Наконец он поднялся. Глаза горели лихорадочным блеском, губы все еще шептали что-то, потом он как бы опомнился, встряхнул кудлатой головой.

– Руми, я приду непременно. Как договорились. Ждите меня, - с этими словами он помчался через толпу, и люди со смехом и удивлением оглядывались ему вслед.

Остаток дня Армана не покидало какое-то внутреннее волнение. Он пораньше вернулся домой, тем более что его работа в этот день почти ничего не давала. Фокусы получались плохо, камушки, которыми он жонглировал, частенько валились из рук.

– Он придет, Пьер! - воскликнул Арман, как только увидел возвращавшегося друга.

– Я все время думал об этом деле и все больше прихожу к мысли, что мы ввязываемся в пустую затею, Арман.

– Что уж теперь обговаривать это. Лучше подождем еврея, и пусть он нам подробно расскажет об этой самой затее. Мне просто не терпится, Пьер. Даже дрожь пробивает. С чего бы это?

– Сам знаешь, не маленький уже. Давай лучше ужинать, а то живот подвело, как у голодного волка.

Ранние сумерки принесли еврея к их убогому жилищу. Он каким-то чудом сумел отыскать их яму и молча уселся возле крохотного костерка на корточки. Пьер с интересом разглядывал его тощую фигуру. Он тут же сообразил, что перед ним действительно не совсем нормальный человек, но отказать ему в уме он не посмел. Что-то говорило Пьеру, что еврей далеко не так прост, как можно было бы подумать.

– Ну что, Цви, - прервал молчание Пьер. - Мы знаем, как тебя зовут, но ты наших имен не знаешь. Меня Пьером кличут, а друга - Арманом. Запомнишь?

– На память не жалуюсь, Пьер, - ответил еврей. - Однако как вам нравится, что я вас так быстро раскусил? - И глазах его заплясали озорные огоньки. - Здорово, да?

– Должен заметить, что наблюдательный человек всегда может достичь многого. Однако таких просто мало, потому и не всегда можно раскусить человека. А ты человек иного рода, Цви.

– Верно, Пьер. И мы, надеюсь, поладим.

– Я всю ночь думал о тебе, Цви. И не мог избавиться от сомнений. Ты не можешь их рассеять?

– Сомнения всегда могут остаться. Не сомневается лишь дурак и фанатик. Ты не такой. Стало быть, твое состояние вполне нормальное. А рассеять всякие сомнения, если нет неопровержимых фактов, можно лишь верой в задуманное. Потому тебе придется именно так и поступить.

– Это достаточно рискованно, Цви.

– В пустыне все рискованно, и время теперь тоже рискованное. С марокканской стороны сейчас постоянно надвигается угроза нашествия. Их султан Мулай Ахмед набирает силу после разгрома португальцев под Эль-Ксар эль-Кабире. Недаром получил он почетный титул ал-Мансур, что значит Победоносный.

– Нас это мало интересует, Цви. Мы люди посторонние, и наши думы направлены в одном направлении - как бы вернуться домой.

– Но как это осуществить без денег? Вот вам и шанс вернуться в свою Францию. Раскопаем караван - и вы свободны, да еще и при деньгах, которые вам помогут в вашем предприятии. И с этим я советую поспешить, ибо марокканцы могут в любой момент нарушить любые планы. Они уже теперь достаточно сильны, чтобы сразиться с сонгайскими войсками. Уверен, что вскоре так и случится.

– Мы уже дали согласие, Цви. Лишь отсутствие средств может нас задержать. А где их взять?

– Нам много не понадобится, Пьер. Всего несколько дней, не больше десяти, - и мы будем богаты. А на десять дней, думаю, денег вы достанете. Закупить надо только еды, а воду достанем в колодце. Уверен, что для этого у вас деньги найдутся.

Пьер задумался, хотя все уже было решено. Еврей напряженно глядел на него в ожидании. Его черные глаза были широко открыты и поблескивали в мечущемся пламени костра. Густые черные всклокоченные волосы превращали его в дикаря, но умный взгляд говорил совсем о другом.

– Ладно, Цви, - сказал наконец Пьер, прервав затянувшееся молчание. - Послезавтра мы можем отправляться. Дня нам хватит для всех приготовлений и закупок провизии. Но надо припасти еще лопаты, заступы, мешки или корзины.

– Это добро у меня уже приготовлено. Старое, но на несколько дней работы нам хватит.

– Тогда договорились. Послезавтра до восхода солнца тронемся. А к вечеру приходи к нам, вместе переночуем, помолимся каждый своему Богу.

– Хорошо, - ответил Цви, поднялся и, не говоря ни слова, растворился в ночной темноте.

Наступило тягостное молчание. Потом Арман сказал:

– Я не все понял, но главное уяснил. Мы точно ведь едем?

– Да. Послезавтра. Чего тянуть. Лучше сразу покончить с этим никчемным делом и развязать себе руки. А вдруг действительно повезет!

– Эх ты! Значит, и ты проникся надеждой, а?

– Чем черт не шутит, Арман. Этот ненормальный может оказаться прав.

– Я рад, что ты так переменил свое отношение к этому делу.

– Еврей прав в том, что тянуть с этим рискованно. Марокканцы действительно могут помешать нам, а тогда мы можем оказаться и вовсе отрезанными от моря или попасть к ним в плен. А это нас не устраивает.

– Не дай Бог! Лучше об этом не думать. Мы поужинали, теперь можно и спать ложиться. Завтра много работы, а отдохнуть потом нам будет трудно.