– И тут меня побил! Уж лучше мне с тобой не спорить.

Понадобился целый час, прежде чем шебеки окружили испанца и стали сближаться. Борта противника опять окутались дымом. Ядра вспенивали волны недалеко от шебек. Но лишь одно задело корму флагмана, не причинив ему особого вреда. В этот момент адмирал сигналом стремительно бросил флотилию на испанца. Со всех шебек грохнули залпы, но они оказались такими жидкими, что причинили мало вреда вражескому кораблю.

– Однако результаты не в нашу пользу, - заметил Пьер. - Правда, человек десять мы у них выбили, но этого слишком мало.

Арман руководил перезарядкой пушек. Вскоре они были готовы. «Тень пророка» подошла достаточно близко к противнику. Уже палили мушкеты с испанского корабля, когда Пьер, тщательно наведя пушки, скомандовал:

– Пали!

Картечь с визгом унеслась на палубу испанца. Пьер жадно наблюдал за результатом залпа.

– Видал, Арман! Мы одни сделали больше, чем вся флотилия арабов. Гляди, десятка два испанцев уже ползают в крови. Хватай мушкеты! В укрытие, собаки! Не высовываться! Пали прицельно!

Матросы с криками бросились к фальшборту и стали стрелять. Шамси носился рядом, что-то яростно крича, но Пьер не слушал. Он тщательно целился, мягко спускал курок и уже не глядел на результат - знал, что пуля не пролетела мимо, потом обернулся к Арману и крикнул:

– Заряжай картечью, Арман!

Трескотня мушкетов нарастала. С правого борта «Стрела пророка» уже забросила крючья, и матросы, десятками падая под огнем испанцев, озверело лезли на абордаж.

Следом, осыпаемый пулями, торопился второй корабль флотилии. «Тень пророка» оказалась несколько сзади, но огонь ее косил испанцев, не давая им организовать отпор. Палуба алела пятнами крови. Люди спотыкались о тела павших и раненых, падали, многие из них не успевали встать, тут же получив удар кинжала или шпаги.

Яростные вопли дерущихся смешались с мушкетной стрельбой.

– Крючья на борт! - это голос Шамси прорвался сквозь весь грохот боя. - Вперед, правоверные! Аллах акбар!

Несколько матросов с кинжалами в зубах перелетели на палубу испанца, вцепившись в канаты, и тут же вмешались в свалку.

– Арман, не ломись вперед, - крикнул Пьер, размахивая шпагой. - Не лезь без нужды, осмотрись, Друг!

Команда пушкарей карабкалась на борт. Люди падали, ругались, рычали. Обрызганные кровью оскаленные бородатые хари лезли и лезли в драку, пока испанцы не стали отступать на шканцы, потом по трапам на надстройки, где их поредевшие ряды вяло отмахивались от орущей массы арабов, опьяненных кровью.

Пьер первые минуты дрался осмотрительно, особо не лез в гущу, старался сдержать Армана. Однако бой поглотил их разум, и они бросились вперед, разя и получая ответные удары, которых пока не замечали.

Краем глаза Пьер заметил, как Арман то ли споткнулся, то ли, получив удар шпаги, упал. Пьер, махая отчаянно шпагой, бросился к другу. Испанцы отступили, а он смог увидеть, что Арман получил удар кинжалом в грудь и весь залит кровью. Пьер рванул сорочку, обнажил тело друга, понял, что рана не очень-то опасная - клинок распорол кожу и лишь слегка задел мускул. Арман мало что соображал, но полностью не потерял сознание.

– Погоди, Арман, сейчас перевяжу, и ты будешь опять как огурчик. Потерпи, милый! Сейчас, родимый!

Он торопливо перематывал рану заранее заготовленной полоской чистой ткани. Кровь постепенно переставала сочиться. Завязав узел, Пьер поглядел на друга и сказал намеренно спокойным тоном:

– Вот и все. Теперь подожди - я вернусь к тебе. Лежи спокойно и не беспокойся. Я скоро. Бой уже затихает, - и он убежал помогать товарищам.

Минуту спустя испанцы сдались, побросали шпаги и подняли руки. Арабы в пылу сражения некоторых тут же зарубили, но большинство повязали и принялись растаскивать имеющееся на корабле добро.

Пьер тоже начал осторожно оглядывать темные помещения, держа пистолет наготове. С ним увязался один матрос, они вскоре проникли в трюм, отодвинув засов какого-то помещения. Огарок свечи высветил странную картину. Человек пятнадцать обтрепанных и грязных людей смотрели на них безумными от ужаса глазами.

– Эй, кто тут? - спросил Пьер по-французски, видя, что это европейцы.

– О, месье, вы француз?! Какая радость, месье! Вы освободите нас?

– Да кто вы и откуда появились на испанском судне?

– Мы пленные. Это долго рассказывать, сударь. Освободите нас побыстрее, мы умираем от страха и голода. Дайте нам пить, сударь!

– Эй, саадит, принеси этим людям воды, да побыстрее, - сказал Пьер своему напарнику.

Тот поколебался, недовольно что-то буркнул, но пошел куда-то. Пьер не был уверен, что тот выполнит его приказ. Он спросил:

– Давно вы здесь, господа?

– Уже вторую неделю, сударь. Нас захватили самым коварным манером. Эти испанцы совершенно бесчестные люди. Нас освободят, сударь?

– Ничего об этом сказать не могу, но постараюсь для вас что-нибудь сделать.

– Как это - что-нибудь, сударь? Мы не понимаем.

– Судно захвачено арабскими пиратами, господа. И я у них тоже в неволе, по сути дела. Я не распоряжаюсь здесь, господа. Все будет зависеть от адмирала и капитанов. Но я обещаю вам всю свою поддержку, какая только будет возможна. Я тут с товарищем, тоже, как и вы, французом, но он ранен, надеюсь, что не сильно.

– О, сударь, что же нам делать?!

Пьер понимал отчаяние этих несчастных людей, но помочь им не мог. В это время в помещение с факелами вошел какой-то капитан и его люди. Капитан оглядел мрачные казематы, пленников, уставился на Пьера и спросил:

– Это ты руми с «Тени пророка»?

– Это так, раис.

– Что ты тут делаешь?

– Да вот нашли с товарищем этих людей. Они взяты испанцами в плен и просят пить и есть. К тому же интересуются своей судьбой.

– Это не твое дело, руми. Иди отсюда побыстрее и не показывайся тут никогда! Пошел вон!

Пьеру ничего не оставалось, как выйти. Не стоило обострять отношения с капитаном чужого судна. Всему свое время.

Он нашел Армана на том же месте, но уже сидящего и глазеющего на разыгравшуюся кругом вакханалию.

– Как ты, друг? - спросил Пьер, приседая к нему.