– А что ж ты полчаса назад говорил, что мне не надо было дергаться, что сам со всем справишься? – хмыкнул Владислав Дмитриевич.

– Я тогда не думал, что так все обернется.

– А должен был! Я тебе за то и плачу, чтобы ты наперед все возможные ходы просчитывал!

Ответить секретарь не успел, за их спинами послышался женский визг, а следом раздосадованный рев одного из телохранителей.

– Укусила, зараза! – пожаловался он обернувшемуся на шум Закревскому. – Босс, может, нам ее пристукнуть слегка, чтобы не рыпалась?

Сказать по правде, ему уже и самому надоел этот цирк, но бить девчонку никак нельзя. В том деле, которое он задумал, нужно действовать хитростью и лаской.

– Только попробуй! – сказал он с угрозой и подошел к бомжихе.

Вывалянная в грязи, выглядела она уже не так презентабельно, но зубы скалила белые и здоровые – хоть сейчас в рекламу зубной пасты. Это хорошо, не придется тратиться на стоматологов. Да и с возрастом он не ошибся: еще совсем молодая, лет двадцать пять, не больше. А если отмыть, так, может, окажется, что и того меньше.

– Шапку сними, – велел он, и – удивительное дело – девчонка послушалась, шмыгнула носом, стянула с головы шапку.

Волосы у нее оказались каштановые, в рыжину. Точный цвет определить можно будет после того, как ее отмоют, но и сейчас видно, что не лысая и не плешивая. Разве что блохастая.

– Куда вы меня? – А голос звонкий, сердитый. Слышно, что боится, но виду не подает.

– Мы тебя отсюда, дорогуша. – Он перевел взгляд на ее перепачканные грязью руки: кожа в цыпках, ногти короткие, с траурной каймой. – И, поверь моему слову, там, куда я тебя отвезу, тебе будет значительно лучше, чем в этом клоповнике.

– Вы кто? – А глаза у нее, похоже, желтые. Или это просто так кажется на фоне грязи?

– Я твой благодетель. – Закревский усмехнулся: – С сегодняшнего дня. Можешь звать меня Владислав Дмитриевич.

Кажется, слова его подействовали на бомжиху успокаивающе, во всяком случае, дергаться и вырываться она перестала.

– Вы извращенец, да? – спросила с вызовом. – Бомжелюб?

Закревский сначала онемел от неожиданности, а потом расхохотался.

– Я не извращенец, – ответил он, отсмеявшись. – На твои сомнительные прелести не позарюсь, можешь не волноваться на этот счет. Тебя как зовут?

– Яся. – В желтых глазах мелькнуло и тут же исчезло какое-то чувство.

– Яся – это сокращенно от какого имени?

– От Ярославы.

Ярослава. Красивое и благородное имя. Совсем не подходит этой замарашке.

– Хорошо, я буду звать тебя Ярославой.

– Вы меня куда сейчас?

Ишь, любопытная!

– К себе домой. Устраивает тебя такой ответ?

По глазам было видно, что не устраивает, но вдаваться в подробные объяснения Владислав Дмитриевич не счел нужным, развернулся, пошагал вперед. Девчонка больше воплями не докучала, шла смирно. И на том спасибо. Может, не до конца мозги пропила. Или что они там на помойке делают – «Момент» нюхают? С такой, наверное, можно будет попробовать договориться по-хорошему. Глядишь, и согласится. Она ж с виду не дура законченная, сообразит небось, что для нее выгодно, а что нет. Впрочем, не о том ему сейчас нужно волноваться. Девчонка – это так, мелочи. Самое сложное у него впереди.

То, как смотрел на нее этот дядька, Ясе не понравилось. Она шкурой почувствовала – быть беде. Ведь не просто так он на свалке объявился и выбирает не лишь бы кого, а женщин. Извращенец, что ли?

Точно в ответ на ее мысли, незнакомец недобро сощурился, ткнул в ее сторону пальцем и заявил:

– Я беру ее!

Точно, извращенец! Петя тут же напрягся и попытался незаметно задвинуть ее за спину, чтобы не маячила. Раньше надо было прятаться, а теперь уж что?! Теперь, похоже, нужно делать ноги.

– Яську хочешь? – Кажется, Косой такого поворота событий не ожидал. – Да на кой хрен тебе эта мелюзга?! Она ж зеленая еще, ни кожи, ни рожи. И в особых бабских делах не умеет ни хрена, можешь мне поверить. – Вот ведь скотина! Можно подумать, он знает, какая она в особых бабских делах! – Анжелку бери, не прогадаешь. Ее отмыть да приодеть. – Это точно! Анжелка сопротивляться не станет. У Анжелки тормоза уже давно перегорели, ей все равно с кем и все равно что…

– Я возьму эту. – Старик не сводил с нее внимательного взгляда.

– Допрыгалась, блин, – сквозь стиснутые зубы прошипел Петя. – Беги, что стала?

Перед тем как дать деру, Яся еще успела услышать, как старик и Косой сговариваются о цене.

Еще никогда в жизни Яся так быстро не бегала, но, как ни старалась, все равно попалась. Люди старика не особо церемонились, даже рукав у куртки оторвали, козлы! А куртка ведь хорошая, добротная. Где же она теперь другую такую найдет? Неожиданно обида за испорченную вещь придала Ясе решимости: она кричала, вырывалась и лягалась, но силы были неравными. Если двое на одну, тут брыкайся не брыкайся, а финал очевиден.

Когда Ясю приволокли обратно, оказалось, что Пете еще хуже, чем ей. Оно и понятно, старик с собой вон какую свору прихватил. Наслышан, видно, о том, как Косой привык дела вести. А Косой – сволочь! Обещал же, что ее не тронут…

– Отпусти ее! – Петя попытался поднять голову, но один из охранников неуловимо быстрым движением врезал ему по лицу. У Яси заныли зубы, словно это ее только что ударили, на глаза навернулись злые слезы. За что они так с Петей?! Петя тут вообще ни при чем! Она уже хотела было сказать этим сволочам, чтобы не били его, оставили в покое, но ей не дали.

– Все, уходим! – Старик сделал знак своим псам, в ту же секунду Ясю дернули за ворот куртки и куда-то потащили. Она еще успела, извернувшись, бросить прощальный взгляд на Петю. Он неподвижно лежал в грязи, жалкий и беспомощный. Гады! Кругом гады…

В том особом состоянии обреченности, в которое Ясю повергло увиденное, она перестала себя контролировать, забилась в истерике. Наверное, не будь рядом старика, с ней бы поступили так же, как с Петей, а то и хуже. Но старика слушались беспрекословно, и Яся с каким-то мрачным удовлетворением продолжала бесноваться. Конец истерике положил все тот же старик.

Он глядел на нее с заинтересованной брезгливостью. Наверное, так рассматривают какую-нибудь диковинную, но не особо симпатичную зверушку. Под взглядом его холодных ярко-синих глаз Яся чувствовала себя голой. Где-то она уже видела это лицо: породистое, холеное и, несмотря на явные следы возраста, очень выразительное. Аристократ хренов…

– Шапку сними, – скомандовал он. Не налюбовался, гад!

Нет смысла сопротивляться, если сама не снимет, так эти его псы снимут. И хорошо, если только шапку. Лучше прогнуться, сделать вид, что смирилась, а потом, улучив подходящий момент, свалить к чертовой бабушке. Не на цепь же они ее посадят!

– Куда вы меня?

– Мы тебя отсюда, дорогуша!

Вишь, снизошел до общения со швалью подзаборной. Зубы сцепил, кривится, но разговаривает. И ведь до чего лицо знакомое!

– Вы кто?

– Я твой благодетель. С сегодняшнего дня. Можешь звать меня Владислав Дмитриевич.

Он даже улыбнулся. Видно, подумал, что Ясю его волчий оскал успокоит. На самом же деле успокоило ее совсем другое: она догадалась вдруг, кто перед ней. Это ж надо! Такой серьезный человек и бродит по помойкам, ручкается с Косым. Да она бы с Косым на одном поле… в общем, ничего бы она с ним на одном поле делать не стала.

– Вы извращенец, да?

Ну не просто ж так она ему понадобилась?! Может, у него такие фантазии. Может, ему захотелось с бомжихой попробовать! Надо сказать, что у нее сифилис или – лучше – СПИД. Вдруг испугается, старый козел! Яся уже открыла было рот, но тут благодетель расхохотался. Одного этого презрительно-недоуменного смеха хватило, чтобы понять: насилие ей не грозит. По крайней мере, от него.

– Как тебя зовут?

– Яся. – Эх, надо было соврать, а она с перепугу правду сказала. Ну да ладно, что уж теперь! В другом соврет, если понадобится.