Гермиона застыла. Он склонился сзади, довольно близко прислонившись к её спине и оперевшись руками на подоконник, по обе стороны от неё. Она закрыла глаза, невольно вдыхая его аромат: имбирь... кориандр... шиповник... хотелось откинуться назад, на него, потереться о щёку, прижаться к белому прохладному телу, чтобы избавиться от опаляющего жара.

 - Мисс Грейнджер?

 Гермиона вздрогнула и дернулась, ударившись затылком о подбородок начальника.

 - Простите, сэр! Я нечаянно!

Малфой недовольно смотрел на неё, потирая ушибленное место.

 - Что это с вами? Вы всегда были так благоразумны.

 - Я... - пролепетала она от ужаса, что вот сейчас-то он её и уволит, - я делала анализ сводных таблиц... Такая жара, сэр...

Гермиона уже хотела высказать ему, что, она вообще-то устала, и, конце концов, он сам притащил её в мэнор, несмотря на протесты, но Малфой закинул за ухо прядь и заявил:

- Может, вам действительно стоит охладиться? Буду ждать вас во внутреннем дворе.

- Но я же не...

- Пинки проводит. И выдаст всё необходимое.

* * *

Годом раньше Гермиона бы засмеяла того, кто сказал бы, что она станет купаться в летнем бассейне в Малфой-мэноре, да ещё и сидеть в шезлонге и вкушать своё любимое мороженое.

 Но несмотря на вечер, в воздухе южного Уилтшира висела такая жара, что в голове плавились все мысли. Гермиона успела выкупаться, палящее солнце высушило красный купальник, а начальника всё не было, несмотря на его обещание ждать её. Она уже собиралась надвинуть на глаза соломеную шляпу и немного подремать, как вдруг на краю бассейна появился Малфой. Он сбросил белый купальный халат, оставшись в обычных чёрных плавках, и красиво нырнул с бортика.

 Гермиона затаила дыхание. Она и не подозревала, что Люциус Малфой так хорош... без одежды. Бассейн был большим, и с её точки обзора хорошо было видно, как сильные мужские руки взрезают прохладную воду, оставляя в воздухе тающий след из прозрачных капель. Как мышцы бугрятся на плечах, и как выступают лопатки при каждом гребке.

Гермиона совсем забыла про мороженое. С ложки, которую она так и не донесла до рта, капали на грудь холодные белые кляксы. Но ей было не до того: Малфой медленно вышел из бассейна и направился к ней. Гермиона заворожённо смотрела, как от сбитого дыхания вздымается его широкая грудь. Как капельки воды стекают вниз на подтянутый живот и путаются в золотистой дорожке волос, чтобы попасть в эти узкие чёрные плавки, в которых...

 «О, боже!»

 - Сливочное мороженое - моё любимое, - негромко мурлыкнул Люциус, усевшись на край шезлонга.

Он провёл пальцем по её ключице, спускаясь вниз и собирая сладкие лужицы. Гермиона забыла, как дышать.

Она проследила за ним и распахнула от изумления глаза, когда он на секунду зажмурился и облизнул палец.

 - Сэр?

- Особенно вот такое люблю, с вишенкой наверху, - прибавил Малфой, освобождая её грудь от алого кусочка ткани.

Он жадно приник к соску, и Гермиона вздрогнула.

 Внутри всё отозвалось такой бурей желания, что она испугалась. Растерявшись и не зная, куда деть креманку и ложку, Гермиона всё выронила и вся покраснела, тяжело дыша. Люциус оторвался и встретился с ней голодным взглядом.

 - Вы, сэр... - начала ошеломлённая Гермиона, пытаясь встать. - Вы что это де...

 И тут же была заткнута поцелуем. Малфой не спрашивал, желает ли она, чтобы он делал это, он просто нахально ласкал её губы, вынуждая раскрыть их.

Ощутив во рту его язык, Гермиона не выдержала. Она обняла начальника за шею, путаясь в мокрых белых волосах, и выгнулась, прижимаясь теснее к прохладному мужскому телу.

 Это было прекрасно. От его ласк голова кружилась и улетучивались все мысли, а соски тёрлись о гладкую грудь, вызывая волну жара внизу живота.

Бедром она почувствовала его твёрдый член во влажных ещё плавках, и это несколько отрезвило. Гермиона запаниковала и прервала поцелуй.

 - Ох... Сэр, мы должны остановиться!

- Ну вот ещё! Зачем это... и, в конце концов, зови меня Люциус!

Лифчик оказался сначала на талии, а потом и вовсе где-то в траве газона. Но следить за его судьбой стало некогда. Губы Люциуса уже целовали живот, а пальцы сжимали отвердевшие соски. Гермиона вздрогнула, когда его язык закружил вокруг пупка, а руки сдёрнули трусики.

 Она до последнего не верила в происходящее, но когда губы Малфоя коснулись её припухших складок, поняла, что назад пути нет. Его язык раздвинул их, как губы в страстном поцелуе, и Гермиона с трудом сдержала стон. Она вдруг поняла, что её желание стать вишенкой во рту Люциуса исполнилось, и она прикрыла глаза, отдаваясь необычному для себя удовольствию.

 Эта сладкая пытка продолжалась неизвестно сколько времени, язык Малфоя и мучил, и дарил неизъяснимое наслаждение. В какой-то момент Гермиона поймала себя на том, что раскинула ноги и со стоном вцепилась в мокрую шевелюру своего начальника.

По телу прошла восхитительная волна сладкой дрожи. Гермиона с криком выгнулась и бессильно упала обратно в шезлонг, тяжело дыша и бессмысленно улыбаясь.

- Понравилось? - искушающе прошептал у самого уха начальник.

 - Да...

 - Вы так вкусно кричите, мисс Грейнджер, что хочется проверить вашу исполнительность.

 Гермиона ещё не вернулась из рая и переспросила: