Всё это требует громадной энергии, и следовательно действия. Мы тратим огромное количество энергии на накопление знаний. Знание имеет своё собственное место — вы должны обладать знаниями, и чем их больше, тем лучше. Но когда знание становится механическим, когда знание заставляет ум почувствовать, что большее — уже невозможно, когда мы приходим к выводу, что невозможно измениться — тогда мы не имеем энергии.
Существует идея контроля над сексом — для того, чтобы иметь больше энергии, дающей возможность найти Бога, и для всяких религиозных проявлений, связанных с этим. Подумайте обо всех этих несчастных святых и монахах — через какие мучения они проходят, чтобы найти Бога! Но Богу — если такое и существует — не нужен измученный ум, ум, который разделён на части, искажён или стал тупым и живёт в оцепенении.
Безмолвие ума приходит естественным путём — пожалуйста, прислушайтесь к этому, — оно наступает естественно, легко, без малейшего усилия, если вы знаете, как наблюдать, как смотреть. Когда вы наблюдаете за облаком и смотрите на него без слова, а значит без мысли, смотрите на него без разделения, то есть без присутствия наблюдающего, в самом этом акте есть осознание и внимание — не решимость быть внимательным, но взгляд с вниманием; и даже если этот взгляд продлится только секунду, или минуту, — этого достаточно. Не будьте жадными, не говорите: «Я должен испытывать это целый день». Смотреть без наблюдающего — это смотреть без пространства между наблюдающим и тем, что наблюдается, — что вовсе не означает отождествления себя с тем, на что вы смотрите.
Так что если человек может смотреть на дерево, на облако, на свет на воде без наблюдающего, и — что гораздо труднее и требует гораздо больше внимания — если вы можете смотреть на себя без образа, без вывода (ибо образ, вывод, мнение, суждение, хорошее и плохое — всё это сосредоточено вокруг наблюдающего), тогда вы увидите, что ум, мозг, становится необычайно спокойным. И это спокойствие — не то, что надо культивировать; это может произойти, и это действительно происходит, если вы внимательны и способны наблюдать всё время — наблюдать за своими жестами, словами, чувствами, мимикой лица и всем остальным. Попытка исправлять всё это порождает противоречие, но если вы наблюдаете, само наблюдение вызывает изменение.
Таким образом, безмолвие приходит, когда есть глубочайшее внимание, не только на сознательном уровне, но и на более глубоких уровнях. Сновидения и сон имеют громадное значение; частью медитации является умение бодрствовать во сне, осознавать, сохранять внимание, пока и ум и тело — организм — спящие. (Прошу вас, не принимайте ничего из того, что говорит ведущий беседу, — он не является вашим гуру, вашим учителем или авторитетом. Если вы превращаете его в авторитет, вы разрушаете и себя и его.)
Мы говорили, что медитация — это опустошение ума, и не только сознательного ума, но и глубоко скрытых его уровней, называемых бессознательным. Бессознательное так же банально и нелепо, как и сознательное. И во время сна мы видим множество поверхностных сновидений, о которых даже не стоит думать, — сновидений, не имеющих никакого смысла. Я уверен, вам всем это знакомо, не правда ли? Но случается и сновидение, имеющее смысл, и этот смысл можно понять прямо во время сна. Это возможно, только если в течение дня вы были внимательны, если наблюдали, прислушивались к каждому движению ваших мыслей, мотивов, чувств и амбиций. Вы не устаёте от наблюдения, оно не утомляет вас, если вы не пытаетесь исправить то, что наблюдаете. Когда вы говорите: «Этого не должно быть» или «Так должно быть», вы устаёте, и вам становится скучно. Но если в течение всего дня вы наблюдаете, не выбирая, осознаёте, не думая о том, нравится вам это или не нравится, тогда, если в ваших сновидениях есть какой-то смысл и поскольку все сны очень активны, в них всегда происходит какое-то действие, это действие становится понятным уже в сам момент сновидения. Поэтому когда вы всё делаете таким образом, ум во сне останется необыкновенно живым, вам не придётся потом идти к толкователю снов. В таком пробуждённом состоянии ум видит нечто такое, чего никогда не может увидеть сознательный ум. Так что безмолвие — это не то, что следует практиковать, — оно приходит, когда вы поняли всю структуру, начало и течение жизни.
Нам необходимо изменить структуру нашего общества, его несправедливость, его ужасную мораль, созданное им разделение между человеком и человеком, войны, и полное отсутствие привязанности и любви, разрушающее мир. Если ваша медитация — только ваше личное дело, что-то, чем вы лично наслаждаетесь, — это не медитация. Медитация предполагает полное радикальное изменение ума и сердца. Это возможно только когда имеет место это необычайное чувство внутреннего безмолвия, и только этим создаётся религиозный ум. Такой ум знает, что священно.
Участник беседы: Как мы можем осуществить эту полную перемену?
Кришнамурти: Сэр, может ли знание произвести полную революцию? Может ли прошлое, то есть знание, вызвать полное изменение качества ума? Или необходима свобода от прошлого, так, чтобы ум пребывал в постоянной революции, в постоянном движении перемен? Центр знания, опыта и памяти — в наблюдающем, не так ли? Пожалуйста, не принимайте это, посмотрите на всё самостоятельно. Цензор, эго, есть в каждом, кто говорит «это правильно», «это неправильно», «это хорошо», «это плохо», «я должен» или «я не должен». Наблюдает именно этот цензор. Он — наблюдающий, и он отделяет себя от предмета, который он наблюдает. Цензор, наблюдающий, всегда есть прошлое, а «то, что есть» постоянно меняется, всегда ново. Пока существует разделение между наблюдающим и наблюдаемым, никакая радикальная революция невозможна: всегда будет извращение и разложение. Можно видеть, к чему привела Французская Революция или Революция Коммунистическая, — разложение происходит всегда. Пока существует это разделение, добродетель невозможна. Тогда вы спросите: «Как покончить с этим разделением?» Как может наблюдающий, представляющий собой накапливаемое прошлое в виде знания, прийти к концу? Этого не может произойти, потому что когда вы действуете механически, «наблюдающий» нужен вам. Вам нужно знание, когда вы идёте в контору, на завод или в лабораторию. Но это знание, привязанное к цензору, честолюбивому и жадному, портится; цензор использует его для искажения. Это так просто!
Когда есть осознание этого, наблюдающему приходит конец; это не вопрос времени, конец не приходит постепенно. Мы приучены думать: «Постепенно мы избавимся от наблюдающего, постепенно мы избавимся от насилия». Но тем временем мы лишь сеем семена насилия.
Итак, когда вы видите очень отчётливо, ясно, как «наблюдающий» — будучи «эго», «я», — всё разделяет, всё искажает, в самой этой вспышке восприятия наблюдающего нет.
Участник беседы: Может ли существовать непрерывная гармония в этой жизни?
Кришнамурти: Непрерывная гармония в этой жизни есть противоречие, разве нет? Идея, что она должна быть непрерывно, мешает открытию чего-то нового. Только в окончании заключено новое начало. Поэтому желание непрерывной гармонии — противоречие. Вы гармоничны — точка. Мы — рабы слова «быть». Если что-либо, что вы называете гармонией, становится постоянным — это уже дисгармония. Поэтому, сэр, не желайте ничего постоянного. Вы хотите, чтобы отношения ваши с женой были постоянными, счастливыми, приятными — все эти романтические фантазии. Но так никогда не бывает. Любовь не является чем-то, принадлежащим времени. Итак, давайте не будем жадными. Гармония — не то, что может продолжаться. Продолжаясь, она становится механичной. Но ум, который является гармоничным, «является» таковым, а не «будет» или «был». Ум, который является гармоничным, — опять же, «является» — неверное слово, — и который осознаёт, что он гармоничен, не задаётся вопросом: «Буду ли я иметь это завтра?»
Участник беседы: Сэр, какое отношение между вещами и словесным содержанием ума?
