— У меня нет времени на препирательства! — загудел он. — Послушай меня, а я изложу это самыми простыми словами и даже ребенок поймет, что я хотел сказать и сможет объяснить тебе это. Посмотри туда! — Он махнул рукой в море. — Там плоты. Может быть, их не так много, но думаю, что достаточно. Или вы с ними договоритесь, или будете воевать дальше. Если будет заключен мир, то через некоторое время и вы будете иметь столько же плотов. Вот так! Вбей это в свою башку и подумай!

Вейс кивнул головой. Хорошо. Очень хорошо. Тот плот дракхонов почему он ускользнул от его корабля с экипажем, набранным из одних сухопутных крыс? Дракхоны могли метать стрелы на более далекое расстояние, либо сражаться в одиночку в воздухе. Однако они не хотели рисковать, пуская противника на палубу, ведь эти сумасшедшие дьяволы, ланнахи, могли запросто поджечь плот. А плот был домом, крепостью и местом жительства обитание на плоту было единственным образом жизни, известным культуре дракхонов. Если большинство плотов будет уничтожено, исчезнет возможность рыболовства — основного источника продуктов питания. Это же так просто!

— Мы утопим вас! — заверещал Теонакс. Он вскочил со своего места, захлопал крыльями, его гребень скривился, а хвост стал прямым, как стальной прут. — Утопим весь ваш помет!

— Может быть, и так, — кивнул Ван Рийн. — Но разве этого нам нужно опасаться? Если мы сейчас сдадимся, то и так все погибнем. Но если мы отправимся в ад, а ваших заберем с собой как можно больше, чтобы чистить там наши сапоги и подавать холодные напитки, то это будет только к лучшему, не так ли, адмирал?

Выступил Дельп, и в глазах его светилась тоска.

— Мы приплыли в Ахан не из желания убивать. Нас сюда привел голод. Вы не позволили нам ловить рыбу, ту, которая вам не нужна. Правда, мы заняли также немного ваших земель, но нам ведь нужен доступ к воде. В этом мы не можем уступить!

Ван Рийн пожал плечами.

— Есть и другие моря. Мы можем позволить вам пару раз забросить сеть, но потом вы должны уйти.

Отозвался один из капитанов Флота:

— Господин уловил суть дела, — медленно сказал он. — Это, может быть, путь к решению… В конце концов, море Ахан имеет не столь большое значение, а для ланнахов оно не существует вообще. Конечно, мы вынуждены будем заселить побережье и занять некоторые острова, которые будут источником дерева, камня и так далее. И, конечно же, нам понадобится порт в заливе Сагна для спасательных и ремонтных работ. Эти требования касаются обороны и самообеспечения, а не проблемы выживания, как например, доступ к воде. Поэтому, может…

— Нет! — крикнул Теонакс. Точнее сказать, завыл. Все замолкли, как громом пораженные. Адмирал минуту тяжело дышал, а потом обратился к Толку:

— Скажи своему… вождю, — он выдавливал из себя каждое слово, — что как высшая власть, я отказываю вам. Мы сумеем уничтожить ваши силы при самых небольших наших потерях. Я не вижу повода, чтобы уступать вам. Мы можем позволить вам занять вершины Ланнаха. Это наибольшая уступка, на которую вы можете рассчитывать.

— Невозможно! — взорвался герольд. И тотчас же быстро перевел слова Трольвену, который напряг хребет и даже клацнул зубами от гнева.

— Горы нас не удовлетворяют, — объяснил Толк немного спокойнее. — Мы объели их до голой земли, и это ни для кого не тайна. Мы должны иметь низины. И наверняка не отдадим вам ни пяди земли, с которой позднее вы смогли бы атаковать нас.

— Если вам кажется, что вы можете победить нас, не неся при этом катастрофических потерь, то можете попробовать! — крикнул Эрик Вейс.

— Уверен, что сможем! — взорвался Теонакс. — Мы сделаем это!

— Мой господин!.. — Дельп заколебался и на мгновение прикрыл глаза. Адмирал, — произнес он через мгновение абсолютно нейтральным голосом. Эта последняя битва наверняка означала бы конец нашего народа. То небольшое количество плотов, которое уцелело бы, стало бы добычей первой же банды пиратов с островов, которые встретятся нам, без сомнения, сразу же после битвы. Дурные вести разносятся быстро.

— Но уход в океан тоже наверняка погубит нас, — Теонакс немного успокоился. — Разве что мы сможем переправить рыбу и сладкие водоросли из моря Ахан на широкую воду.

— Это правда, мой господин, — произнес Дельп.

Он повернулся и посмотрел Трольвену в глаза. Оба смотрели друг на друга спокойно, и во взгляде каждого читалось уважение к сопернику.

— Герольд! — произнес наконец Дельп. — Скажи так своему вождю: мы не покинем море Ахан. Мы не можем сделать это. Если вы будете продолжать настаивать на этом, мы вынуждены будем сражаться в надежде, что нам удастся уничтожить вас, не понеся особенно больших потерь. У нас нет выбора. Но мы могли бы, — продолжал он, — отказаться от намерения захватить как Ланнах, так и Хольменах. Можете парить на суше. Мы будем обменивать нашу рыбу, соль, дары моря, изделия ремесел на ваш камень, мясо, дерево, сукно и масло.

— А может быть, — вмешался Ван Рийн, — случаем, придет вам в голову и такая мысль: если дракхоны не будут иметь постоянной суши, а ланнахи судов, то им будет немного сложней воевать между собой, не так ли? После нескольких лет такой торговли и взаимного обогащения настанет момент, когда они начнут зависеть друг от друга и вот тогда-то война будет уже немыслима. И если вы сейчас быстро обо всем договоритесь, то вскоре у вас появятся дополнительные хлопоты, пока не прилетит Николас Ван Рийн с Земли с товарищами и все утрясет. У меня, скажу вам, цены такие низкие, что их можно считать подарком от святого Николая!

— Заткнись! — взревел Теонакс.

Он схватил за крыло командира стражи и показал на Дельпа.

— Арестовать этого преступника!

— Мой господин!.. — Дельп отошел назад.

Стража заколебалась.

Воины Дельпа окружили своего капитана, принимая боевую стойку. Среди солдат, столпившихся на нижней палубе, пробежал шумок.

— Путеводная Звезда свидетель, — произнес Дельп, — что я только предложил это… мой адмирал имеет, конечно, последнее слово…

— И это слово — «нет»! — вскричал Теонакс, снова жестом приказывая страже взять под арест Дельпа. — Как Адмирал и как Глава дракхонов, я не согласен. Не может быть никаких договоров между Флотом и этими… этими никчемными грязными… животными! — Он опьянел от душившей его ярости. Над головой он поднял свои руки и растопырил пальцы, словно когти.

В шеренгах дракхонов усилился шум. Капитаны все еще оставались возлежать, сохраняя спокойствие, только в глазах их появилась угроза.

Ланнахи, которые не понимали слов, но почувствовали тон ответа, сгрудились в группку и сильнее сжали оружие.

Толк быстро перевел ответ приглушенным голосом. Когда он закончил, Трольвен вздохнул:

— К сожалению, должен признать, — начал он, — если хорошо взвесить слова этого сукиного сына, то он прав. Разве можно в самом деле думать, что две расы, две такие чужие расы, как наши, могут жить в мире друг возле друга? Искушение сорвать договоренность чересчур сильно. Они могут опустошить наши земли в то время, когда мы путешествуем на юг. Они могут вновь занять наши города… а мы, в свою очередь, можем когда-нибудь вернуться на север с союзниками, нанятыми среди пиратов… среди всякого сброда только за то, что пообещаем им добычу, отнятую у дракхонов. Пройдет лет пять и мы так или иначе вновь будем хватать друг друга за горло.

Поэтому лучше закончить сейчас. Пусть боги решат, кто прав, а кто не заслуживает права на жизнь.

И он, с учетом ситуации, напряг мускулы, чтобы броситься в бой, если бы в этот момент Теонакс решил нарушить перемирие.

Ван Рийн поднял руки и заговорил. Его голос загудел, как колокол размером, по крайней мере, с плот Адмирала. И стрелы, уже вложенные в тетивы, вернулись назад, в колчаны.

— Остановитесь! Подождите, черт вас побери, одну минуту! Я еще не все сказал вам, дураки!

Он кивнул в сторону Дельпа.

— У тебя в голове есть кое-что, парень. Может быть, среди вас есть еще кто-нибудь, у кого в голове имеются мозги, а не остатки заплесневелого чая, который продает конкурирующая со мной фирма? А если это так, то я должен сказать вам нечто важное. Я говорю на языке дракхонов, а ты, переводчик, побыстрее переводи, если желаешь остаться в живых. Этого еще на вашей планете никто никогда не слыхал. Я говорю вам, дракхоны и ланнахи — вы не чужие друг другу! Вы принадлежите к одной и той же расе, одинаковы и абсолютно равны по своей тупости!