– Ты сердишься из-за этого всего?

Коул поколебался, потом покачал головой, но тут же передумал и честно кивнул.

– Ты угодил в такое положение лишь из-за Хоро и моего себялюбия. Никто не будет тебя корить, если ты уйдешь.

Лоуренс принялся было объяснять, каким опасным может стать их положение, но Коул покачал головой и поднял глаза.

– Если бы можно было зажмуриться, и все плохое бы тут же уходило, я бы давно уже так сделал.

Это была третья точка зрения, не такая, как у Лоуренса и Хоро. Лоуренс кивнул и снова зашагал вперед; Коул не отставал. Впрочем, мальчик по-прежнему не мог заставить себя взглянуть правде в лицо.

– Для… госпожи Ив еще есть надежда, правда?

Торговцы обожают рассчитывать шансы и рисковать, но вот давать обещания – не самое любимое их занятие. Так что Лоуренс, отвечая, выбирал слова очень осторожно.

– Где есть воля, там есть и выход.

Ив предположила, что ее единственная надежда – если Рейнольдс сам имеет достаточно денег, чтобы купить нарвала (неважно, для себя или для всех северян). В таком случае ситуация превратится в простой обмен товарами. И затем Киман, точно вор, проникший в дом и боящийся даже вздохнуть, медленно приступит к работе, которую необходимо будет выполнить после этой сделки.

Однако эта надежда выглядела весьма бледно, если вспомнить о доходах Рейнольдса; а их мог оценить даже неспециалист. Шансы, что ему удастся собрать деньги, были один к тысяче… а может, и к десяти тысячам.

– Но разве он уже не накопил денег? По своей схеме с медными монетами?

Именно Коул раскрыл махинацию Рейнольдса с ящиками медных монет, которые ему поставляли по реке Ром. Число ящиков, которые он получал и которые отсылал, различалось: он получал меньше ящиков, чем посылал за море, хотя монет оставалось столько же.

– От неуплаченных пошлин он сумел немножко заработать. Только и всего. Этого недостаточно, чтобы купить нарвала.

– …

Коул уткнулся взглядом в землю, словно заблудившись в дебрях собственных мыслей. У Лоуренса тоже была эта плохая привычка: когда его мысли упирались в тупик, он не обращал внимания ни на что вокруг. Но когда он видел, как кто-то другой допускает такую же ошибку, ему всякий раз хотелось его поправить; вот почему Лоуренс ласково хлопнул мальчика по голове.

– Думать, конечно, очень важно…

– Э?

– …Но в первую очередь мы должны защищать самих себя. Сейчас мы в таком положении, когда осторожность превыше всего.

Он подтолкнул Коула в спину, чтобы тот двигался быстрее. Едва мальчик понял причину, он побежал со всех ног. Он был настолько невинен, что, если бы Лоуренс рассказал ему все, он бы слишком разволновался.

Улицы здесь были довольно широки для ремесленного квартала. По ним нередко провозили тяжелое оборудование, так что они были хорошего качества, но лишь местные могли здесь легко ориентироваться. Улицы петляли и извивались, как лабиринт, и то и дело что-нибудь преграждало прохожим путь. Коул бежал, подобрав полы плаща.

– А ну стоять, ублюдки!

Торговец, гонящийся за вором, – такое встречается нередко. Но вот чтобы бандиты гнались за торговцем – зрелище весьма необычное. Кузнецы с любопытством выглядывали на улицу, оторвавшись от работы; как только разбойники поняли, что их увидели, они прекратили погоню. Когда Лоуренс и Коул выбежали из квартала, преследователи исчезли.

Однако, вполне возможно, они не отказались от своих замыслов. Они прекрасно знали эти места и вполне могли пойти другим путем и устроить засаду где-то впереди. Коул смотрел на Лоуренса, точно верный пес в ожидании команды, но он, похоже, уже знал, что им предстоит.

– Теперь уже в любую минуту… – выдохнул Лоуренс, и тут же из проулка прямо перед ними вышел нищий.

– Ах! – резко вдохнул Коул, но нищий, не произнося ни слова, нырнул обратно в проулок, и Лоуренс с Коулом побежали за ним. В здешних улицах вообще было трудно ориентироваться, но по этому переулку Лоуренс с Коулом даже бежать толком не могли. Они прилагали все силы, чтобы только удерживаться за нищим; а тот мчался легко и непринужденно. Эта гонка длилась, казалось, вечно, но в конце концов, когда Лоуренс был уже весь в поту, нищий остановился и повернулся к ним с Коулом.

– Здесь достаточно безопасно.

Она тяжело дышала, но лицо под капюшоном поношенного балахона, одолженного ей Коулом, сияло. От подобных игр в догонялки ее волчья кровь кипела.

– Похоже, вы повидались с лисой.

– Она выглядит лучше, чем я ожидал.

– Это хорошо, но… – Хоро взглянула на Коула, который тем временем взял обратно свой балахон и надел. – Выглядела ли она вот так?

Хоро ухмыльнулась и растянула щеки Коула, изобразив улыбку и на его лице.

Узел, оставленный развязанным, может привести к трудностям и опасностям впоследствии, и, если подобное произойдет, веревку просто выкинут.

– Настойчивая, но невинная и хладнокровная… да?

– …Стало быть, ты вовсе не ненавидишь ее так сильно, как заявляешь.

Улыбка Хоро стала шире, из-под губы появились клыки. Хоро мотнула подбородком в сторону севера.

– В порту бунт. Они до сих пор дерутся.

– Что случилось?

Коул спросил первым. Лоуренсу не хотелось этого признавать, но, когда другие рядом с ним нервничали, ему самому это помогало успокоиться. Обстановка все время менялась, и, как бы они хорошо ни подготовились, они упустят свой шанс, если так и будут продолжать торчать здесь. Нужно искать этот шанс и, как только увидят, сразу хватать.

Лоуренс кивнул, предлагая Хоро продолжить.

– Этот Рейнольдс, который вчера ночью был таким бедным и несчастным, – редкостный лицедей. Сегодня он весь из себя гордый и достаточно сильный, чтобы отплатить всем своим обидчикам.

– Он вел переговоры? С югом?

– Он все время вопил, что, как покупатель, имеет полное право видеть то, что он покупает. Я вовсе не ненавижу людей, на которых он орал, но они так нервничали, что хотелось смеяться.

Лоуренс и Коул переглянулись. Если Рейнольдс желает увидеть нарвала, то совершенно очевидно, куда он направится в ближайшее время.

– Как я и ожидала, ваши уши их не слышат. Они отсюда в трех кварталах.

– Но это значит… у него действительно достаточно денег, чтобы его купить…

Хоро повернулась к Коулу; тот сморщился и старательно избегал ее взгляда, пока она игралась с его лицом. Вдруг Лоуренс заметил кое-что странное.

– У него достаточно?

Коул заговорил первым. Хоро развернула уши в сторону темного проулка и ответила:

– Они сражались словами. Он орал, что хочет видеть нарвала, а они орали, что хотят видеть деньги. Он вроде бы был настроен очень серьезно, и потому наши тоже отвечали всерьез.

– Господин Лоуренс…

– Хмм… но почему? Что все это значит?

Плечи Хоро затряслись от смеха. Она явно решила больше об этом не думать. Ее улыбка без слов говорила, что спасать заточенных женщин – работа для мужчин.

– Очень странно, что у Рейнольдса столько денег. Даже если он нашел покровителя, все равно понадобилось бы время, чтобы их собрать, так что он каким-то образом сумел заранее их припрятать…

Но у Рейнольдса не было причин ждать начала бунта. Более того: чем дольше он ждал, тем больше было шансов, что кто-то отчаянный вроде Кимана испортит все так, что исправить будет уже ничего нельзя. И была еще другая проблема, с которой Лоуренс уже сталкивался, когда они разыскивали кости бога-волка: переправить куда-то такую огромную сумму денег – все равно что переправить великана; это просто невозможно сохранить в тайне.

Так как же Рейнольдс сумел собрать такую громадную сумму, да еще и незаметно для всех? Лоуренс знал, как дотошны торговцы в Кербе. Они пристально следят за дельтой и отлично знают, какие сделки в ней заключаются – кто, что, где и почем. Невидимых товаров ведь не бывает; и потому Киман, естественно, исходил из того, что у Рейнольдса денег нет. Но каким-то образом это предположение оказалось чрезвычайно далеко от истины.