– Элена, у тебя кровь идет, – неожиданно проговорил Джоак. – Из руки.

Девушка опустила глаза. Густые красные капли крови стекали из порезанного пальца на лезвие опущенного меча. Она убрала руку, чтобы ее никто не видел.

– Всего лишь царапина. Я даже не заметила, когда ее получила.

К ней подошел Эр’рил.

– Самые опасные раны – это те, на которые не обращаешь внимания, считая их незначительными. Дай-ка я посмотрю.

Элена неохотно передала меч тете и стащила запачканную перчатку, открыв миру свое истинное оружие. Под ее кожей медленно перемещались рубиновые водовороты, наполненные дикой магией.

Эр’рил взял ладонь девушки и принялся разглядывать порез.

– Задета только кожа. Давай зайдем в дом, промоем царапину и перевяжем.

Элена кивнула и последовала за ним на кухню. Усевшись на табурет, она терпеливо молчала, когда воин накладывал на ее руку мазь из сладкого корня. Но пока он занимался этим, рана начала заживать, потоки магии сами исцелили ее, соединив края.

Несколько мгновений Эр’рил, прищурившись, разглядывал заживающий у него на глазах порез, а затем наложил на него легкую повязку. К тому времени все уже покончили с поздравлениями и отправились по своим делам, оставив их одних.

– Из-за этого ты несколько дней не сможешь носить перчатку, – проворчал Эр’рил. Даже одной рукой ему удалось, ловко потянув, закрепить концы повязки. Он присел на корточки и посмотрел в глаза девушки. – Дай мне другую перчатку.

– Зачем? Левая рука не ранена.

– Перчатку!

Он протянул руку, и у него неожиданно потемнели глаза.

Элена медленно сняла перчатку из кожи ягненка и отдала ему, держа левую руку так, чтобы он ее не видел.

– Покажи.

– Я не понимаю, что…

– Твой порез от меча уже начал заживать. Так происходит только тогда, когда ты применяешь магию. – В его голосе появились металлические нотки. – Покажи обе руки.

Стараясь не встречаться с воином глазами, Элена неохотно положила обе ладони на колени и посмотрела на свои руки. Они больше не были зеркальным отражением друг друга. По правой – той, в которой она держала меч, – переливались уже не такие глубокие красные тона. Магия, использованная во время урока с Мисилл, лишила рубиновое пятно густого цвета. В солнечном свете, вливавшемся в окно, стало ясно, что случилось: Элена применила магию против Мисилл, чтобы усилить свое мастерство в поединке с наставницей.

– «Кровавый меч», – устало проговорил Эр’рил. – Мне бы не хотелось, чтобы ты когда-нибудь освоила этот вид магии.

Элена спрятала руки.

– Почему? Я ведь истратила совсем мало сил.

Положив руку ей на колено, Эр’рил придвинулся к девушке поближе.

– Цена за это гораздо выше, чем ты думаешь. Я видел твои глаза. Ты не хотела прекращать поединок. В мои времена маги тоже слышали колдовской призыв дикой магии. Но только черные маги отвечали на ее зов, не заботясь о вреде, который она может причинить. – Эр’рил кивком показал на ее руки. – А у тебя два знака. И я представляю, как сильно звучит этот голос в твоей крови. Ты должна сопротивляться соблазну.

– Понимаю, – сказала Элена.

С тех пор как она впервые использовала свою магию, песня ведьмы превратилась в постоянную мелодию, которая никогда не стихала. Элена знала, что прислушиваться к ней слишком опасно, и сопротивлялась ведьме, живущей в ней, ни на мгновение не позволяя себе забыть о своей женской природе. Это была узкая тропа, и за прошедший год Элена научилась искусству хождения по ней и поняла важность равновесия.

– Вот почему кровавый меч так опасен, – продолжал Эр’рил. – Ты даешь магии инструмент, с помощью которого она может выйти из-под твоего контроля. Если на меч пролить достаточно крови, он сам становится вместилищем магии – почти живым существом. Неуправляемым – потому что у него нет ни совести, ни морали, одна лишь неутолимая жажда крови. И в конце концов он порабощает того, кто держит его в руках. Только очень могущественный маг в состоянии приручить кровавый меч и подчинить его своей воле.

Элена с ужасом слушала, понимая, что́ она чуть было не натворила.

– Но это еще не самое страшное, – сказал Эр’рил. – Как только меч полностью напьется крови, он меняется. Магия навечно проникает в его сталь. Им может пользоваться любой человек, и магическая сила становится доступна всякому, кто возьмет его в руки. Я слышал истории о темных магах, которые передавали кровавые мечи обычным мужчинам и женщинам, людям, не умеющим противиться зову магии. И те быстро становились рабами мечей и их жажды крови.

– И что с ними было потом? – побледнев, спросила Элена.

– Рабов мечей, как их называли, разыскивали и убивали, а клинки переплавляли, изгоняя из них извращенную магию. Это стоило множества жизней. Так что будь осторожна, Элена. То, что ты создашь, может принести больше горя, чем ты в состоянии себе представить.

Элена надела перчатку на одну руку и прикоснулась к повязке на другой. После того как Эр’рил перевязал рану и она начала заживать, зов ведьмы стих.

– Я буду осторожнее. Обещаю.

Эр’рил мгновение разглядывал девушку, словно сомневаясь в ее искренности. Удовлетворенный тем, что увидел, воин заговорил мягче, и стальной блеск в его глазах погас.

– И еще одно, Элена. Твой последний поединок с Мисилл… Несмотря на то что ты держала кровавый меч, твоей рукой управляла не только магия. Ты многому научилась. – Его голос стал жестче. – Никогда не забывай, что в тебе есть сила, которая не имеет отношения к магии.

Его спокойная похвала глубоко тронула Элену, больше, чем радостные восклицания остальных друзей. Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.

Видимо, почувствовав ее настроение, Эр’рил встал и неожиданно смущенно проговорил:

– Мне пора идти. Солнце уже высоко, а я обещал Флинту присмотреть за снаряжением «Морского стрижа». Если мы хотим отплыть с новой луной, нужно еще многое сделать.

Элена кивнула и встала с табурета.

– Эр’рил, спасибо тебе, – проговорила она, всхлипнув и заставив его посмотреть ей в глаза. – Не только за это… – Девушка подняла забинтованную руку. – За все. Мне кажется, я так и не сказала тебе, как много ты для меня значишь.

Эр’рил покраснел, неожиданно смутившись.

– Я… это… – Он откашлялся, и голос его прозвучал хрипло, когда он, споткнувшись, направился к выходу. – Тебе не нужно меня благодарить. Я выполняю свой долг.

Элена молча смотрела ему в спину, когда он перешагнул через порог.

Вне зависимости от того, провидческий сон приснился Джоаку или нет, Эр’рил – рыцарь, которому она всегда сможет доверять.

Всегда.

К тому времени, когда Мисилл была готова отправиться в путь на побережье, в город Порт-Роул, солнце успело так сильно прогреть утесы, что в воздухе стояла влажная жара. Одежда прилипала к коже, а над океаном висел мерцающий полог. Мисилл торопилась и потому, проверив седло и сумки в последний раз, закрылась от солнца рукой и, щурясь, посмотрела на тех, кто пришел ее проводить. По большей части воительница вела одинокую жизнь и не слишком любила шумные проводы. Вздохнув, она твердо решила покончить с ними как можно быстрее, подошла к Элене и поспешно, но крепко обняла племянницу.

– Тренируйся, пока меня не будет, – сказала она. – Надеюсь, к моему возвращению ты как следует освоишь «Защиту плашмя».

– Обязательно, тетя Ми.

Элена хотела еще что-то сказать, но Мисилл отошла к Эр’рилу.

– Присматривай за моей племянницей, воин равнин. Приближается ураган, и я рассчитываю, что ты сможешь ее защитить.

– Всегда, – коротко кивнув, ответил Эр’рил. – Будь поосторожнее в Порт-Роуле. Ты слышала новости Флинта?

Мисилл кивнула.

– Я хорошо знаю Болотный город, – сказала она, вспомнив прозвище Порт-Роула.

Окруженный опасными болотами и защищенный со стороны моря коварными течениями, извивающимися среди тысячи островов расположенного неподалеку Архипелага, город стал прибежищем тех, кто был не в ладах с законом. Здесь властвовала жестокая и продажная кастовая система, и слово «закон» считалось ругательным. Все жители Порт-Роула придерживались только одного правила: «Присматривай за своей спиной».