– Я в норме, эсинбат, – стараясь прогнать дрожь из голоса, ответил Терен. – Извините за доставленное беспокойство.

Альвар

С новой жизнью его примиряло изобилие воды. В поселении каждый глоток был на счету, душевая по пропускам – раз в десять дней, две упаковки пропитанных химической влагой полотенец на месяц, сухая чистка вещей, которые потом воняли так едко, хоть забегай. Альвар подозревал, что за три месяца в общежитии Школы Боевых искусств и месяц при Цитадели он потратил больше воды, чем за двадцать два года жизни в поселении. Ладно, надо признать, что в новой жизни кормили гораздо сытнее и вкуснее. И соки давали какие угодно, в любом количестве – бери пакет и пей. Это тоже шло в плюс. А вот остальное… муштра не так страшна оказалась, с оружием Альвар быстро подружился. Но занятия магией, безуспешные попытки обуздать варана – как серпом по яйцам. И бесконечные одергивания наставников: «Ты непочтительно смотришь на омег! В тебе нет искры веры в богов! Ты не склоняешь голову перед чудом!» Заколебали! И сбежал бы, так вернут – попал уже в систему, не скроешься.

Сегодня варан подвел его дважды. Опозорил на построении перед Цитаделью – это пережить можно, наорали и забыли. А вот то, что тварь своенравная вынырнула в коридоре неподалеку от алтаря, грозило Альвару серьезными неприятностями. Если кто-нибудь узнает. Если свидетели проговорятся. Он не выпускал из виду ни омегу, ни альфу, которые могли донести на него жрецам. Отирался рядом – благо, не прогоняли – ждал, чем дело кончится. И – заодно – рассматривал омегу.

Симпатичный. Не злой, не высокомерный. Альвар спохватился, вспомнил о почтительности, склонил голову и продолжил таращиться исподтишка. Оживший бог Эсанта, залог благосостояния граждан. Бесцельно утекающая в песок вода, охлаждающие квартиры сплит-системы, электростанции, разнообразие продуктов – вся эта благодать, неведомая предкам, зиждется на продаже нефти. Не будет омег – не будет фальгаровых арок. Не будет трубопроводов, поставляющих нефть в другие миры. Не будет изобилия.

Альвар знал, как устроен мир за пределами поселения. В книгах читал, по телевизору видел. Не особо вникал – далекая, комфортная, яркая жизнь с его существованием не пересекалась. Молитвы о рождении альфы или омеги у соседей он каждый день слышал, и даже когда-то матери сказал: «А вот бы нам братика альфу или омегу». Получил по губам – хлестко, крепко – и больше об этом не заговаривал. Позже понял: отца осудили за убийство по неосторожности, за убийство омеги – и приговор о пожизненном заключении не могло изменить рождение детей. И так повезло – по кассационной жалобе позволили отправиться на поселение, жить с женой и ребенком. Не в одиночке отсиживал.

Слово «омега» было в доме под запретом, и Альвар это принял без лишнего любопытства или ненависти. Он взрослел, видел вокруг только бет, и другую жизнь воспринимал как прочитанную в детстве сказку. Не особо интересную сказку, с капризными омегами, которым наперебой угождают альфы, а беты отдают лучший кусок. Помнится, в годы взросления Альвар примерил на себя роль альфы и содрогнулся. Быть вторым или третьим, ублажать омегу, радоваться, что может выпасть шанс пожертвовать собой – нет уж, увольте!

Почему никто не заметил, что он альфа? Потому что никому не надо это было, а мать не желала присматриваться. К двадцати годам Альвар прослыл ходоком, ублажал свободных и несвободных дамочек – неутомимо, получая слабое удовлетворение, повторяя и повторяя попытки поймать ускользающее удовольствие. Да, он не ходил по поселению с вараном. Он вообще думал, что это обычный живой варан – приблудился, привязался, сопровождает в вылазках в пустыню и отирается рядом во время работы в саду.

Альвар так и не знал, кто донес в Цитадель. Наверное, кто-то из конвойных. А, может, и кто-то из поселенцев кинул весточку на волю, надеясь таким образом сократить свой срок. Альвара доставили в ближайший город, на медкомиссию – проблем это не составило, он же не был заключенным. А оттуда – вертолетом в Школу Боевых искусств. Там всё и началось: «Каждый из нас песчинка в бесконечной картине жизни… твое предназначение – защищать омегу, открывающего арку…» В общем, ля-ля-ля. Нет, Альвар бы не отказался защитить вот этого синеглазого. Только бок о бок стоять, не десятым в толпе. Как, спрашивается, они толпой уживаются? Наверное, только делают вид, что все хорошо.

Стоило подумать – приземлился вертолет, и Альвару показали «как». Он почувствовал переплетенную магию, отметил слаженность движений, пропитанную бесконечным доверием. Квадра напомнила ему цветок. Четыре лепестка на одном стебле, кормящиеся от одного корня. Накатило, замутило – теперь он понял, почему под асфальтоукладчиком, которым управлял отец, сначала погибли альфы, тщетно пытавшиеся отвести смерть от омеги. Если бы Альвар стал частью чего-то целого…

Отхлынуло, отпустило. Он напомнил себе, что не с его увечной магией о защите и доверии думать. Опустил голову еще ниже – прежде чем уйти в подземелье, старший омега бросил на него внимательный взгляд – и сосредоточился на текущих проблемах. Донесут или не донесут о святотатстве?

Они выбрались на поверхность через один из запасных выходов, под бок скалы-варана. Судя по звукам, основная масса молельщиков добралась до Чаши Надежды – оттуда доносились возбужденные голоса, отрывистые команды. Через некоторое время появились двое фельдшеров из спасательной службы – обходили Цитадель по кругу, проверяли состояние спасшихся от потопа. Омега приказал им осмотреть второго альфу. Фельдшеры повиновались с неохотой, пытались отправить альфу на сборный пункт – «дойдет он, эсинбат, ничего с ним не сделается!» – и, в итоге, вынесли вердикт: «Здоров, зрение окончательно восстановится в течение часа». Альвар от осмотра отказался, буркнул: «В порядке». Фельдшеры не настаивали. Омега уходить к центральному входу не захотел, ткнул пальцем в вертолет, отметая вопросы. Фельдшеры ушли, посоветовав кому-нибудь сходить за сухими вещами: «Там комплекты формы раздают, вы бы переоделись, эсинбат, ни дай Таурх простудитесь!»

Сухая форма бы не помешала, но Альвар решил не двигаться без приказа. Инициатива наказуема. Он прислушался к себе: болело бедро – ударился о какой-то выступ, когда в темноте наверх поднимались; болело запястье – похоже, варан поцарапал, когда Альвар его за хвост к раздевалкам вытаскивал. Действительно – в порядке. Само пройдет, без врачей. Альвар всегда быстро восстанавливался. Думал, что это благодаря жизни на свежем воздухе, а оказалось – повышенная регенерация альфы.

Стоило подумать о варане, как непослушная магия проявилась во всей красе. Варан подбежал к омеге, присевшему на корточки рядом со вторым альфой, сунулся под руку, отвлекая от негромкого разговора, перетягивая внимание на себя. Да, Альвару было любопытно, не сговариваются ли они донести, но не так же явно это проверять! Ничего же не подслушаешь!

Как ни странно, омега не разозлился. Рассмеялся, хлопнул варана по носу – это отдавалось приятной щекоткой, будто пальцем под бок шутливо ткнули. Повернулся к Альвару, спросил:

– Ты кто такой? Я думал, какого-то сопляка первый раз в строй поставили, эмоции зашкаливают. Но ты не сопляк. С каким аттестатом Школу закончил? Белый? Кремовый?

Вот и добрались до сути дела. Первым же вопросом расколол.

– Я не аттестован, эсинбат, – склоняя голову еще ниже, ответил Альвар. – Я прошел только краткий курс владения оружием. Магия закреплена произвольно, у меня нет амулета, я не дипломированный маг.

– О!

Омега уселся на песок рядом со вторым альфой, опираясь спиной на стену. Сели, как в театре, вдвоем уставились на Альвара, ожидая развлечения. Захотелось огрызнуться, посоветовать засунуть любопытство известно куда. Варан отбежал, завертелся волчком, зарылся в песок – Альвару удалось притушить всплеск злости.

– Как это получилось?

Игнорировать прямой вопрос омеги, да еще и при свидетеле, Альвар не рискнул. Сдержанно ответил:

– Я не проходил медицинское освидетельствование в подростковом возрасте. Меня поставили на учет четыре месяца назад. После краткосрочного обучения в Школе отправили сюда, в Цитадель. Мне пытались подобрать амулет. Пока ничего не получилось.