— А что я? Я ничего! — Антуан поднял руки в примирительном жесте.

— Если бы! — усмехнулся брат, так и не повернувшись.

— В смысле?

— Да так, ничего, — отмахнулся Рауль, но жест не выглядел беззаботным, и это не утаилось от Антуана. Сразу же оставив все готовые сорваться с языка шутки, он подсел рядом и спросил:

— Что-то случилось?

— С чего ты взял? — еще больше нахмурился Рауль.

— Природная интуиция. Так что произошло? Что ты такой хмурый?

— Скажи, неужели остальные правы, и мы станем друг для друга всего лишь птенцом и создателем?

— Что ты вдруг вспомнил об этом? Мы же, вроде, давно решили, что это не наш случай. Ты — мой брат, это для меня прежде всего.

— Но сейчас это совсем не то, что раньше, когда мы жили в отцовском поместье, — упрямо возразил Рауль, а потом мечтательно добавил, — Как бы мне хотелось побывать дома!

— Ты же знаешь, что это невозможно, — мягко проговорил Антуан. — Это нас выдаст и может погубить. Как старший брат, я просто не могу позволить тебе так рисковать. Мы не должны забывать, кем мы стали. Мы вампиры.

— Ты заговорил, прям как настоящий магистр, — усмехнулся Рауль. — Может, мне звать тебя «господин»?

Тут уж Антуан не выдержал, вспылил. Резко вскочил, схватил брата за грудки, тем самым подняв его над полом, и выпалил:

— Думай, что говоришь! Еще раз такое брякнешь — я тебя стукну! Понял?!

— Да понял, понял! — закивал Рауль, стараясь выбраться из его железной хватки. — Прости.

— То-то же, — проговорил Антуан, разжав руки. — Сорок лет, уже взрослый мужчина, а временами как дите!

При напоминании о своем возрасте Рауль вздрогнул как от пощечины. Он осторожно поглядел в зеркало, и оттуда на него, как и пятнадцать лет назад смотрело лицо молодого мужчины, почти юноши. А ведь если бы он остался человеком, то половина жизни была бы уже позади. Странно, что он никогда не задумывался об этом, а стоило.

Очнуться от этих мыслей его заставил голос Антуана:

— Эй, да что с тобой в самом деле? Ты начинаешь меня беспокоить! Неужели опять эта твоя меланхолия?

— Нет, не думаю, — покачал головой Рауль.

— Хорошо, если так, — в голосе Антуана все еще звучали нотки подозрения.

— Что ты за меня так волнуешься? Я же не ребенок. Да и что со мной может случиться? Я же, в конце-концов, бессмертный!

— Бессмертный, но не неуязвимый. Ты все же можешь умереть от целого ряда причин. Я тебе говорил. Или ты уже забыл?

— Да помню! — выдохнул Рауль, закатив глаза, и стал перечислять, — Огонь, отсечение головы, а в ближайшие сто лет и солнечный свет.

— Вот именно.

— Так может мне забиться в свой гроб, а ты забьешь крышку, и еще закопаешь поглубже для пущей верности? — он уже начал распаляться.

— А что, интересная мысль, — проговорил Антуан, постукивая пальцем по подбородку в притворной задумчивости. — Это надо обмозговать. А пока просто будь осторожен.

— Издеваешься! — прошипел Рауль.

— Нет, я абсолютно серьезен! — а у самого лицо медленно расплывалось в улыбке.

— Ах так! Ах вот ты как! — Рауль схватил подушку с кресла и запустил ею в брата.

Тот ловко увернулся и ответил тем же. Завязалась веселая драка, совсем как в далекие дни детства. Будто и не были вампирами.

И все же в Рауле что-то изменилось. Он стал каким-то задумчивым и даже тихим, что ему вообще никогда не было свойственно. Антуан уже собирался серьезно поговорить с ним, когда брат сам пришел к нему с теми же намерениями. Но то, что он сказал, заставило Антуана опешить.

Не желая ходить вокруг да около, Рауль чуть ли не с порога заявил:

— Я собираюсь уехать.

— Чего? — Антуан удивленно поднял голову от бумаг, гадая, правильно ли он расслышал.

— Я пришел сказать, что собираюсь уехать.

— Хочешь, чтобы мы опять отправились в путешествие?

— Не мы, а я. Я еду один, — подчеркнул Рауль.

— Та-а-ак, — протянул вампир. — Садись и расскажи все подробно. А то я что-то ничего не понимаю! С чего вдруг? И почему один?

— Только не принимай это на свой счет. Пойми, просто мне самому очень нужно. Нужно... — он замолчал, подбирая подходящие слова, и глаза его наполнились печалью, — стать самостоятельным, разобраться, кто и что я есть сам по себе, без чьей-либо опеки, узнать в себе вампира.

Каждое слово брата острым осколком впивалось в сердце Антуана. Устремив взгляд в пустоту, он глухо проговорил:

— Прости. Возможно, мне не стоило так сильно опекать тебя.

— Нет, дело не в тебе! — жарко возразил Рауль, вскочив со стула и присев перед братом. — Просто мне нужно в себе разобраться, пока я не запутался.

Но за его словами скрывалось еще что-то, поэтому Антуан спросил:

— И куда же ты поедешь?

— Я хочу навестить Сайен, — проговорил он еле слышно.

— Сайен? Нашу герцогиню снегов?

— Да. Помнишь, она ведь так хотела, чтобы мы остались.

— Особенно ты, — невольно улыбнулся Антуан. — Но ведь ты сам говорил, что подобная жизнь не для тебя, что тебе нужен город.

— Говорил, ну и что? А теперь город мне кажется невыносимым, меня тянет в тот замок.

— Вот уж не думал, что эта вампирша так тебя очарует! А ведь прошло уже более пяти лет.

— Так ты отпустишь меня?

— Разве тебе нужно мое разрешение?

— Сам знаешь, что да.

— Ну не могу же я удерживать тебя при себе силой? — вздохнул Антуан. — Если это путешествие действительно поможет тебе в себе разобраться, то езжай. А если Сайен окажется твой судьбой — я буду только рад.

— Спасибо, брат! — в порыве чувств Рауль обнял его.

— Да ладно. Кстати, можешь рассчитывать на мою помощь при подготовке отъезда. Когда ты хочешь покинуть Флоренцию?

— Не позже, чем через неделю. Время дорого. Я должен добраться до Сайен до первого снега. Сам знаешь, что потом это будет практически невозможно.

— Знаю, — согласился Антуан, стараясь подавить в своем голосе печаль. Он и не думал, что они расстанутся так скоро. Внезапно у него созрела одна идея, и он сказал, — Прежде чем ты уедешь, нам надо встретиться с Сантиной и остальными.

— Зачем это?

— Я хочу дать тебе статус вампира-одиночки. Пусть все узнают, что хоть ты и мой птенец, ты принадлежишь сам себе, и ни у кого нет власти над тобой.

— Ты сделаешь это? — удивился Рауль, уже зная, что значат такие слова в вампирской среде.

— Именно. Тебе это может помочь в твоем путешествии в одиночку.

— Я знаю.

— Вот.

Конечно, Антуан сдержал слово, и объявил Сантине и еще четырем вампирам в ранге магистра, как того требовали обычаи, что отныне и навсегда Рауль свободен от чьей-либо воли, принадлежит только себе и является вампиром-одиночкой.

Данное заявление вызвало лишь некоторое удивление, так как подобное случалось не часто, но не более. Лишь Сантина сказала, отведя Антуана подальше ото всех:

— Мне кажется, ты поступил несколько опрометчиво.

— Почему?

Вампирша не ответила, лишь отвела взгляд. Но Антуан настойчиво повторил вопрос:

— Так почему?

— Рауль еще слишком молод, — нехотя проговорила Сантина. — Тебе нужно было воспользоваться своей властью, чтобы остановить его. Ведь он собирается уехать.

Антуан даже не стал удивляться тому, что она знает об этом. Уже привык, что магистр города всегда в курсе всех дел. Поэтому спросил совсем о другом:

— Каким образом я мог его остановить? Какой властью?

— Что бы ты ни говорил, но Рауль прежде всего твой птенец. А значит ты вправе запретить ему что бы то ни было, приказать что-либо сделать или наказать. И я советовала бы тебе воспользоваться этим своим правом.

— Поймите вы, не могу я удерживать его при себе силой. Я не хочу, чтобы мой родной брат меня возненавидел.

— Возможно, это не самый худший вариант, — задумчиво проговорила Сантина. — Хотя... он твой птенец, и ты можешь поступать как знаешь. Правда, очень не многие из нас так рано отпускают своих птенцов, ибо они укрепляют наше положение, наш статус.