Дор сосредоточился, припоминая уже наполовину забытое сочинение.

— Кажется, у меня там был голубь. Я написал о ксанфских голубях-поцелуях.

— Ну вот! Ты сказал голубь, а пчеле вполне могло послышаться голый! — со смехом воскликнула Айрин. — Пчела не очень умна, но вряд ли ей понравится расплачиваться за собранные буквы. Ох, Дор, вечно ты вляпываешься во что-нибудь! Погоди, вот прочитает Чери твое сочинение...

— Развеселилась, — обозлился Дор. Сколько же этих самых «граммофонов» он ухитрился использовать?

— Голый голубь! — крикнула Айрин, подплыла поближе и дернула Дора за одежду. Материя легко разорвалась — неужели успела обветшать от воды?

— Голый, голый, голый! — разъярился он, запустил два пальца за вырез купальника Айрис и с силой дернул вниз. Купальник разорвался с легкостью. Одежда только намекала, что под ней таится нечто прекрасное, теперь все стало ясно. Королева Ирис часто напускала на себя видимость красоты, но Айрин была красива по-настоящему.

— Иииииииии! — восторженно завизжала девчонка. — Уж теперь я до тебя доберу-у-усь!

И она принялась срывать с него оставшуюся одежду. А он — с нее. Он злился, но в потоках воды мелькало нечто прекрасное. Через секунду оба, совершенно голые, хохотали до упаду. Стороннему наблюдателю могло ^показаться, что эти двое сейчас со злости совершили то, на что ни за какие коврижки не отважились бы по доброй воле — хотя им явно хотелось сделать именно это.

И тут на берегу появилась Чери. Передняя часть тела у нее была от замечательной пышнотелой женщины, а задняя — от великолепной лошади. Говорят, Обыкновения — страна прекрасных женщин и быстрых лошадей, а может, и наоборот; в Ксанфе, волшебной стране, кентаврицы соединяли в себе оба этих достоинства. Каштановые волосы Чери спадали на спину, покрытую каштановой шерстью, прелестный хвост тоже был каштанового цвета. Кентаврица не носила одежды — кентавры отрицали одежду — и, несмотря на привлекательность, была уже в возрасте: из поколения Бинка, отца Дора. Нет, голая Айрин, конечно, куда интересней.

— Я по поводу твоего сочинения, Дор... — начала Чери.

Дор и Айрин так и замерли. Они вдруг осознали, в каком виде их застали — в воде, без одежды, да еще полуобнявшимися. Зеленушка лениво поигрывала обрывками их одежды. Чери появилась как раз вовремя, и наверняка будет скандал.

Но кентаврицу волновало только сочинение. Она тряхнула головой, длинные волосы упали ей на грудь. Что сейчас будет...

— А ну-ка перестаньте обниматься, хоть на секунду отодвиньтесь друг от друга, — крикнула Чери. — Мне надо сказать кое-что об этом сочинении, о том, что я думаю по поводу правописания.

Чери не очень-то взволновало, чем там занимаются детишки в воде (кентавры любят волю и вольное поведение), но если она расскажет королеве...

— Гм, да... — пробормотал Дор, желая только одного — с головой погрузиться в воду.

— Но прежде, чем я приступлю к подробному разбору, мне хотелось бы узнать, что думаешь по этому поводу ты, Айрин... — И Чери повернула листок так, чтобы Айрин могла разобрать текст.

Айрин тоже была страшно смущена, что ее застали в таком виде. Она хотела нырнуть поглубже, но вода вытолкнула ее. Что ж, придется заняться сочинением. Айрин читала, и настроение ее менялось.

— Ну и ну! — восклицала Айрин. — Невероятно! — Айрин хихикнула. — На этот раз, Дор, ты перещеголял самого себя! Хуже не бывает!

— Смешной рассказ читаете? — поинтересовалась вода, и ее любопытство тут же разделили камни, песок и прочие неодушевленные предметы, оказавшиеся поблизости от заставляющего предметы разговаривать волшебника Дора.

— А я вам сейчас прочитаю, — пообещала Айрин. — Предупреждаю, буду произносить точно как написал Дор.

Она принялась читать. И каким-то образом у слов стали появляться совсем иные, не предусмотренные Дором значения. Какая-то слабость охватила его. Дело оказалось куда хуже, чем он думал.

"ЗЕМЛЯ КСАНФА Сочинение Дора.

Я живу в Ксане. От Обыкновения Ксане отличается тем, что в Ксане маки и волбешники есть, а в обыкновении ни маков, ни волбешников нет. В Ксане водятся графины, карпии, голые поцелуи, драгуны. А у Обыкновенов нет ни маков, ни драгунов, но у них есть рогатые лососи, томатная энергия и колесные таксы. Пластилин в Ксане король Трент. Он носит корову уже семнадцать лет. У пластилина есть жена — каравелла Ирис. В Ксане нам всем очень хорошо, есть никого не следует, и мы процветаем в мире. Тут и повесь конец".

К концу чтения Айрин, обессилев от хохота, вытирала слезы, морская корова мычала от радости, вода, песок и камни хихикали, дубиночные дубы шлепали друг друга ветвями, а разные чудища от смеха едва не впали в истерику. Даже Чери с трудом сдерживала улыбку. Лишь Дору было не до смеха. Он хотел одного — как можно глубже провалиться под землю.

— Ой, волбешник, мак! — держалась за живот Айрин. — Поехали в Обыкновению и полюбуемся, как там таксы бегают на колесах.

Тут уже все живое и неживое так и грохнуло хохотом. А на камнях от смеха выступили настоящие слезы.

И тут Чери решила, что потеху пора кончать. Она взяла себя в руки и сурово сказала: — А теперь, Дор, тебе следует отправиться к королю.

О, только не это! День еще не кончился, а неприятностей уже не счесть. Хорошо, если король Трент смилуется над ним и не превратит в какую-нибудь улитку, место которой именно в этом рву.

Мало позора из-за сочинения, так еще застали нагишом с дочкой короля.

Дор обмотал вокруг пояса обрывки одежды и выкарабкался на берег. Ничего не поделаешь, придется пойти и принять горькое лекарство.

Он забежал домой, чтобы переодеться в сухое. Дор надеялся, что матери не будет, но она как раз занималась уборкой. Хамелеоша сейчас находилась в глупой фазе, то есть выглядела красивой девушкой, хотя на самом деле ей было около сорока. Достигая глупой фазы, Хамелеоша всякий раз превращалась в красавицу, а когда переходила в умную, становилась уродиной. Но с умом дело обстояло прямо противоположно, поэтому сейчас у нее не хватило ума спросить, почему Дор обмотался мокрой одеждой и с какой стати половицы под его ногами хихикают. Но с него капало, и это она заметила.

— Не пачкай пол, милый, — предупредила она.

— Сейчас переоденусь, — успокоил он мать и быстро направился к себе в комнату. — Мы с Айрин немного поплавали во рву.

— Я рада, — отозвалась Хамелеоша.

Дор шел на встречу с королем. Король предпочитал вести беседы в библиотеке. Сердце Дора колотилось, когда он поднимался по лестнице. Чери наверняка успела показать королю сочинение. Но может, Трент еще не знает о купании во рву?

Король, крепкий, седеющий и красивый мужчина лет шестидесяти, уже ждал Дора. После смерти Трента скорее всего именно он примет корону Ксанфа. Но Дор совсем не жаждал стать «пластилином».

— Здравствуй, Дор, — сказал король, приветливо, как и всегда, пожимая ему руку. — У тебя сегодня свежий и чистый вид.

«А это я в ров свалился», — чуть было не сказал Дор. Ничего себе ванна! Уж не дразнит ли его король? Нет, это не в его правилах. Дор с тревогой ждал, что будет дальше.

— У меня к тебе важное дело, — сказал король.

Дор забеспокоился еще больше.

— Государь, я так провинился... — начал оправдываться Дор, но Трент улыбнулся: — В самом деле, Дор, ты написал очень смешное сочинение, но речь пойдет не о нем. По правде говоря, в молодости и я был не очень ловок в правописании. Умение правильно писать приходит со временем.

Лицо короля стало серьезным. Дор опять пал духом. Если не сочинение возмутило короля, то...

Дор решил было объяснить, как все произошло, но смекнул, что его рассказ будет слишком похож на оправдание. А королям и будущим королям не к лицу оправдания. Это их унижает. В тревожной тишине Дор ждал, что скажет король.

— Успокойся, Дор, и выслушай меня... — начал король.

— Все произошло случайно! — выпалил Дор. Чувство вины в нем пересилило самообладание. Ох, как трудно вести себя по-королевски!