Дуэли в защиту чести были личным сведением счетов за нанесенное или надуманное оскорбление. В конце пятнадцатого века фехтовальные поединки распространились из Италии по всей Европе. Политические дуэли были частым явлением во Франции в девятнадцатом столетии и изредка случались в двадцатом.

В Англии наиболее известны дуэли между лордом Каслрэем и Джорджем Кэннингом в 1809 году, а также между герцогом Веллингтоном и десятым графом Уинчелсийским в 1829 году. Издание указа, по которому дуэли приравнивались к военным преступлениям, привело к тому, что поединки стали происходить за границей — в Кале или Булони.

Книжная лавка Хэтчарда до сих пор существует по адресу: Пикадилли, 190.

1815

— Я ничего не замечаю, — сказал достопочтенный Ричард Роулендс, рассматривая со всех сторон только что повязанный новый галстук.

— Разница есть, сэр, — почтительно произнес камердинер.

— По мне, так это чепуха, — возразил Ричард Роулендс.

— Совершенно с тобой согласен, — послышалось от дверей.

Достопочтенный Ричард с возгласом удивления обернулся.

— Варгус! Не знал, что ты уже в Лондоне!

— Я приехал поздно ночью, — ответил граф Хеллингтон, — и сумел побить свой же рекорд, как и намеревался.

— С новыми лошадьми?

— С теми гнедыми, что я купил в Таттерзалле, где мы были с тобой.

— Я знал, что они себя покажут, — сказал Ричард Роулендс. — Садись, Варгус, и выпей бокал шампанского, или ты предпочитаешь бренди?

— И для того, и для другого еще слишком рано, — ответил граф, — но я бы выпил чашку кофе.

Его друг скорчил гримасу.

— Эта гадость годится лишь в тех случаях, когда нельзя уснуть, — Должно быть, для этого у тебя было немало соблазнительных поводов, — посмеиваясь, заметил граф.

С этими словами он опустился в уютное кресло и положил ногу на ногу. Его начищенные до блеска ботфорты с золотыми кистями вызвали невольное восхищение у камердинера, направившегося за чашкой кофе для графа.

Ричард Роулендс прервал процесс одевания и, усевшись в одной рубашке напротив своего друга, критически оглядел его с ног до головы.

— А ты чертовски хорошо выглядишь? — заметил он. — Свежий воздух тебе на пользу.

— Да, я достаточно побыл на свежем воздухе — и в любую погоду, пока тренировал новую лошадь. Я намерен выиграть все скачки в графстве, — ответил граф.

— Ты всегда выигрываешь, — сказал Ричард. — Впрочем, в этом нет ничего удивительного — лучшие лошади всегда у тебя, ведь ты сам их и натаскиваешь.

— Весь секрет в том, мой дорогой Ричард, — заметил граф, — что если не ухлестывать за дамами, а уделять больше внимания лошадям, начинаешь лучше держаться в седле.

Его друг рассмеялся:

— В данный момент я могу позволить себе объезжать разве что какого-нибудь никчемного мула.

— У тебя трудности? — сочувственно спросил граф.

— Еще какие, — ответил Ричард. — К тому же в данное время я не могу обратиться за помощью к отцу. Когда я пришел к нему шесть месяцев назад, он поклялся, что впредь не Даст мне денег, даже если я в тюрьме буду гнить!

— Сильно сказано! — заметил граф. — Но я позабочусь, чтобы с тобой этого не произошло.

— Нет, Варгус, это, конечно, очень любезно с твоей стороны, — запротестовал Ричард, — но ты помнишь, когда мы стали друзьями, я поклялся, что никогда не стану жить за твой счет, как это делают три четверти твоих знакомых, и я намерен сдержать слово.

— Гордым быть легко, когда можешь себе это позволить, — усмехнулся граф.

— Что ж, позволить этого я не могу, однако моя гордость все еще при мне.

— В таком случае, — ответил граф, — остается надеяться, что она окажется съедобной. Я совершенно не испытываю желания вновь ощутить такой голод, как в армии Веллингтона, Помню, в моем животе бывало так пусто, что еще немного, и я бы съел свои сапоги.

— Я не забыл, — согласился Ричард. — Но если мы начнем говорить о войне, я позабуду обо всем остальном. Зачем ты вернулся в Лондон?

Граф замялся, и Ричард взглянул на того с удивлением.

Со времени их совместной службы в одном полку они стали столь близкими друзьями, что Ричард был уверен — у них нет друг от друга никаких секретов.

Когда закончилась война, оба устремились в Лондон, в поисках развлечений, дабы вознаградить себя за все лишения в Испании и Португалии.

Всегда приятней вспоминать минуты славы и триумфа.

Но битва при Ватерлоо не только положила конец войне с Францией, но и возвратила молодых людей к их привычной жизни, когда нечем больше заняться, кроме как поиском развлечений.

Граф, человек чрезвычайно богатый, мог себе позволить жить в свое удовольствие, но многим его сверстникам, таким как Ричард Роулендс, вместо привычного шампанского приходилось довольствоваться домашним элем, если только им не хотелось влезать в долги.

Регент ввел моду на экстравагантность, и стопки неоплаченных счетов Ричарда угрожающе росли — он словно старался превзойти в этом своих друзей, с которыми развлекался в Карлтон-Хаусе.

В другое время их можно было часто видеть в клубах на Сент-Джеймс-стрит.

Там они играли на те деньги, что смогли раздобыть, и обсуждали достоинства светских красоток, блиставших в театрах и на балах.

Несмотря на ограничения, вызванные скудостью кошелька, Ричард Роулендс получал удовольствие не только от ночной жизни Лондона, но и от скачек, боксерских состязаний, конных торгов и прочих мероприятий, куда каждый день стекались красотки и щеголи.

Полагая, что граф, как и он сам, всецело предан новым увлечениям, Ричард был сильно удивлен, когда три недели назад тот без видимых причин неожиданно уехал из Лондона в свое поместье в Кент.

Отъезд он мотивировал тем, что ему по каким-то причинам необходимо его присутствие в поместье.

Ричард скучал по графу сильнее, чем сам признавался себе в этом, и тщетно ждал приглашения в Хеллингтон-парк.

Теперь граф сидел перед ним, и Ричард нетерпеливо воскликнул:

— Ну полно, Варгус! Таинственность тебе не к лицу. Если между нами встала женщина, клянусь, я готов удушить ее!

— Речь идет не о конкретной женщине, хотя в какой-то степени ты угадал, правда, у дамы, которую ты стремишься задушить, пока еще нет имени.

— О чем это, черт возьми, ты толкуешь? — изумился Ричард.

В это время в комнату вошел его камердинер с подносом в руках, на котором стоял серебряный кофейник, кувшинчик со сливками и солидного размера чашка.

Он поставил поднос на столик возле графа, и тот поблагодарил его.

Когда камердинер вышел, граф сказал:

— Я уезжал из города, Ричард, чтобы подумать.

— Подумать? — удивился его друг.

Его голос звучал скептически, как будто бы подобный род деятельности был ему самому крайне чужд.

— Мне казалось, — продолжил он, — что ты нашел леди Аделаиду весьма скучной дамой. И в то же время та маленькая танцовщица… Как ее звали?.. Фэй! — была просто божественна!

— Я дал ей расчет, — сказал граф.

— Ты ее променял? — спросил Ричард. — На кого?

Герцог немного помолчал и ответил:

— Пока еще не знаю, но я решил жениться.

— А кто эта счастливая невеста?

— Я же сказал — пока еще не знаю!

Ричард рассмеялся:

— Это так похоже на тебя, Варгус! Ты задумал совершить нечто и распланировал свои действия, как будто это военная кампания! Ну, полагаю, с твоей стороны, жениться — достаточно мудрое решение. Конечно же, тебе необходим наследник, но, ради Бога, сделай правильный выбор, иначе уже не я, а ты сам задушишь ее!

— Именно об этом я и думаю, — серьезно ответил граф.

Он пригубил кофе и продолжил:

— Я уехал в Хеллингтон, потому что задыхался в Лондоне и мне надоели бесконечные игры, выпивка и необходимость пресмыкаться перед всеми этими толстухами в Карлтон-Хаусе!