Отчаявшись уснуть, он встал с кровати и вышел на берег моря. Немного постояв, глядя на восходящую утреннюю звезду, он запряг коней в колесницу, привязал к ней тело Гектора и три раза объехал вокруг могилы Патрокла. Легче от этого не стало. Ахилл сошёл на землю и посмотрел на труп врага. После всех издевательств от него мало что должно было остаться, однако Гектор выглядел невредимым. Даже смертельная рана затянулась. Боги ясно давали Ахиллу понять, что они не одобряют его действия.

   Поняв, что уже и боги не на его стороне, Ахилл совсем раскис, сел на край колесницы, закрыл лицо руками и разрыдался.

   Нежная рука легла ему на плечо. Обернувшись, он увидел свою красавицу маму. Фетида была одета в траурное чёрное платье, глаза её были красными от слёз.

   -- Нехорошо ты делаешь, сынок, - сказала она. - Ты этим уже ничего не изменишь. Меня сейчас Зевс к себе на Олимп вызывал. Сердятся на тебя боги. Некоторые даже просят Гермеса, чтобы он Гектора у тебя похитил.

   -- Пусть только сунется! - буркнул в ответ Ахилл.

   -- Не гневи Зевса, сынок. Он наша последняя надежда. Отдай Гектора родным. Он же тебе не нужен, а они похоронят его как это принято у смертных. Ведь и мне когда-нибудь... - тут Фетида не выдержала и заплакала.

   Ахилл отвернулся.

   -- Хорошо, - буркнул он. - Пусть забирают.

   Не спали в это время и во дворце Приама. Престарелый троянский царь сидел на кровати и плакал. Вокруг, беспомощно опустив головы, стояли его сыновья Деифоб и Парис и жена Гекуба.

   Дверь спальни распахнулась, вошёл посланец богов Гермес.

   -- Извини, что без приглашения - срочное дело, - быстро заговорил он, обращаясь к Приаму. - Большое горе, соболезнования, наилучшие пожелания и всё такое. У меня отличные новости. Кроныч тебя не забывает и просит передать, чтобы ты шёл к Ахиллу забирать тело сына. Так что кончай рыдать и грузи выкуп. Отправляйся один, без охраны. За себя не бойся: греки вчера хорошо отпраздновали и будут спать как убитые. На всякий случай я сам тебя сопровожу. Всё улажено: Ахилл тебя не убьёт и другим не позволит. Он парень с понятиями, если его хорошо попросить, то обо всём можно договориться.

   Несмотря на семейный траур, Деифоб расхохотался в лицо Гермесу.

   -- Да вы там, на Олимпе, совсем, гляжу, совесть потеряли!

   "А ведь ты так не считал, когда Кроныч помогал троянцам. Ох уж мне эти смертные!" - подумал Гермес, но ничего не ответил, только иронически усмехнулся, давая Деифобу понять, что прощает его богохульственную выходку.

   -- Да-да, - пробормотал Приам, вставая. - Дети, запрягайте телегу. Я сейчас поеду.

   -- Папа! Ты веришь этому проходимцу?! - закричал Деифоб. - Это же Гермес! Он даже среди богов считается лжецом!

   -- Молчать, бездельники! - истерично закричал старик. - Лучше бы вы достались Ахиллу вместо Гектора! За что боги отняли у меня лучшего сына и оставили этих клоунов, преуспевших только в плясках?! Быстро делайте что я вам сказал! А ты, Гекуба, пойди в сокровищницу, собери что там есть самого ценного.

   -- Ты совсем из ума выжил с горя! - завыла Гекуба. - Ты хочешь идти к убийце наших детей, и ты думаешь, что этот изувер пощадит тебя! Не ходи, Приам! Ничего ты уже не изменишь: такова уж судьба, так боги распорядились, что не быть нашему сыну, славно погибшему за отечество, погребённым по-людски. Не ходи! Лучше мы здесь вместе поплачем, помолимся и помянем Гектора.

   -- Молчи и делай что я приказал! - сварливо ответил Приам. - Не каркай. Чай не шарлатан какой мне весть прислал. Видишь же: это воля богов! Богам надо верить. Даже если они меня обманывают и хотят моей смерти, то так тому и быть: умру, но сына своего Гектора в последний раз хоть мёртвым увижу.

   Царь вышел из дворца. Его сыновья запрягали телегу, а слуги грузили на неё самое ценное, что было в сокровищнице Приама.

   Весть о том, что царь отправляется один в греческий лагерь, быстро разнеслась по городу, и ко дворцу несмотря на ночное время стали собираться троянцы. Они плакали и умоляли старика царя отказаться от безумной идеи.

   "Убирайтесь! - кричал на них Приам. - Вам своего горя мало, раз вы сюда скулить явились?! Радуетесь, что Гектор - сын мой любимый, защитник ваш непогребённый в грязи валяется?! На смерть его вам наплевать?! Дорого же ещё эта смерть вам скоро обойдётся! Ох, как дорого!"

   -- Приам! - сказала Гекуба в последней надежде удержать мужа от безумного поступка. - Если ты действительно отправляешься по воле Зевса, то пусть он хотя бы даст нам какое-нибудь знамение, чтобы подтвердить свою волю.

   -- А я, значит, недостаточное знамение! - возмутился Гермес. - Ну, ладно, если вам меня мало, то хотя бы орёл, летящий по правую руку, вас убедит? Более надёжной приметы не существует!

   "Кроныч, тебя не затруднит?" - подумал Гермес.

   "Нисколько", - подумал в ответ Зевс, и по небу справа от Приама действительно пролетел орёл.

   Ободренная доброй приметой толпа несколько успокоилась. Ворота открылись. Гермес, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, принял образ мирмидонского воина из отряда Ахилла. Телега, гружённая сокровищами, с сидящими на ней Приамом и Гермесом направилась к греческому лагерю.

   Половину пути они молчали. Когда проехали могилу Ила, Гермес посчитал своим долгом развлечь разговором заскучавшего пассажира.

   -- А не подумываете ли вы в Трое, что пора уже эвакуировать добро в какое-нибудь безопасное место и самим тоже куда-нибудь перебраться? Такой ведь герой погиб! Великий был человек твой сын. Никому с ним не сравниться!

   Приам пробормотал в ответ что-то невнятное, видимо, поблагодарил за похвалу в адрес Гектора.

   -- О, я нисколько не преувеличиваю! - воскликнул Гермес, горевший желанием наговорить старику побольше приятного. - Я много раз наблюдал за ним. Особенно во время битвы у кораблей. Смотрел и восхищался. Вмешиваться мне шеф запретил, а то бы... Я тогда ещё с Посейдоном поспорил и выиграл гекатомбу, за что моё отдельное спасибо.

   -- Скажите мне правду, - перебил его восторженную речь Приам, - тело моего сына ещё сохранилось или Ахилл его уже...

   Приам осёкся.

   -- Не сомневайся! - бодро ответил Гермес. - Ты сам удивишься, когда увидишь, как он хорошо сохранился: ни ранки, ни пятнышка. Как живой, даже лучше. Боги позаботились. Уж как греки ни пытались сделать из него фарш, ничего не вышло. Против богов не попрёшь.

   Приам глубоко вздохнул.

   -- Значит, помнят боги его жертвы, - сказал он. - Гектор всегда верил, что боги воздают добром за жертвы, которые им приносят. Вот они и воздали.

   Приам посмотрел на Гермеса, пытаясь понять, к чему этот разговор: шутил ли бог, издевался, или хотел ободрить таким странным нечеловеческим способом. Но лицо Гермеса в темноте было не разглядеть. Да Приам всё равно не смог бы понять ход мыслей бога. Люди и боги вообще плохо понимают друг друга, особенно когда речь заходит о смерти, которая для одних страшная неизбежность, а для других нечто чуждое и незнакомое.

   Так и не поняв собеседника, Приам достал из кучи драгоценных даров, которые он вёз для выкупа сына, золотой кубок и протянул его Гермесу.

   -- Взятка при исполнении? - усмехнулся тот. - На меня начальство заругается, если узнает. Жертвы мне потом принесёшь, а это всё оставь, тебе оно сейчас пригодится, чай не собачий хвост покупаешь - в таком деле мелочиться нельзя.

   Так за разговором они подъехали к остаткам стен греческого лагеря.

   -- Стой! Кто идёт? - послышалось из темноты.

   Гермес тихо выругался.

   -- Свои! - ответил он. - Мирмидонцы.

   -- Какие ещё мирмидонцы? Пароль говори!

   Из темноты к ним вышел часовой.

   -- Спокойной ночи! - буркнул Гермес и прикоснулся своим жезлом к лицу грека. Тот закрыл глаза, рухнул на землю и громко захрапел.

   Вскоре они добрались до мирмидонского стана. Он был отгорожен от остального лагеря высоким частоколом. Ворота были заперты огромным засовом, который мирмидонцы поднимали втроём, лишь Ахилл мог справиться с ним в одиночку.