске мужа, грезила о свадьбе, пару раз я даже застала ее за просмотром журнала «Невеста». А тут – нелепая связь с безнадежно женатым и откровенно непривлекательным Однорогом. Уму непостижимо! Зачем это нашей невесте на выданье? Надо отдать должное смелости Дьяволины – расположиться на том самом столе, на котором стоит фото грозной супруги шефа! Мне даже стало жаль глупую секретаршу: уж если Однорожка узнает о шашнях муженька, то Ангелине можно сразу заказывать закрытый гроб, памятник и оркестр. И на легкую смерть бедняга может не рассчитывать. Сперва кровожадная жена Однорога высверлит ей все зубы, потом вырвет их без наркоза, а уже потом придушит шнуром от бормашины.