– Но вы же сказали, что не любите говорить о себе, – ответила Шерон. И, лукаво сверкнув глазами, добавила: – Или вы просто хотели меня заинтриговать? Мол, вы такая загадочная личность…
Фрэнк рассмеялся, слегка запрокинув голову.
– Браво, Шерон! Противника надо бить его же оружием. Однако мне совсем не хочется с вами препираться, а то мы, ей-богу, снова рассоримся. И потом, – добавил он, медленно скользя взглядом по ее лицу и фигуре, – сегодня вы так очаровательны, что я рискую потерпеть поражение в нашей очередной пикировке.
Шерон посмотрела на него круглыми глазами.
– Вы шутите, Фрэнк?
– Отнюдь нет. Я говорю абсолютно серьезно. Этот забавный ярко-зеленый комбинезон гораздо больше вам к лицу, чем унылый деловой костюм. Честно говоря, я вообще не люблю, когда женщины одеты в строгие костюмы. По-моему, деловой стиль одежды обезличивает людей, а женщин – особенно. Вы так не считаете, Шерон?
– Честно говоря, я тоже так думаю, – призналась она. – Но именно поэтому я и ношу на работе строгий деловой костюм.
– Чтобы клиенты не раскусили, какая вы на самом деле? – улыбаясь, предположил Фрэнк. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – А на самом деле, Шерон, вы вовсе не чопорная благонравная леди, а веселая, озорная девчонка, к тому же не слишком уверенная в себе. Ну, я прав?
Она смущенно рассмеялась.
– Помилуйте, Фрэнк, кто же отвечает на такие вопросы? Тем более мы с вами совсем мало знакомы, чтобы откровенничать.
– А по-моему, с малознакомым человеком проще вести откровенные разговоры, – возразил Фрэнк. – Риска, что твою откровенность используют против тебя, почти никакого, а вот пользы от таких разговоров может выйти немало.
– Взгляд на проблему со стороны, да? – усмехнулась Шерон. – Что ж, может быть, вы и правы.
– Вчера вы обмолвились, что не оправдали надежды своих родителей. – Фрэнк посмотрел на Шерон с неприкрытым интересом. – Какие именно, Шерон? Признаюсь, мне не проходит в голову ни одного варианта. Вы производите впечатление примерной дочери, с работой у вас все в порядке, а о замужестве вам еще… не то чтобы рано думать, а некуда спешить.
– К сожалению, мои родители считают иначе. – Шерон вздохнула. – По их меркам, я никогда не была примерной дочерью. Прежде всего, потому что я не послушалась их советов в выборе профессии. То есть сначала послушалась, конечно. Выучилась на бухгалтера – с огромным трудом, потому что у меня нет математических способностей, устроилась работать в приличную фирму по знакомству. А потом, к великому ужасу родителей, взяла да и бросила эту работу. И начала осваивать всякие сомнительные виды деятельности.
– Вроде уборки квартир, коттеджей и офисов? Но ведь ваши дела, кажется, идут хорошо!
– Да, но это только последний год. А до этого я целых два года находилась, образно выражаясь, в подвешенном состоянии. И зарабатывала меньше, чем когда работала бухгалтером.
– И за это предки на вас ополчились? Бред какой-то! Разве может человек нормально жить, занимаясь делом, от которого его тошнит? На черта вообще такая жизнь?! – Фрэнк возмущенно пожал плечами.
– Вот и я так думаю. – Шерон бросила на него признательный взгляд. – Но мои родители до сих пор считают, что я сделала непоправимую глупость, уйдя со стабильной работы. И трясутся при мысли, что сделаю еще одну… – Она в замешательстве осеклась, сообразив, что болтает лишнее.
– Еще одну? – переспросил Фрэнк, и его синие глаза оживленно заблестели. – И чего же они так боятся, Шерон? Бьюсь об заклад, что речь идет о мужчине. Ну-ну, признавайтесь, моя благоразумная скромница!
Шерон с лукавой усмешкой покачала головой.
– Фрэнк, вы только и делаете, что вытрясаете из меня различные признания. А сами, между тем, еще ничего не рассказали мне о себе.
Не ожидая от нее такого отпора, Фрэнк на секунду опешил. Потом весело рассмеялся и сказал:
– Что ж, дорогая моя, ваш упрек справедлив. И, пожалуй, я удовлетворю ваше любопытство… но только не сегодня.
– Почему же не сегодня? – разочарованно спросила Шерон. – И если не сегодня, то когда?
– Не будьте так настойчивы, – мягко возразил Фрэнк, – задушевные признания – это не та штука, которую можно вытягивать из человека насильно.
– И все-таки скажите мне хотя бы, кто вы. – Шерон настойчиво посмотрела ему в глаза. – Кто вы такой, Фрэнк Боуленд? Чем вы занимаетесь, куда лежит ваш дальнейший путь? Мне кажется, сейчас вы движетесь не к какой-то определенной цели, а просто ходите по кругу. Но ведь так все время нельзя, не правда ли?
Не отвечая, он подошел к ней и взял за обе руки. Теперь их лица находились так близко, что Шерон видела мерцающие черные зрачки в глубине синих глаз Фрэнка. Но это длилось не больше секунды, потому что Фрэнк вдруг обнял Шерон за плечи, порывисто привлек к себе, а затем с какой-то отчаянной страстностью впился губами в ее губы.
Все произошло так быстро и неожиданно, что Шерон даже не подумала воспротивиться. Впрочем, вырваться из объятий Фрэнка было бы непросто, так как его сильные руки сжимали хрупкие плечи Шерон, словно два стальных обруча. А потом Шерон уже не хотелось отталкивать Фрэнка. Его поцелуй оказался столь сладостным и захватывающим, что по всему телу Шерон разлился страстный огонь. В считанные мгновения на нее обрушился целый поток ярких, волнующих и необычайно прекрасных ощущений. Мужские губы, с исступленной одержимостью ласкавшие ее рот, были нежными и мягкими, словно дольки персика. К тому же с каждой секундой поцелуй становился все более неторопливым, нежным и упоительным.
Шерон почувствовала, как у нее бешено застучало сердце. Из глубины ее существа поднималась волна неизведанных, волнующих ощущений. Ее вдруг охватила приятная расслабленность, захотелось еще крепче прижаться к сильному мужскому телу. Стараясь ни о чем не задумываться, Шерон обняла Фрэнка за шею, погрузила пальцы в его шелковистые волосы… В ответ с его губ сорвался протяжный стон, а по всему телу пробежала легкая дрожь. Руки Фрэнка скользнули по спине Шерон, заставив ее содрогнуться от наслаждения. Потом он положил ладони ей на бедра и так плотно прижал ее к себе, что Шерон почувствовала всю силу его желания. Это открытие смутило Шерон, но в то же время она осознала, как в ней поднимается хмельная волна радостного предвкушения. Ее сердце забилось пойманной птицей, по спине пробежал озноб, мысли смешались.
Неужели это произойдет? – пронеслось в затуманенном сознании Шерон, и она почувствовала, как остатки разума покидают ее. Никогда в жизни Шерон не испытывала такого неистового желания отдаться мужчине. Оно пересилило все рассудочные соображения, а мысль о том, что она поступает нехорошо, собираясь изменить жениху, вызвала у нее бурное чувство протеста.
Внезапно Фрэнк оторвался от губ Шерон и посмотрел ей в лицо. В его синих глазах стоял немой вопрос, и глаза Шерон тотчас дали на них немой ответ – конечно же утвердительный. В тот же миг глаза Фрэнка озарились радостным блеском, он пылко прижал к себе Шерон, судорожно лаская ее плечи, волосы и спину. А затем Шерон почувствовала, как ее ноги отрываются от пола. Она не успела опомниться, как оказалась лежащей на диване в объятиях Фрэнка. Их губы снова соединились, но в тот момент, когда Шерон была готова расстаться с остатками благоразумия, под ее голову попало что-то твердое, причинив ей неприятные ощущения.
– Подожди, – сказала Шерон, мягко отстраняя Фрэнка. – Моя сумка…
Фрэнк приподнялся на локте, взял сумочку и хотел переложить ее в другое место, но она вдруг выскользнула из его руки, и ее содержимое рассыпалось по ковру. Взгляд Шерон машинально скользнул в ту сторону, и ее сознание мгновенно прояснилось, словно на нее вылили ушат холодной воды. На ковре, прямо возле дивана, лежал журнал, который она взяла вчера из библиотеки. А на его обложке красовались фотографии Фрэнка, его покойной жены и миллиардера Эдгара Хьюма.
– Что это такое? – прозвучал над головой Шерон застывший, ледяной голос Фрэнка.