Да, - подумал Историк, - вот что значит - не выделяться.
***
- Задача тысяча двадцать один, - монотонно читал Историк, - за сколько лет капитал четыре тысячи р., отданный под пять процентов годовых превратится в четыре тысячи шестьсот? Ответ - за три года. (Так-то два с чем-то, мы же не пропиваем двести р годовых и вкладываем их по умолчанию тоже, но вычислять лень и глупо со стороны Никеньки, - балагурил Химик) Задача тысяча двадцать два: шесть тысяч рублей отдали взаймы на один год под восемь процентов и на полученные процентные деньги купили по одинаковой цене восемьдесят четвертей пшеницы. Сколько заплатили за каждую четверть? Ответ - шесть рублей.
Александра Петровна раскраснелась, вспотела, один глаз у нее неритмично дергался, а черный веер так и летал в ее руках.
- Как бы удар тетеньку не хватил, - озаботился Химик.
- Я уже давно решил все задачки и помню все ответы, - с покаянным видом сказал своей воспитательнице Николай, - не хотел признаваться, чтобы был повод лениться на счете.
- Услышал Боженька, молитвы-то мои, - невпопад сказала Александра Петровна и обняв мальчика зарыдала.
-Ммм, - замычал Химик, - что за Счето-Барбара, чего это она?
- Это и ее победа тоже, - дипломатично сказал Историк, - мальчик за год прошел учебник, рассчитанный на два. Ее ждет респект и бонусы. И вообще отнесись к тетке с пониманием, ей сто девяносто лет примерно, а тут за тремя чертенятами следить и это с усиливающейся болезнью почек.
- Ладно, уже заканчивай комедию, бери все учебники по арифметике, что есть и валим к себе в комнату на перерыв, изучать матчасть, - скомандовал Химик.
Николай скорчил Володьке, присутствовашим при историческом моменте и имевшим несколько обалделый и взъерошенный вид, самую решительную рожу на которую был способен, ткнул в себя большим пальцем из-за теткиной широкой спины и пошевелил указательным и безымянным пальцем.
Кореш не подвел.
- Жорик, что-то притих, проверить бы надо, а то вот опять из песка мороженое слепил и на вкус пробует, - рассудительно произнес Володя, и вопросительно поглядел на Николая.
Тот показал большой палец.
***
- Да, ладно, - кисло сказал Химик, - две с половиной тысячи примеров по дробям и уравнению с одним неизвестным?
- Добро пожаловать в царскую Россию! - отвесил мысленно шутовской поклон Историк, - учили здесь на совесть и на хворость.
Николай сидел в своей комнате за узеньким столиком перед окном на Невский проспект и листал вторую часть сборник арифметических задач В. А. Евтушевского "Дроби".
- Нет, понятно, что мы сразу решим их в уме - скривился Химик, - но не вызовут ли в таком случае с четвертого этажа, из домовой церкви Аничкового дворца, батюшку Бажанова для изгнания демонов из царевича?
- Ога, -сказал Историк, - учебниками арифметики обложат и поджгут. Не шестнадцатый же век, все по феншую будет. Напоминаю. Военному атташе ВБ записочку черканут: атташе - бумажку за скрепку, скрепку - за стельку, стельку - за кепку, а кепку - бабке, в бриташку. Там то долго думать не станут. И чтоб ты знал, то что скрепку изобретут только лет через двадцать, на финал никоим образом не влияет.
- Психую я чего-то, - вздохнул Химик, - хочется "Tule" - "Fearless" врубить на полную, упасть на белый песок, лежать и долго смотреть в ночное небо, пока звезды не закружатся в бешеном танце и не рассыпятся в невесомую пыль.
- "Lost" от "Tule" тоже неплох, бро - покивал головой Историк, - а теперь когда я выразил уважение твоим культурным ценностям, позволь напомнить: крестьяне хлеб с лебедой и соломой жрут, пока ты неуклюже пытаешься адаптироваться к реалиям девятнадцатого века. По пятьдесят задачек черкаем в день на тетрадь, и чур, скрепы интеллектуальные не шатать!
- А остальные тысячу, - напомнил Химик
- Там папанька уже с русско-турецкого фронта подъедет, - сказал Историк, - я ему-то главный экзамен и сдам на соответствие званию умного сына, не до незаписанных задачек будет.
Он нацелился на тетрадь: "Ну что, первые пятьдесят пошли?"
- Не, - мудро сказал Химик, - думаю надо к ребятам, по плану после трёх уроков прогулка в саду, не стоит так явно отдаляться от коллектива. А там и Данилович подойдет со своими словесными экзерцициями.
***
- Аз, буки, бураки, печёная кваша, собирайтесь вместе, вся братия наша... - считал Володька, невольно покачивая металлическим шестом, зажатым под мышкой, в такт считалки.
Жорик неотрывно следил за пальцем Володьки с обгрызенным ногтем, боясь что тот смухлюет. Нику было все равно, он держал коробку с серсо, наслаждаясь царящим вокруг ноябрьским, климатическим мордором.
Скажи нам Петр, ты строил город
Не для умерших - для живых?
Так тяжко дождь течет за ворот
Окаменевших часовых, - внезапно прочитал Историк для Химика, но ничего необычного на этот раз не случилось.
Вся тусовка расположилась в саду Аничкова дворца, ближе к Фонтанке. Для конца ноября погода была не столь холодной, сколь мерзкой и в данный момент мелкий сынишка кого-то из обслуги тащил из Сервизной (она просто была ближе всего) молоток для отбивки мяса, которым гоп-компашка собиралась забить шест для серсо в промерзшую землю.
- Я первый, кидаю, я первый, победил, победил - захлопал Жорик и запрыгал на одной ноге вокруг Николая, - а надо было считать: "Дора, дора, помидора - мы в саду поймали вора"!
- Жорик, - сказал Николай серьезно, - галопируешь, как Бонопартий, а вместо коника - палочка, смотри сейчас Володька прокутузит под шумок за тебя колечко.
Володька принял оскорбленный вид, но глаза его смеялись.
- А он немногословен, - отметил Химик.
- Он старше на год, и ему постарались донести разницу между ним и Великими князьями. Если бы не Александр Третий, прямо приказавший ему относится к своим детям как к обычным, он бы стоял в сторонке и не подошел даже, - объяснил Историк, - парень на самом деле верный как пёс, хотя звёзд с неба не хватал, судя по биографии.
- Первый кандидат в команду, - резюмировал Химик, - правда пока только на роль курьера, для переноски реактивов и веществ.
- Недурственный бросок, Владимир Константинович, - солидно одобрил Николай Володькину попытку накинуть серсо, - жалую тебе будущий перстень с царского пальца.
На Володькином лице отобразилось сложное чувство недоумения и старательности, но подыграв он бросил два пальца к виску.
Шинелишко потертое, фуражка черного сукна с затертым козырьком - а сияет как Десница Короля, - ехидничал Химик, но скорее с удовольствием.
- Да, кажется жизнь-то налаживается, инфильтрация проходит успешно, - согласился Историк, попутно жмущий руку Володьке и обнимающий Жору, - старый Николай вечно ему подлянки строил, а тут обошелся по-человечески, люди и расцветают.
- Холера, - внезапно вырвался энергичный шепот у Володьки, а за спиной Николая раздался размеренный и вкрадчивый голос: " Ваше высочество Николай Александрович, позвольте выразить восхищение Вашими талантами математике, надеюсь что Вы с такой же страстью отдадитесь науке воинской и беспримерно высокому чувству долга, дабы порадовать Его императорское высочество по прибытии на Родину как своим прилежанием, так и поведением".
***
Генерала Даниловича никто не любил. То его называли первым звеном в разрушении России, то сухарём, то иезуитом. Холодно и неприступно, сквозь две седые морковки усищ, поникших вниз, и бакенбарды взирали глаза наставника внука императора и весь вид его выражал, казалось недоумение: почему мальчики еще не построились в ряд и не рассчитались на первый-второй. Но бывшие с Николаем Володька и Жорик в число подопытных генерала не входили, а потому - моментально испарились.