Однако исцеляющая волна делает свое дело. Раны смыкаются, осыпается с кожи мгновенно подсохшая кровь, спешно рассасываются шрамы. Обрубок кольчужного рукава вновь наполняется плотью.

Отросшая конечность подчиняется неохотно — разум еще помнит травму и не верит в очевидное. Бледные пальцы подрагивают, с трудом сжимаются в корявый инсультный кулак.

Лишних секунд на реабилитацию нет. Ускорение — оно жадное, как стадо хомяков! Расход энергии — колоссальный и очень опасный для тонкого астрального тела. Ну не приспособлено оно для потоков такой мощи! Горят каналы, словно дешевая проводка под нагрузкой бойлера.

Пять шагов, пять росчерков адамантовых лезвий. Располосованные мутные силуэты начинают уплотняться, вываливаясь из стелса ради одной-единственной цели — умереть в привычном пространстве.

Простите за адамант…

Нет у меня сил и возможности устраивать дуэль на кусках остро заточенной стали. Гибнут союзники, выворачивает наизнанку новорожденный мир, маячит перспектива вечности в пыточных подвалах Ллос. При всем моем уважении — выбор не в вашу пользу.

Я уже напряг было волю, дабы вернуть временной поток в норму, как арка главного входа взорвалась каменной шрапнелью. Словно тяжелый танк насквозь протаранил хлипкое сооружение и вырвался на площадь.

Расталкивая висящие в воздухе булыжники и кроша лапами мостовую, ко мне стремительно приближался восьминогий хитиновый Патриарх!

Хм, старый хрыч, ты теперь служишь новой хозяйке?! Для того ли я насадил тебя на клинок Ллос? Перековался, предал Светлоликого и поменял нижнюю половину тела на паучиное брюхо?!

Хитин брони отливал благородным мифрилом, а имя кровника сверкало фиолетом — божество не пожалело сил для своего Патриарха и щедро прокачало его до внекатегорийного статуса.

Гребаный человек-паук!

Тварь поднялась на дыбы, засучила в воздухе передними лапами и счастливо рассмеялась. Дурной мощи у мутанта — как у ядерного реактора!

А я… я черпал последние капли энергии, стараясь не выпасть из ускоренного хронопотока. Брать приходилось взаймы, насухо выкручивая собственные энергоканалы и по методе Павшего подворовывая капли маны из предметов в инвентаре.

Со звоном лопались фиалы на поясе быстрого доступа. Пылью осыпались свернутые трубочками пергаменты с заклинаниями. На глазах зеленью окислялась броня и дубели кожаные завязки.

Патриарх Ллос замер, вскинул к небу верхнюю пару конечностей, удерживающих сверкающий тьмой костяной жезл и артефактный манускрипт, написанный кровью архидемона на коже серафима.

Жрец многообещающе улыбнулся и торжественно проскрипел:

— Именем Великой Ллос!

Взмах костлявых рук — и на меня обрушились килотонны заемной силы богини.

Я быстро читал сообщения, с дрожью отказывался от сомнительных даров и мысленно бил поклоны благодарности статусу «Убийца Богов».

Проклятье Черной Вдовы! Спасибо, не надо…

Боль Перворожденного Создания! Обойдусь…

Смена Астрального Узора! Вот этого точно не надо…

Так! Пора что-то предпринять, пока недоумевающий Патриарх не перешел от прямых воздействий на опосредованные. Астероид с неба мне не остановить.

Стону и плачу, рву жилы, беру в долг у собственного хомяка в подозрительной кипе — и рвусь вперед!

Старикан и в прошлом был так себе рукопашник. А уж в стрессовой ситуации управление десятью конечностями и вовсе заставило его запутаться в лапах и затоптаться на месте.

Задрав к небу руку с перчаткой, пробегаю под фиолетовым брюхом мутанта, вспарывая броню из божественных биомастерских и уклоняясь от сыплющейся на голову зловонной требухи.

Пошатываясь, на одних морально-волевых делаю еще десяток шагов и вываливаюсь в обычное пространство.

Вокруг вновь взрывается бой.

Ко мне радостно бросается пара невесть откуда пробившихся единорогов и одинокий тролль с напрочь снесенным лицом и бьющийся исключительно на слух. Жидкая стена защитников выстраивается вокруг кланлида, даря мне драгоценные секунды на реабилитацию.

Распахиваю измочаленную душу Миру, ловлю первые крохотные капли сил. Облегчение чисто символическое — словно на раскаленный песок пустыни выпала неожиданная роса. Моргнешь — и не заметишь даже следа, где уж там напиться…

М-да… Жить буду, но чудес не ждите. По крайней мере — в ближайшее время.

Поворачиваю голову, с удовольствием любуюсь на запутавшегося в собственных кишках Патриарха. С небес беспомощно льются потоки энергии, однако излечить нанесенную адамантом рану не способна даже богиня. Паук дергается в агонии, полные ненависти глаза мутнеют и тварь отправляется в Чертоги своей покровительницы.

Два — ноль!

Крик ярости раздается с небес! Хлопок божественного портала разбрасывает в стороны моих телохранителей, а я удостаиваюсь смачной оплеухи от руки самой Ллос.

Длань богини тяжела. Урон режется на положенные девяносто процентов, однако инерция никуда не девается. Удар, способный посадить слона на задницу, отбрасывает меня в каменное месиво разрушенной арки. По щеке течет теплая кровь — даже в человеческой ипостаси острые ногти Ллос сверкают благородным адамантом. Ходить мне теперь со шрамированным фейсом. Если выживу, конечно…

Самой небожительницы я не вижу — уж слишком быстра. Сознание фиксирует лишь размытый силуэт, следом за которым прилетает нокаутирующий хук в печень.

Хрупкие пальцы богини не замечают мифриловой преграды. Бронелист проламывается с колокольным звоном, разлетаются в стороны кольчужные кольца, вбиваются в рану ошметки поддоспешника.

А вот это было реально больно!

Урон снова режется, кровотечение минимально, однако подача разъяренной Паучихи вновь отправляет меня в полет.

Сшибаю ошеломленных дроу, ломаю лапы паукам, травмирую позвоночник о величественную колонну храмового входа. Сплевываю юшку и лишние зубы, криво улыбаюсь:

— Привет, Руата! Рад, что ты жива, я торопился как мог…

Бум! Бум! Бум!

В наступившей тишине глухо звучит поступь божественных шагов. Хрупка Небожительница, но весу в ней — как в платиновой статуе. Тягал я Пашку, знаю…

Жалобно ржали единороги — последние из зомбо-петов сменили приоритеты целей, домчались до места схватки и атаковали обидчика своего хозяина. Отсутствие страха смерти и неистовое желание прекратить текущее бренное существование бросили их в самоубийственную схватку с богиней.

Впрочем, где там схватка? Небрежно брошенный взгляд, тень Воли небожительницы, и души единорогов потеряли связь с псевдоплотью.

Растрепанная княгиня посмотрела на своего супруга. Глава «Дома Ночи» щеголял в изрядно помятой броне и лицом Брюса Уиллиса на втором часу киноленты. Волевые скулы, мужественные ссадины и аккуратные кровоподтеки.

Короткий обмен взглядами — и остатки воинов дроу дружно шагнули вперед, прикрывая меня от неумолимо приближающейся Ллос.

— К Алтарю! — бросает короткий приказ князь.

Безмозглый тролль в розовой ливрее «Дома Ночи» без всяких сантиментов хватает меня за шкирку и мощной подачей швыряет в темное нутро Храма.

Ну что за день?!

Сбиваю лицом чугунные жаровни с благовониями, пятнаю пол густой кровью, от души крою матом всех любителей кидаться живыми людьми.

До Алтаря не долетаю — весу во мне тоже будь здоров, а тролль хоть и крепок — но все ж не катапульта.

За спиной раздается тихий приказ Ллос сложить клинки. Звенит сталь о плиты, противиться воле богини могут не многие.

Кому-то досталась и другая команда:

— Умри… — глухо валится на пол тело в доспехе.