– Завтра я начну приготовления. Мне нужно сначала кой-чем запастись.

Однако, как он ни берегся, Ульфрун скоро разгадала его намерения. Она и так уже была в сварливом настроении, поскольку обнаружила, что Гросс-Бьерн загнал в расселину и загубил ее лучшего вола, а коров перепугал так, что они почти перестали доиться.

– Ха, поглядите-ка на него, тоже мне – маг нашелся! Да ведь с тех пор, как Вигбьед умер, ты все твердишь, что с ним управишься, а он все пугает и пугает нас. Не говоря уж о прочих драугах – испокон веков они буйствуют будь здоров и превратили Туфнавеллир в самое жуткое местечко на свете!

Весь остаток дня она ворчала и наконец пригрозила:

– Чернобров, если ты, осел этакий, будешь сам воевать с мороком, я на тебя так разозлюсь, что до конца дней и словом с тобой не перемолвлюсь!

Камби от такого обещания просиял. Тем же вечером, сразу после ужина, он засобирался: взял лопату, большой мешок и куда-то удалился в одиночку.

Сигурд устроил себе ложе на помосте, как можно дальше от кровати Вигбьеда, и терпеливо снес неизбежные насмешки товарищей, отлично сознавая, что заслужил их. Ему-то самому было не до шуток, особенно когда он думал о том, что предстоит нынешней ночью. Не раз и не два Сигурд уже почти решал, что никакой меч не стоит этакого риска, – но всякий раз строго напоминал себе, что мужчина без меча не может считаться мужчиной.

Вместо подушки он подсунул под голову резную шкатулку и сказал себе, что Микла не осмелится забрать у него и этот меч. Если верить Мори, Бьярнхард как-то вызнал о беде Сигурда и старался, как мог, помочь ему через Мори. А может, это все чушь. Погибнуть, доверившись упыренышу…

Он твердо решил не спать в эту ночь и все же очнулся оттого, что Мори яростно тряс его, пытаясь разбудить, и жутко скалился ему в лицо.

– Тс-с! – предостерегающе шепнул маленький морок. – Сейчас постучь Вигбьед. Я открою ему дверь, а потом мы выскользнем наружу и навестим Вигбьедову могилку. Ты ведь не передумал, а? – Он заглянул в глаза Сигурду и захохотал.

Сигурд глянул на Рольфа и Миклу, которые крепко спали в неудобных позах там, где застиг их чародейский сон. Микла, казалось, тянулся к посоху, и лицо его было напряженно-хмурым.

– Я не передумал и ничего не боюсь, – солгал Сигурд и вздрогнул от первого гулкого удара в дверь. Он съежился в своем темном углу; между тем засовы выскользнули из петель, и драуг распахнул дверь. Неуклюжими шагами упырь вошел в дом, направляясь прямиком к стенной кровати, заглянул в нее и даже пошарил по подножию, желая убедиться, что там никого нет. Мори захихикал, тыча Сигурда локтем в бок и корча дикие и немыслимые гримасы, чтобы выразить, как веселит его возможность сыграть шутку с другим драугом.

Когда Вигбьед занялся пересчетом сокровищ, Мори вздернул Сигурда на ноги и поволок к двери, ворча и издеваясь над его страхом перед привидениями:

– Ой, да какой же ты боязливец! Это же всего лишь драуги. Ну идем же, идем, надо успеть до зари!

Он повел Сигурда к могильному кургану, стоявшему неподалеку от расселины за большим домом. Это был довольно свежий курган, и кто-то выложил вокруг него камни в виде корабля. Сигурд видел, что вход открыт; каждая частица его здравого смысла была против замысла Мори. Хотя ночь была зябкая, морозная, за шиворотом у Сигурда текли струйки пота – словно кто-то дышал ему в спину. Сигурд часто оглядывался и все не мог успокоиться, хотя никого не было видно. Впервые за все время подумал он не о том, как бы не прослыть трусом, а о Гросс-Бьерне – и остановился, ощутив себя разумным, как никогда.

– Послушай-ка, Мори, – нетерпеливо начал он, – меня еще никогда не сманивали на большую глупость. Делай себе что хочешь, а я не стану заползать в могилу и дожидаться там Вигбьеда. Пускай меч останется при нем – мне он не больно-то нужен.

Мори недобро ухмыльнулся и похлопал себя по бокам руками, чересчур длинными для его тщедушного тельца.

– Но ведь курган теперь ближе, чем дом, а тебе, я думаю, укрыться не помешает.

Он взмахом руки указал на громадную черную тень, которая вынырнула из расселины и неспешно затрусила к ним, поставив торчком все три пары ушей.

Через несколько шагов Гросс-Бьерн убедился, что перед ним действительно Сигурд, и сорвался в галоп, радостно хлеща себя хвостом по бокам и кровожадно рыча в три глотки. Голубоватый нимб окружал каждую его голову, точно облачко насекомых, и в его свете глаза морока будто сверкали предвкушением.

Не задумываясь, Сигурд припустил к кургану со всех ног. Мори мчался за ним в обличье черной собачонки, и вместе они кубарем скатились в открытую могилу, еще влажную и скользкую от весенних дождей. Миг спустя над краем могилы возник Гросс-Бьерн и, нагнув все три головы, заглянул внутрь.

Увидев Сигурда, морок ощетинился и зарычал, точно бешеный пес. Мори, все еще в собачьем облике, бросился вперед со всей отвагой и яростью дворняжки, защищающей свою добычу. Мгновение оба морока кидались друг на друга, жутко и воинственно рыча и огрызаясь, и Сигурд уже думал, что Мори вот-вот будет побежден и изодран в клочья. Однако в конце концов Гросс-Бьерн отступил, фыркая светящимся дымом и в бесплодном бешенстве ковыряя землю громадными мохнатыми копытами.

Мори принял свой обычный облик и торжествовал, измываясь над Гросс-Бьерном:

– Посмотрим теперь, кому на самом деле принадлежит скиплинг! Я беру его себе, Гросс-Бьерн, так что отправляйся в трясину, из которой выполз, и пусть там тебя догладывают черви, или же пожертвуй себя на благое дело, пусть Ульфрун растопит тобой очаг!

Гросс-Бьерн все бросался на могилу, неистово рыча и делая вид, что сейчас выгребет их оттуда копытами. Вдруг, в самый разгар своего беснования, морок насторожился и, вздернув головы, прислушался. В наступившей тишине Сигурд услыхал шаркающие шаги драуга, который приближался к могиле. Гросс-Бьерн фыркнул, выгнул хвост и презрительно затрусил прочь, то и дело злобно оглядываясь на Вигбьеда.

Мори зажал рот обеими руками и в полном восторге завертелся на месте, как волчок.

– Идет, идет! Помни, что я тебе говорил! Ни слова не забудь! – Медленные шаги драуга замерли на краю могилы. Сигурд гадал, слышит ли упырь бешеный стук его сердца. Он не знал, чего ожидать, и после топота и рева Гросс-Бьерна стон драуга, тихий и жуткий, вздыбил у него волосы на затылке. Стон перешел в душераздирающий вой, такой горестный и безнадежный, что Сигурд зажал уши, только бы не слышать его. Мори неистово колотил его кулаками, и это наконец привело Сигурда в чувство – он перестал зажимать уши и отшвырнул Мори прочь.

– Говори же, болван, говори! – шипел Мори, лягая его.

– Что тебе нужно? – рявкнул Сигурд на драуга.

– Могила, – простонал тот. – Уйди из моей могилы.

– Не уйду, пока не запоет петух, – ответил Сигурд, когда Мори от души истыкал его острыми локтями.

Драуг снова издал пронзительный вопль, и Сигурд заткнул уши, решив, что спятит, если услышит этот вопль еще раз. Мори замолотил его кулаками, и Сигурд опять пришел в себя.

– Не уйду! – закричал он. – Ты не получишь назад свою могилу! – Сигурд лгал, хотя скорее готов был удрать из могилы, и пусть себе драуг забирает ее назад.

– Золото, – прошипел драуг. – Я дам тебе золото. Скоро запоет петух. Я не снесу дневного света. Возьми мое золото и дай мне вернуться в могилу.

– Не хочу я твоего золота! – искренне прокричал Сигурд. – Что еще у тебя есть?

Драуг забормотал себе под нос, точно припоминая:

– Драгоценные камни… доспехи… амулеты… оружие…

– Оружие? Дай мне меч, и получишь назад свою могилу! – потребовал Сигурд, повторив подсказку Мори.

Драуг снова застонал и побрел прочь, назад к дому. Мори подпрыгивал в могиле, хлопал по бокам себя и Сигурда, пока тот едва не задохнулся.

– Не понимаю, тебе-то какая польза от всей этой чепухи, – сказал он вдруг. – На той неделе стрижка закончится, и мы покинем Туфнавеллир, а меч я заберу с собой. Ты-то не получишь ничего нового.