— Гениально! — восхитился Копуша. — Это спутает карты нашим врагам.

— Именно этого мы и добиваемся, — кивнул Сорен.

— Я думаю, — продолжал Копуша, — что гонцов следует выбирать из сов, работающих в двух клювах одновременно.

Таких сов было немного даже среди Ночных стражей. Только наиболее одаренные и смышленые юные совы распределялись сразу в два клюва, обучаясь двум профессиям одновременно. В свое время Сорен и Отулисса были именно такими совами.

— В таком случае выбор очевиден — Фритта и Венцель, — сказала Отулисса. — Они оба вполне смогут справиться с заданием.

— А третий гонец должен быть постарше, чтобы приглядывать за молодыми, — вслух подумал Сорен. — Нам нужен кто-нибудь опытный.

— Может быть, Руби? — спросил Корин. — Ее, конечно, не назовешь непрофессиональной, однако вне острова ее знают гораздо меньше, чем остальных членов стаи. Кроме того, она летает лучше всех на свете.

— А вдруг ее узнают? — встревожился Сумрак. — Она же такая заметная — маленькая и рыжая.

— Никто ее не узнает, если мы выкрасим ей перья молочниковым соком, смешанным с настоем погадок, — прошипела Октавия, очень старая и очень тучная домашняя змея, незаметно вползшая в дупло.

— Что? — хором переспросили сразу несколько сов.

Клив задумчиво склонил голову набок.

— Разумеется, вы правы! Я слышал о таком способе. Краска. В очень слабых дозах это средство используют для борьбы с желудочными отравлениями. Оно вызывает сильную отрыжку.

— Вы полагаете, Октавия, — пробормотал Сорен, поворачиваясь к слепой змее, которая уже успела свернуться в довольно толстое колечко на полу дупла, — что Руби сможет выкрасить свое оперение в другой цвет?

— Разумеется, и никто ее не узнает, — прошипела Октавия и добавила: — По крайней мере, по перьям.

— Любопытная мысль, — пробормотал Копуша.

Сорен повернулся к нему.

— По-моему, мысль блестящая! Руби — это как раз то, что нам нужно. Кроме того, у нас уже есть Фритта и Венцель — молодые и очень талантливые совы. Фритта немного постарше и поопытнее, зато Венцель великолепно разбирается в метеорологии и, самое главное, наделен богатым художественным воображением.

— Никак не пойму, причем тут художества, — пробурчал Сумрак.

— А кто совсем недавно восхищался художественным финалом драмы во Дворце туманов? — усмехнулась Гильфи. — Когда Бесс отправила мохноногого сыча в хагсмир вместо глауморы?

— А, так это я! — обрадовался Сумрак.

— Значит, решено. Фритта, Венцель и Руби отправятся во Дворец туманов и устроят нашим врагам игру в угадайку.

— А теперь давайте подумаем, куда они должны будут доставить настоящий уголь? — задал вопрос Корин.

— Прежде чем мы перейдем к этому вопросу, — начал Сорен, — мне хотелось бы остановиться еще на одной части плана. Если за нашими гонцами кто-то погонится, хорошо было бы узнать, кто это будет. Главная прелесть надвигающейся непогоды заключается не только в том, что она станет отличным укрытием для затяжного полета гонцов, но и в том, что она столь же прекрасно скроет наблюдателей. То есть нас.

— Нас? — переспросил Сумрак.

— Да. Я хочу спрятаться под покровом тучи и проследить как за нашими гонцами, так и за теми, кто захочет на них напасть.

— Но ты же сам сказал — туча будет служить тебе укрытием. Как же ты сможешь что-нибудь увидеть сквозь нее? — спросил было Сумрак, но тут же сам понял ответ.

— Я не увижу. Я услышу, — ответил Сорен.

Разумеется, ведь Сорен, как мы знаем, был сипухой. Всем известно, что амбарные совы отличаются несравненными слуховыми способностями, намного превосходящими возможности любой другой совы.

— Я сразу узнаю звук крыльев Ниры. Неужели вы забыли, сколько раз нам приходилось встречаться с этой совой в бою?

— Слишком много, — вздохнул Копуша.

— Но мне нужны еще по крайней мере две сипухи в помощь. Я подумал об Эглантине и Фионе. Конечно, Фиона совсем молода, но слух у нее — дай Глаукс каждой сипухе!

— А теперь давайте перейдем к самому главному вопросу. Куда мы спрячем уголь? — спросил Корин, и все, как по команде, повернули головы к королю. Корин был настоящим угленосным монархом, а следовательно, решение о месте хранения угля мог принять только он один. В дупле воцарилось долгое молчание, а затем Корин снова заговорил: — Я размышляю над этим с того самого времени, как мы начали говорить об игре в угадайку. «А на самом деле я задаю себе этот вопрос гораздо дольше, чем вы можете себе представить!» — грустно добавил он про себя, а вслух продолжил: — Если трое наших гонцов сумеют благополучно вынести уголь из дворца, нам нужно будет спрятать его где-нибудь в надежном месте. — Корин посмотрел на Тенгшу, безмолвно сидевшего в темном углу дупла. — Я решил перенести уголь в Серединное царство… на гору Времени.

— Даже не знаю, что тебе сказать, Корин, — замялся Тенгшу. — Я не вполне уверен в том, что это будет правильный шаг. Ты ведь и сам понимаешь, что этот уголь… — он помедлил, подбирая нужное слово: —…есть не что иное, как невероятно могущественный предмет, дошедший до нас из времен глубокой древности.

— Да, — кивнул Корин. — Тео сражался крыло о крыло с Хуулом, когда тот нырнул в кипящее жерло вулкана и достал оттуда уголь. И это наиболее важная связь не только между временем легенд и современностью, но и между нашими хуульскими царствами и вашим, Серединным, ибо Тео первым нашел дорогу к вам, Тенгшу.

Однако Корин сказал далеко не все, что лежало у него на сердце. Дело в том, что Тео был так называемым «мирным желудком», питавшим отвращение к любым войнам. Закончив свою службу у короля Хуула, он попытался улететь как можно дальше от жестокости современного ему хуульского мира и добрался до Серединного царства. Корин испытывал к углю Хуула примерно те же чувства, которые Тео испытывал к боевым когтям. Однако он был королем, а значит, не мог никуда улететь от своего долга. Зато он мог отослать уголь как можно дальше от своего мира — по Реке ветра, в Серединное царство.

Сорен пристально наблюдал за своим племянником. «Он страшно хочет избавиться от этого угля. И тем не менее он — подлинный король, — думал он. — И он поступил очень мудро, связав уголь с Тео».

— Я должен посоветоваться с Хритом и спросить, захочет ли он принять этот уголь, — поморгав, ответил Тенгшу.

— Ты можешь отправиться прямо сейчас? — прямо спросил Корин.

— Да.

— А я в таком случае полечу потолковать с Руби, Фриттой и Венцелем, — поднялась Отулисса.

— Гхм… Постой, Отулисса, не уходи, — остановил ее Сорен. На этот раз он нерешительно замялся, не зная, как перейти к делу. Потом откашлялся и сказал: — Может быть, Бубо, Сумрак, Копуша и Гильфи полетят поговорить с Фриттой и Венцелем?

Совы изумленно вытаращили глаза на Сорена.

— Но нам нужно обсудить еще один очень важный вопрос!

— Вот именно, мы должны поговорить о слухах по поводу хагсмаров, — прошептал Корин.

— Мы надеемся, что это всего лишь слухи, — вздохнул Сорен. — Но не можем полагаться на это. Ты же сам говорил, что у тебя было видение, в котором ты видел Ниру и Стригу в ледяной пещере? Мы должны немедленно проверить, в чем там дело. Я хочу попросить Клива и Отулиссу отправиться на разведку в Северные царства. Казалось, Отулисса вдруг стала в два раза больше. Ее перья распушились. Впервые после того, как она была ранена, к ней обратились с такой серьезной просьбой! Тенгшу, уже выходивший из дупла, вдруг замешкался, повернулся к Кливу и еле заметно моргнул. В ответ Клив тоже прикрыл глаза.

Внимание всех сов было сосредоточено на Сорене, уже начавшем излагать свой план, поэтому никто не заметил этого быстрого обмена взглядами.

Никто, кроме тупика. «И что все это значит, хотелось бы мне знать? Я, конечно, не слишком умен, но понял: сейчас кое-что было сказано без слов. Подан какой-то сигнал. Клянусь своим жалким умишком».

Тем временем Сорен продолжал:

— Я хочу организовать отборный отряд посланников, которые будут связываться со всеми Ночными стражами, посланными на задание, чтобы вовремя получать от них всю нужную информацию, все сведения об успехах и неудачах. Поэтому, когда закончите говорить с нашими гонцами, возвращайтесь сюда, в это дупло. Будем планировать дальнейшие действия.