Итак, вышвырнуть спасенных в море? Но и Дениц был моряком. Есть вещи, которые моряк делать не может, во всяком случае, никогда еще не делал. Он пытался успокоиться. Нужно было отдать такой примерно приказ: «Сохраняйте полную готовность к погружению». В конце концов, даже с 90 человеками на борту судно могло идти своим курсом, могло маневрировать, могло погружаться. Нет, выбросить людей в море – это не решение. Решением будет, если он найдет способ помочь Гартенштейну. Дениц поднялся и пошел к себе в кабинет. Там он собственноручно написал одно из уникальнейших сообщений за всю историю последней войны: «Шахт, группа „Белый медведь“. Вюрдеманн, Виламовиц, немедленно следуйте для помощи Гартенштейну в кв. 7721, скорость максимальная. Шахт и Вюрдеманн, сообщите свои координаты».
Итак, Дениц издал приказ трем остальным немецким подводным лодкам идти на помощь Гартенштейну и принять участие в спасательных работах. Было 3 часа 45 минут утра. Лишь после этого адмирал Дениц снова лег спать.
Радиограмма ушла к Гарро Шахту, 33-летнему капитану третьего ранга, командиру подводной лодки U-507 – потомственному моряку, человеку, отнюдь не разделявшему взгляды национал-социалистов; лейтенанту Вюрдеманну, командиру подводной лодки U-506; капитану третьего ранга фон Виламовицу-Меллендорфу, командиру подводной лодки U-459. Шахт еще в 22.15 поймал сообщение Гартенштейна, в котором говорилось, что он потопил «Лаконию», но, к сожалению… и так далее. Шахт сразу и самостоятельно решил, что Гартенштейну нужно помочь. Поэтому, получив в 3.55 приказ Деница, он немедленно рапортовал: «Направляюсь к месту торпедирования со скоростью 15 узлов. Нахожусь на расстоянии в 750 миль. Буду там через два дня. Шахт».
Точно так же реагировал и Вюрдеманн, при первом же известии о крушении взявший курс к месту катастрофы. После официального приказа Деница он еще увеличил скорость и стал готовить подлодку к приему «большого числа пассажиров». Кок получил задание приготовить огромное количество супа. Но вот капитан фон Виламовиц-Меллендорф первым делом после получения адмиральского приказа тщательно рассчитал все координаты. Он находился гораздо дальше от места гибели «Лаконии», чем остальные. Если даже он туда пойдет, то напрасно сожжет огромное количество горючего, потому что к моменту его прибытия все уже будет кончено. И потому его решением было продолжать идти юго-восточным курсом с нормальной скоростью в 8 узлов. Конечно, у него был приказ Деница. Но кроме этого существовала еще и реальная действительность. Виламовиц был практичным офицером. И он знал, что Дениц признает его правоту.
Занималась заря. Наступало воскресенье, 13 сентября. U-156 по-прежнему курсировала на малой скорости, подбирая тех из терпящих бедствие, кто был в самом отчаянном положении. К утру U-156 уже подобрала 193 человека, в том числе 21 англичанина. Теперь Гартенштейн знал, что к нему на помощь идут еще две подводные лодки. И раз уж Дениц отдал такой приказ, значит, он считал все его действия правильными. Эта мысль принесла огромное облегчение. И поскольку масштаб случившейся катастрофы постепенно овладевал его сознанием, он решился отправить Деницу еще одну радиограмму: «Сотни пострадавших держатся на воде благодаря спасательным поясам. Предлагаю объявить зону бедствия дипломатически нейтральной территорией. Анализ радиосигналов показывает, что в непосредственной близости от места катастрофы проходит неизвестное судно. Гартенштейн».
И снова на бульваре Сюше пришлось будить Деница. Дипломатически нейтральная территория? Дениц посоветовался со штабными офицерами. Никто не верил, что американцы и англичане пойдут на это. Подвергать же себя риску нарваться на отказ было немыслимо. Кое-кто из офицеров, в частности Гесслер, вообще предлагали прекратить спасательные работы. Если в районе бедствия проходит неизвестное судно, пусть оно и подбирает потерпевших крушение с «Лаконии». Дениц сухо прервал разглагольствования офицера. Он уже принял решение. Операцию по спасению необходимо продолжить, но бульшими силами. Следует обратиться за помощью к итальянцам. В водах близ Фритауна находилась итальянская подводная лодка «Каппеллини». Пусть итальянцы отправят ее к месту катастрофы. И тут, глядя на карту, Дениц высказал только что возникшую у него идею. Палец его уткнулся в Дакар. В Дакарском порту стоит несколько французских кораблей. Они придерживаются нейтралитета, поскольку в сентябре 1940 года подверглись нападению англичан, но в то же самое время отнюдь не питали нежных чувств и к немцам. Но ведь в данном случае речь шла не о военной операции, а о спасении терпящих бедствие людей. Почему бы не обратиться к французам с предложением принять участие в операции по спасению?
…Наступал новый день. Гартенштейн по-прежнему оставался один на один с бескрайним океаном, в котором барахтались сотни беспомощных людей. Он хорошо видел их всех – скученных на плотах, вцепившихся в обломок доски, плавающих просто так, благодаря спасательному поясу. Он знал, что в этих водах полно акул, мало того, он видел их собственными глазами. А людей все продолжали вылавливать из моря. Палуба подводной лодки давно была перегружена, внутрь ее уже не могли поместить ни одного человека. Стальное веретено уже было так заполнено людьми, что на палубе некуда было присесть, и всем спасенным приходилось стоять. Сохранились фотографии, на которых хорошо видна подводная лодка, в буквальном смысле забитая пассажирами. Эти фотографии красноречивее любого рассказа. Между тем Гартенштейн не мог не понимать, что в подобном состоянии он подвергнет свое судно огромной опасности. И тогда он решился передать в эфир открытым текстом, по-английски, радиограмму такого содержания: «Любое судно, которое может хоть чем-то помочь экипажу потопленной „Лаконии“, не встретит с моей стороны никакой агрессии при условии, что я также не буду атакован с моря или с воздуха».
В 10.10 утра командир итальянской субмарины «Каппеллини», капитан первого ранга Марко Реведин получил приказ двигаться к месту крушения «Лаконии». Приказ был принят к исполнению немедленно.
В 13.00 адмирал Коллине, находившийся в Дакаре, получил приказ из Виши: приготовиться принять на борт пострадавших пассажиров с британского судна «Лакония» и двигаться к границе территориальных вод, примерно на уровне Абиджана. Адмирал сразу же отправляет телеграмму: «Судно „Дюмон-д'Юрвиль“, доложите немедленную готовность крейсировать в 20 милях к юго-западу от Пор-Буэ, где вы должны встретиться с немецкими подводными лодками и принять от них на борт потерпевших крушение пассажиров с „Лаконии“. Но буквально через несколько часов был отдан другой приказ. „Дюмон-д'Юрвиль“ под командованием капитана второго ранга Франсуа Мадлена, принял полный груз продовольствия, пресной воды и горючего, вышел из порта Котону к новому месту встречи, примерно за тысячу миль от французского корабля. Координаты места крушения: 4°52 южной широты – 11°22 . Мадлен понимал, что, делая по 14 узлов, он сможет прийти в назначенное место только 16-го вечером, а вероятнее всего, 17-го утром.
В тот же самый день аналогичный приказ – идти на помощь пострадавшим с «Лаконии» – получил командир сторожевого судна «Аннамит» капитан третьего ранга Кемар. Наконец, в 16.00 адмирал Коллине выслал к месту крушения крейсер «Глуар».
В понедельник 14 сентября, с 2 до 3 часов ночи Гартенштейн, не смыкавший глаз уже около полутора суток, подводил итоги, составляя новую радиограмму для Деница. Он принял на свою лодку 400 человек. Затем, отобрав из них примерно половину, снова высадил их в лодки и на плоты. Всего в океане теперь плавало 22 спасательных шлюпки и плота, на которых нашли временное спасение примерно полторы тысячи человек. В открытом море больше не оставалось ни одного потерпевшего. Неизвестное судно так и не показалось.
Пассажирам шлюпок и плотов передали немного продовольствия. Хватило, конечно, не всем – это было просто невозможно. Впоследствии участники и очевидцы тех событий единодушно соглашались, что день 14 сентября оказался для большинства из них самым тяжелым. Солнце нещадно жгло людей. Воды не хватало. Еды тоже практически не было. В тот день многие умерли. После короткой молитвы тела умерших сбрасывали в океан.
