Александр усмехнулся:
— Ну-ну, свежо предание…
— Дурак ты, — констатировал боевик-журналист. — Вы там в Москве ни хрена наших раскладов не знаете. У местного быдла всё равно Москва центром остаётся. По ней всё сравнивают. Смог зацепиться за Москву — тут пановать будешь. А с таким материалом, как вы, меня и в Москве на руках носить станут, когда вашего Путина скинут.
— А-а, вот тут я понял, — ещё более издевательски ухмыльнулся Александр. — То-то ваши в Киеве такую пургу несут, что смех и слёзы. Это они в московские выпуски новостей попасть стремятся.
«Хвостатый» встал, подошёл к нему, несильно, но хлёстко ударил по щеке.
— Ты не борзей, — посоветовал он почти равнодушно. — А то зачтётся тебе борзота. Один хер я тебя сломаю. Даже без применения силы. Ты хоть знаешь, благодаря кому ты здесь оказался?
— Благодаря вам, — буркнул Александр.
— Не-а! — торжествующе возгласил боевик. — Благодаря своим!
Молчанов изобразил удивление:
— Как это?
На самом деле головоломка в его мозгах уже сложилась. Почти. Просто он… Боялся? Нет, не боялся, а… не хотел сформулировать окончательный ответ!
— А так, что даже в вашем агентстве есть люди, сочувствующие нашему делу. Считающие нашу борьбу правой. Ненавидящие вашего Путина. Не будь дураки, сами нарисовали нам эту красивую операцию: корреспондента РИА ловят возле линии фронта за тем, как он вместе с террористами-казаками ставит мины в полосе украинских войск. Прикинь, корреспондент РИА — настоящий террорист! Мы и убитых найдём, что на ваших минах подорвались. Осудит тебя наш демократический суд, потом обменяем на Надежду Мавченко. Вот тебе ваша агрессивная Россия, засылающая корреспондентов-диверсантов, — раз!
— Белыми нитками шито, — покачал головой Александр. — У меня биография известная. Все знают, что я — чистый журналист.
— Ну, это вопрос толкования, — мотнул своим хвостиком командир боевиков. — Вот заснимем вас завтра, как вы на нашей территории мины ставите, — и порядок. Мы ж с тобой журналисты, мы прекрасно понимаем, что публика схавает то, во что хочет верить. А в агрессивную и террористическую Россию хочет верить весь мир. И вы даёте к этому все основания! Да и ты сам написал столько всякой хреновины про «русскую весну» и гадов-хохлов, что собственное начальство задолбал до смерти! А ты думаешь, отчего тебя сюда отослали? Чтобы ты там не отсвечивал, не мешал умным людям агентство твоё правильно преобразовывать.
Это Молчанов и так давно понял. Вот только на Донбасс напросился сам. Здесь творилась история, где настоящая Россия возрождалась, стряхивая с себя уродливый и уродующий её либеральный кокон.
Дурак? Может быть. Как говорится, разумное начало в любом человеке всегда есть. Это факт, а не вопрос веры. Проблема в том, что разумного окончания может не быть…
— А отсюда следует второе, — продолжал «айдаровец». — Дискредитация всех вас, россияков патриотствующих. Патриотизм — последнее прибежище негодяя, верно сказано. Вот он, патриот россиякский, — злоупотребляя своим журналистским статусом, мины ставит на солдат, которые свою родину защищают от террористов. Под это дело наши друзья в вашем агентстве хор-рошую чистку проведут! Только представь, что начнётся, когда тебя на пресс-конференции в Киеве покажут! А у вас выборы близятся. Нужен для правильной, антидиктаторской России такой инструмент как главное информационное агентство? Конечно! А кто мешает? Вот такие, как ты. Занимают должности, которые могут и должны занять правильно настроенные люди. Так что попал ты конкретно, попал грамотно! Вернее, грамотно сдали тебя…
Он оборвал себя на полуслове. Но, собственно, договаривать ничего и не надо было. Паззл сложился. Главный редактор лично засылает корреспондента поближе к линии соприкосновения. О том предупреждаются руководители нацистского батальона, которые куда более свободны в своих действиях, нежели командиры ВСУ. В итоге командование «Айдара» проводит операцию по захвату подставленного собственным же начальством журналиста, на чём ещё и зарабатывает пропагандистские очки и соответствующие бабки.
Хорошо придумано, надо признать. Интересно, напрямую Филимонов с этим уродом договаривался или через более высокий уровень действовал?
Скорее первое. Иначе этот нацик не пытался бы сделать бизнес на их захвате. И для чего надо было ему продавать нас иностранцам? Спросить? Хуже не будет… Вернее, пусть будет хуже!
— А наёмники иностранные причём? — как мог презрительнее задал вопрос Александр. — Им-то ваша пропаганда по боку. И самим светиться ни к чему…
«Айдаровец» тяжело, со значением, посмотрел на него. Потом сказал медленно:
— Догадливый, значит. Вот только тут ты подписал себе смертный приговор этими словами. Наёмников здесь нет. Есть добровольные военные советники. Обучают овладевать своей военной наукой. А заезжали мы к ним зачем… Может, сам догадаешься? Если угадаешь, будем договариваться. Я ведь могу не просто тебя отпустить, но и помочь тебе отбиться от своего начальства.
— С хрена ли? — поинтересовался Александр. Догадываться ему ни о чём не хотелось: боль в плечах и запястьях мешала сосредотачиваться. — Тебе ж надо агентство наше дискредитировать?
— Ха! — победно воскликнул «хвостатый». — Мне, патриоту руськой украинской нации, ещё выгоднее, чтобы вы все там друг друга сгрызли. А потом мы к вам пришли бы и восстановили единое государство — Киевскую Русь!
— Во как? — неподдельно поразился Молчанов. — По Копчинскому прямо!
— За это многие истинные патриоты выступают, — отрезал нацист. — Это вы, мордва поганая, у нас, настоящих русских — руських — и название отняли, и историю, и земли. Настала пора вернуть всё по исторической принадлежности — в Киевскую Русь.
Кажется, появился шанс раздразнить этого урода. Историю Древней Руси Александр знал неплохо — детское ещё увлечение.
— У вас-то?! — хохотнул он. — Да кто вы такие?! Киевская Русь под татарами кончилась! Не удержала государственности, скончалась. И вообще Киевской её назвали только историки, в XIX веке. А была она просто Русь или Русская земля…
— Давай не свисти тут! — лениво процедил «айдаровец». — Всем известно, что столицей Руси был Киев. Ты не смотри, что сам, мол, московский, а мы тут вшивые селюки. Что, мол, спорим только, что лучше — Полтава или Мариуполь. Мы тоже историю знаем. У меня специальная рубрика в газете была — про подлинную историю Украины…
— Ту, которая от укропитеков? — нарочито издевательским тоном осведомился Молчанов, вспомнив забавный памфлет, вычитанный где-то в сети. И, изобразив серьёзность на лице, пересказал историю о том, как английские учёные якобы нашли у села Великие Геевцы на Западной Украине древнейшую в Европе стоянку прачеловека — укропитека, или Великогеевской обезьяны. Отличался он особо малым объёмом черепа, способностью высоко скакать и кистью руки с развитой способностью хватать. Он же первым преодолел животный страх перед огнём, что объясняет недавние факельные шествия по городам Украины. А каменный уголь Донбасса — ни что иное как отложения с укропитековских стоянок.
Он нарывался, конечно. Упрямо. Как, должно быть, солдат, вызвавший огонь на себя в отчаянной ситуации. Решивший, что всяко лучше умереть быстро от собственного осколка, чем попасть в руки фашистам или душманам.
Вот только солдат тот наверняка, всё равно, в глубине души надеется, что произойдёт чудо, и его не заденет осколком. Или заденет, но не убьёт. Разумом солдат понимает, что поступил правильно, что выхода иного нет — или есть очень поганый. Но душа солдата всё же до конца надеется и молит, чтобы враги все пали, а он уцелел…
У Молчанова не было теперь даже этого теневого страха и даже этой последней надежды. Он уже вполне увидел тот самый поганый вариант — который ещё похуже будет, нежели смертные муки тела в руках исламистских фанатиков: смертные муки души. И душа тоже это увидела. А потому не просто смирилась с близкой гибелью, но полностью приняла её. Как необходимую и даже желанную меру. Меру того положения, в котором он, Александр, оказался. Меру выхода из него.
