- Да.

- Привет, живой?

- Только благодаря тебе, - буркнул недовольно.

- Опять нет настроения? Ну, так я тебе его подниму. Наша спящая красавица пришла в себя и очень хочет с тобой поговорить.

- Рад за нее, и я хочу с ней поговорить, но только не сегодня.

- В смысле? Ты ведь вчера уже более-менее был.

- Блин, Тань, вот именно, что более-менее, мне время надо для восстановления, а с этими тасканиями по городу - мне покой нужен, понимаешь, покой, - вывалил скороговоркой в трубку.

- А кричишь ты будь здоров, - подозрительно проговорила в ответ.

Блин, ну что за несносный человек, вот бери и едь, и похрен на то, что в любой момент у тебя может пропасть нога, рука или вообще голова. Все равно должен быть на работе. Трындец. Я устало вздохнул и повторил:

- Сегодня никак, буду отлеживаться в тишине и покое, завтра посмотрим.

Она некоторое время помолчала и ответила:

- Ладно, завтра с утра позвоню.

- Да дай же мне выспаться, садистка, - раздраженно выдохнул в трубку.

- В десять, и ни минутой позже, все, отсыпайся, - и пошли гудки.

Вот ведь стерва, я еще пару мгновений раздраженно смотрел на трубку, потом швырнул ее фамильяру и пошел завтракать. Хрен там! Правая рука исчезла по локоть в тот самый момент, когда вытаскивал из пакета понравившееся яблоко, и оно со стуком покатилось по полу. С трудом сдержавшись, что бы не выматериться, наклонился и поднял его левой. Откусив кусок и тем самым дав понять желудку, что его заказ выполняется, поспешил в коридор и шмякнул плетью выключатель. Пришедшая в голову идея требовала незамедлительной проверки. Высветившийся в зеркале срез руки совсем не соответствовал моим представлениям, обрубок имел идеальный скол и был покрыт тончайшей сизоватой дымкой, так что не было видно ни кости, ни мяса, ни кровеносных сосудов. Причем дымка была точь-в-точь как у покойного кошмара Павла, только у того ее было больше, она прямо сгустками висела между частями тела, напоминая, скорее всего, клочья тумана. Но по цвету была идентична. Интересно, какими же свойствами тогда обладала та тварь, если подобный эффект вызывался при соприкосновении двух миров? Но мысли по этому поводу так и не приходили.

В принципе, этот день ничем таким не отличался, как и последующий, если не считать того, что эта тварь меня таки довела до нужной кондиции, чего я, собственно, ждал, и тогда, постаравшись усилить накопленные эмоции, выдал ей такую смесь раздражения, злости и банальной накрутки себя, что в конце выпал в осадок и чувствовал себя выжатым до последней капли лимоном. Все, должно хватить, иначе второй сеанс будет уже не скоро. После таких всплесков казалось, что меня будто выпили, высосали досуха, наступала апатия и полнейший эмоциональный штиль. Как-либо бурно реагировать я смогу не раньше, чем через пару тройку дней, а то и позже. Но Кокон оказался удовлетворен и полностью доволен подачкой, где-то под вечер пришли новые ощущения и я, не откладывая в долгий ящик, принялся с ними разбираться.

Отчасти это походило на то, как чувствовалась пустота, она будто касалась меня всего, только изнутри. С Коконом же было похоже, но все-таки иначе. Кошмар воспринимался чем-то теплым, мягким, гибким. Если пустота просто касалась меня, то он обволакивал, убаюкивал, успокаивал - чувства были настолько же приятными, насколько и чужеродными. Так не должно было быть, но было, будто каждый орган, каждую кость, сосуд и клеточку обернули собственным мягчайшим покрывалом, защитив и укрыв, дав свое личное убежище. И чем больше я сосредотачивался, тем больше убеждался в том, что это можно контролировать. Созерцание уюта внутри себя на определенном участке вызывало немедленное поднятие температуры по сравнению с другими, и стоило лишь сконцентрироваться, допустим, на ощущениях не в груди, а в коленной чашечке, как тепло тут же перебрасывалось туда. Довольно приятный, но странный эффект. Что мне это давало, кроме внутреннего обогрева, я понятия не имел, ничего другого не откликалось и не происходило, так что постепенно стал разочаровываться, я-то надеялся совсем на другое. И какое же облегчение и радость испытал, когда уже энная попытка таки принесла свои плоды - получилось убрать руку. Из нашего мира в тот. Счастья было полные штаны.

Фишка заключалась совсем не в тепле, как на меня - это всего лишь побочный, хоть и приятный, эффект. Это был своего рода такой же командный импульс, посылаемый Белому, Плющу, руке или ноге, просто не отработанный, что ли. Получалось не всегда, срабатывало значительно реже осечек, но все же получалось. И спустя часа два такого мытарства я уже мог на пятый-шестой раз прятать в тот мир всю руку целиком. Устав же, сделал себе перерыв, а когда возобновил занятия, оказалось, что все достигнутое ранее пошло насмарку, печаль, одним словом. Так что придется отрабатывать как с фамильяром, денно и нощно, что чревато разоблачением. Хотя, если рядом не будет чужих кошмаров, можно вполне сносно тренировать руку и в кармане, ладно, там видно будет, главное, определились. Потом еще до вечера продолжал мучить правую ладонь, а на утро уже трясся в машине вместе со Стасом.

- Ну как, выздоровел?

- Ага, - кивнул, продолжая пялиться в окно, - почти.

- А что было-то? - продолжал любопытствовать парень.

- Если скажу, то придется тебя убить.

Тот рассмеялся:

- Опять секреты?

Я кивнул. Стас нормальный, адекватный парень, зря я на него в начале плохое подумал, но все же было в нем нечто простоватое, что ли. Он вполне мог, по моим ощущениям, с одинаковым расположением болтать, к примеру, обо мне с Татьяной и наоборот, абсолютно не чувствуя за собой вины. Вопрос только в том, кому он больше скажет? Думаю, ответ очевиден, а потому сближаться с ним и налаживать взаимопонимание и общий язык не хотелось, ни к чему мне это.

Первый раз нас никто не встречал. Меня в лицо уже знали или были просто предупреждены, так что пропустили без задержек. Поднявшись в местную общагу Владык, как они решили себя называть, тут же попал в прицел всеобщего внимания, так что отойдя от двери едва ли пару шагов, тут же спросил:

- Чего?

- Привет! - тут же выскочила откуда-то сбоку чем-то донельзя довольная Кристина и попыталась чмокнуть меня в щеку. Дернулся было рефлекторно отстраниться, но сдержался, походу, совсем одичал уже.

Потом появился Павел и крепко пожал руку, с чувством, с расстановкой, и понеслось. Приветы, рукопожатия, еще одна девчонка сподобилась чмокнуть в щеку, и только под конец всего этого цирка заметил ехидно на все это взирающую Татьяну. Пришлось скривиться и еле заметно кивнуть, но она поняла, хрен его знает что, но поняла, эмпатка чертова.

Как оказалось, встречали меня так не зря. Оба страдальца уже полностью отошли и оба были с новыми кошмарами. Кристининого питомца я уже видел, а вот Павел с гордостью и даже с каким-то пафосом вывел на всеобщее обозрение свое новое приобретение. Ба, да ему за ним пришлось к самой черте города ехать, и чего его туда понесло. Перед нами, в центре комнаты, висела кошмарная, уродливая помесь змеи и сороконожки. Помесь потому, что черный матовый покров изобиловал сотнями, если не тысячами отростков разной длины по всей своей поверхности. Отвратная тварь была примерно метров шести-семи в длину и по толщине превосходила меня вдвое, и все это извивалось, шевелилось и находилось в непрерывном движении. Особенностью этой гадины, о которой, по крайней мере, я знал, были плевки какой-то дрянью, которой она убивала добычу. Хватало буквально одного попадания и туша, примерно в два раза меньше моего Белого, заваливалась наземь и больше не шевелилась. Я уже видел такое, но с детства не питаю особой любви к сороконожкам и потому даже не рассматривал такой вариант. Это же чудовище было существенно крупнее виденных мною ранее, и чего ребята с таким восторгом его рассматривают, просто не понимал. Хотя да, в команде было два травоядных, теперь же стало два плотоядных, способных на агрессию и бой. Только вот это позиция дилетанта, при умелом использовании и не хищник может стать смертельно опасным инструментом.