Пятеро судей кратко посовещались, и Левенталь провозгласил:

— Протест поддержан. Замечание капитана Цуня будет аннулировано. Командир Ларсон, встаньте.

Секретарь привел Мака к присяге. Браун торопливо покончил с церемониями опознания и начал допрос:

— Командир, с целью записи, для лучшей информации и с позволения суда можете ли вы повторить высказывания, на основании которых вам было предъявлено обвинение?

— Да. Как я уже неоднократно повторял публично, я уверен: использование в военных действиях кораблей «Орел», «Йорктаун» и «Беспощадный» будет иметь плачевные последствия для Республики Кеннеди и ее союзников по Лиге Планет.

— По каким причинам?

— Эти авианосцы — самые огромные из существующих в Лиге, по своим функциям они аналогичны океанским авианосцам: они способны нести истребители и штурмовые космические корабли и вводить их в бой. Принцип прост: сам авианосец служит передвигающейся базой. Истребители и штурмовики способны вернуться не на земную базу, а на авианосец. Благодаря этому они могут совершать полеты большей дальности, быть легче, быстрее, нести меньше топлива и больше боеприпасов, чем истребители, вынужденные дотягивать до отдаленных наземных баз.

— Но, судя по этим словам, подобные авианосцы идеально подходят для войны в космосе.

— Теоретически — да. Однако подобно старым океанским авианосцам, в том числе и тезкам «Йорктауна» и «Беспощадного», они представляют собой чрезвычайно соблазнительные и уязвимые мишени. Ввиду их огромных размеров их реактивные двигатели должны быть очень мощными, при запуске они выделяют огромное количество электромагнитной энергии. К примеру, запуск двигателей «Йорктауна» можно зафиксировать с расстояния светового года. Кроме того, большую цель радар регистрирует легче, чем маленькую. По этим и еще некоторым причинам указанные авианосцы легко обнаружить. Обнаружив такой корабль, противник наверняка попробует уничтожить его — потому, что он представляет для противника реальную угрозу, и потому, что его уничтожение повлечет за собой значительные потери боеспособности нашей воздушной и космической авиации.

В отношении вышеупомянутых кораблей существует и еще одна проблема: они слишком устарели по вооружению и конструкции. Ими пользуются уже несколько десятилетий подряд. Обновление двигателя сорокалетней давности или попытка начинить современным оборудованием ветхий корпус обойдется гораздо дороже и будет сложнее, чем строительство нового корабля.

— Все присутствующие здесь — офицеры флота, командир, и все мы, несомненно, и прежде слышали эти доводы. Что же заставило вас излагать свои взгляды так убежденно, открыто — в результате чего навлечь на себя обвинение и рисковать карьерой?

— Причиной всему был мой опыт, приобретенный в системе Новой Финляндии во время войны Лиги с гардианами.

— Вы можете пояснить свое заявление?

— Протестую! Сторона обвинения вынуждена протестовать решительнейшим образом! — Несомненно, капитан Цунь ждал и опасался этого момента и теперь пытался прервать череду вопросов: — Защитник сделал попытку отвлечь внимание суда посторонними вопросами. Как обвиняемый приобрел подобные убеждения, не важно. В сущности, не важны даже сами убеждения обвиняемого. Защитник пытается построить доказательства на алтаре долга — и это еще одно уклонение от сути дела. Единственный вопрос, который стоит перед нами, — нарушил ли обвиняемый определенными заявлениями воинский кодекс. Защита признает, что обвиняемый действительно сделал упомянутые заявления. Поскольку это единственный момент, непосредственно касающийся дела, я прошу уважаемый суд напомнить защите, какой именно случай мы рассматриваем.

Пит восхищенно уставился на Цуня. Старый изворотливый лис! Он умудрился привести все возможные аргументы, лишь бы отвлечь внимание суда от побочных вопросов. Неплохое начало. Если судьи проглотят первую приманку Цуня, дальше они будут вынуждены идти у него на поводу. И в таком случае защите не на что рассчитывать.

Пит и капитан Браун ожидали такого поворота и были готовы к нему. Ответное заявление требовало неприкрытого сарказма, и потому его следовало предпринять помощнику адвоката — чтобы Браун не навлек на себя недовольство Левенталя.

Пит неторопливо поднялся:

— Ваша честь, я должен выдвинуть ряд контрвозражений. Капитан Цунь отлично сознает, какая неприятная работа ему досталась — попытаться упечь за решетку космического героя, но он делает все, что требуется от него, — выполняет свой долг, если вам угодно. Великолепно! Но не позволяйте ему учить вас выполнять вашу работу. Если вы хотите прервать защитника, вы сможете принять такое решение сами, без помощи обвинителя. Более того, пять минут назад наш ученый друг отказался произнести свою вступительную речь, а теперь пытается оборвать нашего главного свидетеля после пяти вопросов! Ваша честь, вынужден признать, что поощрение подобных поступков и попустительство такой стратегии лишит нашего клиента единственной возможности высказаться в свою защиту. Его и без того выслушивают на закрытом заседании. Не отнимайте у него последний шанс.

— У меня создается впечатление, капитан Гессети, что суду предоставлен выбор подчиняться либо обвинителю, либо защитнику, — проворчал Левенталь. — Суду необходимо посовещаться.

Пятеро судей сблизили головы и зашептались. Наконец Левенталь провозгласил:

— На этот раз мы отклоняем требование обвинителя. Мы придаем большое значение мотивам, заставившим подсудимого совершить действия, в которых его обвинили. Следовательно, выяснение, каким образом подсудимый приобрел подобные убеждения, напрямую относится к делу. Защита может продолжать вопросы.

— Благодарю, ваша честь, — произнес Пит, садясь на место. Нет, он определенно был прав, пойдя на некоторые жертвы, лишь бы председателем суда стал Левенталь.

— Позвольте мне несколько переиначить вопрос, командир Ларсон, — продолжал Браун. — Какие события в системе Новой Финляндии привели вас к вышеупомянутым выводам?

— Такие выводы позволило мне сделать сражение с кораблем гардианов, «Левиафаном».

В основном «Левиафан» подобен — или, вернее, был подобен — «Орлу» и остальным авианосцам, за исключением трех существенных различий. Во-первых, «Левиафан» был гораздо крупнее наших кораблей. Во-вторых, он был предназначен для входа в атмосферу и мог действовать либо в космосе, либо в воздухе. В-третьих, «Левиафан» принадлежал к так называемым «летательным аппаратам легче воздуха». Чтобы удержать его в полете, использовалось сочетание законов аэродинамики и подъемная сила водорода.

Но напрямую к предъявленному мне обвинению относится следующий факт: несмотря на то что «Левиафан» в тысячу раз превосходил по всем параметрам самые мощные корабли нашей системы, его можно было уничтожить в любой момент одной ядерной бомбой. Мы не сделали этого только потому, что на борту «Левиафана» находился пульт управления оборонной ракетной системой. Если бы мы уничтожили его, ни один корабль не смог бы благополучно подойти к Новой Финляндии.

— Другими словами, — вмешался Браун, — если бы обстоятельства не вынудили войска финнов и Лиги продлить существование «Левиафана», он был бы с легкостью уничтожен.

— Возможно, не с такой уж легкостью, но сомнений в том, что мы способны взорвать его, ни у кого не возникало. Наши войска сумели прорваться на борт «Левиафана» и захватить центр управления ракетной системой — достаточно надолго, чтобы отправить всем ракетным установкам команду самоликвидации и таким образом открыть путь в систему Новой Финляндии всем кораблям Лиги. «Левиафан» был атакован небольшими шлюпками, в качестве оружия использовались их реактивные двигатели. Когда пламя из дюз прорвалось в подъемные камеры крыльев, «Левиафан» был уничтожен взрывом и пожаром.

— Вы почти не упомянули о своем участии в сражении. Разве вам не было передано командование всеми космическими силами финнов и Лиги, когда погибли все старшие по званию офицеры?

— Да, командование принял я.