— Вид у тебя — как у пастуха, — сказала она, когда он направился к двери. — Если спросят, где настоящий хан кераитов, скажи, что ты его слопал.

— Женщина, ты свет моего сердца, — ответил он, пригибая голову, чтобы выйти наружу. Ему вдогонку что-то полетело и стукнулось о дверь. Это жена швырнула в него тем, что под руку подвернулось, и Тогрул хмыкнул.

Настроение его переменилось, когда он увидел воинов, пришедших в улус кераитов. Они спешились, и его тупые сородичи окружили их. Вид у гостей, оказавшихся в такой толпе, был весьма настороженный. Тогрул выдохнул сквозь сжатые пухлые губы, пожалев, что не взял с собой еще еды. В желудке у него заурчало, и он с надеждой подумал, что гости не откажутся от пира в их честь. Тогда жена вряд ли станет его пилить.

Толпа кераитских детишек раздалась, и Тогрул увидел свою стражу. Поискал взглядом Вэня Чао, но китайский посол еще не пробудился ото сна. Подошел к прибывшим, и сердце его упало при виде их малочисленности. И где же та орда, которую обещал Вэнь?

Многие из чужаков озирались по сторонам в восхищении и тревоге. В центре, рядом с лошадьми, стояли пятеро мужчин с жесткими напряженными лицами. Он улыбнулся и пошел к ним навстречу в сопровождении охранников.

— Вы гости в моем доме, — объявил он. — Кто из вас Тэмучжин из рода Волков? Я много слышал о нем.

Самый высокий выступил вперед, коротко кивнул, словно не привык кланяться.

— Уже не из Волков, господин. Я не связан с племенем моего отца. Вот эти люди — мой народ.

Тэмучжин никогда не видел такого толстого человека, как Тогрул. Он пытался не показать своего удивления, но не мог оторвать глаз от хана, который тем временем приветствовал его братьев и Джелме с Арсланом. Тогрулу, видимо, было немногим более тридцати лет, и рукопожатие его было крепким, но плоти было так много, что халат чуть ли по швам не трещал. Лицо у него было круглое, с толстыми складками жира, свисавшими на воротник. Но самым необычным в облике этого человека было его одеяние — такое же, как у Вэня. Волосы Тогрула были забраны назад, словно у китайца, и Тэмучжин не знал, как отнестись к этому человеку. Он не был похож ни на одного хана, каких видел Тэмучжин прежде. Лишь знакомые черты лица да красноватая кожа говорили о том, что Тогрул и Тэмучжин принадлежат одному народу.

Тэмучжин удивленно переглядывался с Хачиуном, а Тогрул тем временем закончил свои приветствия и сложил тяжелые руки на огромном брюхе.

— Зверь пробудился, друзья мои. Вы ведь проголодались с дороги, я угадал?

Он хлопнул в ладоши и приказал принести еды. Тэмучжин наблюдал за толпой, разбежавшейся по юртам, несомненно, с тем, чтобы наготовить еды для своего прожорливого хана. Похоже, они уже привыкли к этому.

— Но я вижу, у тебя наберется лишь три десятка воинов, — заметил Тогрул, пересчитывая про себя новоприбывших. — А Вэнь Чао говорил мне, что у тебя не меньше сотни.

— Я найду больше, — мгновенно ощетинившись, ответил Тэмучжин.

Тогрул изумленно поднял брови.

— Значит, правду говорят, что ты принимаешь к себе бродяг? Они не крадут?

— У меня — нет, — твердо сказал Тэмучжин. — И они хорошо сражаются. Мне говорили, что тебе нужен военный вождь. Если это не так, то я снова уведу их на север.

Тогрул аж глазами захлопал от такого резкого ответа. На мгновение ему захотелось отдать всех своих дочерей в обмен хоть на одного сына. Может, тогда не надо было бы обхаживать дикарей, которые вышли из холмов.

— Вэнь Чао лестно отзывался о тебе, и его словам я верю, — проговорил Тогрул. — Однако мы поговорим обо всем, когда поедим. — Он улыбнулся в предвкушении пира, чуя запахи жарящейся в юртах баранины.

— К северу, в месяце пути отсюда, есть татарский улус, — произнес Тэмучжин, пропустив предложение мимо ушей. — Там не меньше сотни воинов. Если дашь мне тридцать воинов, я привезу тебе татарские головы и покажу, чего мы можем достичь вместе.

Тогрул заморгал. Молодой воин находился в большом чужом улусе, среди множества вооруженных бойцов. Он говорил с человеком, которого ему надо было привлечь на свою сторону, но говорил так, будто бы самому Тогрулу надо склоняться перед ним. Кераит подумал, а не указать ли чужаку его место, но потом передумал.

— И об этом мы обязательно поговорим, — заявил он. — Но если вы не разделите со мной трапезу, я буду оскорблен.

Тэмучжин кивнул. На холодный воздух вынесли блюда с дымящимся мясом, и Тогрул облегченно вздохнул. Глаза новоприбывших не отрывались от еды. Несомненно, этой зимой они недоедали. Посреди улуса разложили костер, и Тогрул кивнул в его сторону, когда пламя разгорелось. Тэмучжин настороженно переглянулся с братьями: один пожал плечами, второй улыбнулся в предвкушении трапезы.

— Хорошо, господин, — неохотно сказал Тэмучжин. — Мы сначала поедим.

— Ты оказал мне великую честь, — отозвался Тогрул, не в силах скрыть язвительности.

Он напомнил себе об обещанных Вэнем землях. Может, этот разбойник действительно поможет ему приблизиться к мечте.

Когда лучи солнца озарили землю, к ним присоединился Вэнь Чао. Его слуги презрительно отказались от циновок. Вместо этого они принесли своему хозяину скамейку. Тэмучжин с любопытством смотрел, как слуги приправляют мясо специями из маленьких сосудов. Тогрул прищелкнул пальцами, чтобы и его мясо приправили, и слуги быстро повиновались приказу. Было очевидно, что хан кераитов не в первый раз требовал этого.

Воины Вэня Чао к пиру не присоединились. Тэмучжин следил за ними: первый среди них. Юань, расставил остальных вокруг лагеря, в то время как его хозяин трапезовал, явно не беспокоясь о безопасности.

Тогрул не начинал разговора, пока не утолил свой голод. Тэмучжин дважды начинал было говорить, но оба раза Тогрул указывал на еду, слишком занятый своим куском. Это разочаровало Тэмучжина, и он заметил проблеск насмешки в глазах Вэня Чао. Несомненно, китаец тоже удивлялся способности кераитского хана поглощать столько еды и питья. Жирный хан, казалось, мог есть бесконечно, и Тэмучжин с братьями покончили с едой задолго до того, как тот наелся, и чуть позже Вэня, который ел как птичка.

Наконец Тогрул объявил, что доволен, и рыгнул в ладонь.

— Как видишь, мы зимой не голодали, — весело сказал он, поглаживая брюхо. — Духи благосклонны к кераитам.

— И в грядущем будут благосклонны, — добавил Вэнь Чао, не сводя взгляда с Тэмучжина. — Я рад, что ты принял предложение, которое передал тебе, господин.

Последние слова в его устах прозвучали лживо, но Тэмучжин сделал вид, что так и должно быть.

— Зачем я здесь нужен? — спросил он у Тогрула. — У тебя достаточно людей и оружия, чтобы самому разбить татар. Зачем тебе мои люди?

Тогрул отер жирные губы тыльной стороной руки. Поймал на себе взгляд Вэня Чао и достал из-за пазухи платок.

— Твое имя славно, Тэмучжин. Кераиты сильны, это так. Слишком сильны, чтобы на них напало другое племя. Но Вэнь убедил меня первым начать войну на севере, чего желаешь и ты.

Тэмучжин не сказал ни слова. С первого взгляда на огромного толстяка он понял, что спрашивать, почему Тогрул сам не возглавит воинов, незачем. Он сомневался, что этот человек вообще может сесть на коня и проехать на нем несколько переходов. Но он видел, что в улусе сотни кераитов, и около пятидесяти из них присоединились к пиру вокруг костра. Это племя было многочисленней Волков и даже олхунутов. Неужели среди них не найдется ни одного человека, который мог бы повести людей в набег? Он не говорил этого вслух, но Тогрул глянул на него и захихикал:

— Разве не мог я послать одного из своих ближних воинов на татар, да? И сколько же пройдет времени до того, как он вернется ко мне с ножом в рукаве халата? Не думай, Тэмучжин, что я дурак. Кераиты размножились, потому что я держу их твердой рукой и потому что Вэнь Чао прислал нам коней, еду и золото с востока. Может быть, когда-нибудь я своими глазами увижу земли той страны. Кераиты познают мир и богатство при мне, если я сумею разогнать татар.