— Что, вот так сразу? А как же принять душ с дороги, перекусить? Выпить бокал вина, наконец? — зверела я всё больше.

— Я потом и душ приму, и перекушу с бокалом нектара, а сейчас не задерживай меня, раздевайся.

— А почему ты думаешь, что я говорила о тебе? — сузила я глаза от гнева. — Я бы тоже не прочь искупаться, перекусить и выпить бокал мартини. А ты пришёл — и сразу в койку. Нет, дружок, так не пойдёт. Я девочка дорогая, цену себе знаю. Так что топай-ка ты туда, откуда пришёл.

Гость шарахнулся от меня, как от прокажённой. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но через секунду его просто вынесло из моей комнаты. А я устало опустилась на кровать. Шэн и Федот притихли. Колобок осторожно приблизился и уселся на плечо. Оборотень, крадучись, подошёл и сел рядом. Вздохнул.

— Правильно, так с этими зазнайками и надо, — поддержал меня фамильяр. — Мы им ещё покажем, где раки зимуют и как с нашей девочкой обращаться надо.

— Плохо только то, что они уже знают: на тебя магия обольщения не действует, — тихо произнёс Шэн. — Но это лучше, чем идти у них на поводу и… и… — он запнулся, не зная, какое слово покультурнее подобрать. Я махнула рукой.

— Ты прав, это лучше, чем трахаться с кем попало. Я вообще сомневаюсь, что они способны удовлетворить женщину, думают только о себе и собственных удовольствиях.

— Феи — этим всё сказано, — выплюнул как ругательство Шэн. — Ладно, я к себе. Если что-то будет нужно, позови, я за стенкой. Чуть позже я за тобой зайду, чтобы проводить на бал.

— Подожди, я ведь даже не знаю, как мне на этом чёртовом балу приветствовать их монарха, — я машинально схватила оборотня за руку, останавливая. Тот мягко высвободил свою руку и встал.

— С этим ты легко разберёшься. Просто увидишь, как это делают другие. К тому же тебе не придётся притворяться, все уже знают, что ты не влюблённая дурочка. Потому теперь разговаривать с тобой станут по-другому.

— Как? — нахмурилась я, пытаясь сообразить, хорошо это или плохо. — Могут не заключить со мной контракт?

— Напротив, теперь они станут предлагать его. Но внимательно читай документы. Иначе…

— Проблема в том, что я не понимаю написанного языка. Он для меня как китайская грамота, — я опустила глаза в пол. — Буквы расплываются и не желают мне показываться.

— Ладно, с этим потом разберёмся. Отдыхай, — оборотень поспешно вышел. У меня создалось впечатление, что моё присутствие его напрягает, тяготит и раздражает. Да что ж это такое? Когда я ему в компот-то плюнуть успела? А может, это он так переживает из-за того, что я с него браслет сняла тогда и цепочку с часами увела? Их, кстати, я больше у него не видела. Ни одной, ни второй вещи. Точно! Его моя кража задела, вот и злится.

— Ты долго будешь сама с собой умные беседы вести? — не выдержал колобок. — Тебе наряжаться пора. Не стой столбом, переодевайся. Скоро за тобой явятся. А ты в штанах и нечёсаная. Иди в душ, а потом… покажем им истинную красоту.

— А где мы её возьмём? — воззрилась я на помощника. — Если только ты не себя имеешь в виду.

Не дожидаясь ответа, я скрылась в душе. Вслед мне неслись ядовитые окрики о моей глупости. Я усмехнулась. И где только таких выражений набрался? Ведь здесь такие явно не употребляют. Наверняка в моей голове пошарился, больше он их ниоткуда не смог бы достать.

Выкупавшись, вышла в одном полотенце и недовольно уставилась на Шэна, разлёгшегося на моей кровати и мило беседующего с Федотом.

— Тебя не учили, что находиться в комнате полуголой девушки по меньшей мере неприлично? — высушивая голову вторым полотенцем, спросила я.

— Правда? А ничего, что полуголой девушке через полчаса надлежит уже быть внизу на приёме? — с сарказмом ответил оборотень. — Хм, если ты явишься туда в таком виде, уверен — успех тебе обеспечен, — не удержался от шпильки блондин. Я сжала губы и сузила глаза, но отвечать не стала. Что ж, сейчас проверим, насколько мне обеспечен успех среди одного отдельно взятого язвительного индивида.

Подойдя к сумке, вытащила платье с двумя разрезами почти от пояса. К нему достала туфли. С нижним бельём решила не заморачиваться. Разгладила платье, скинула с себя полотенце, демонстративно не смотря на Шэна, надела наряд. Теперь можно и причёской заняться.

— В тебе что, никакого стеснения нет? Здесь же мужчины. Могла бы смутиться, — хрипло поинтересовался Шэн.

— Знаешь, как говорили в моём мире? — прищурилась я. — Врачи и телохранители — не мужчины, они бестелесные существа, которых нечего стесняться.

— Я — мужчина! — рыкнул Шэн. — И вполне могу это доказать, — его последняя реплика была сказала сексуальным шёпотом. Шэн с грацией хищника стёк с кровати и двинулся в мою сторону. Его глаза полыхали, губы были приоткрыты. На шее билась жилка, от которой я с трудом отвела взгляд.

— Доказывать ты будешь с другими, не со мной, — с трудом взяв себя в руки, произнесла я. — А сейчас сядь, где сидел, и не мешай мне.

Больше на Шэна я старалась не смотреть. Сейчас он был как никогда хорош: белая рубашка с распахнутым до груди воротом, смокинг, узкие брюки, подчёркивающие фигуру. Ух! Точно, я скоро озабоченной стану, особенно когда такой самец рядом. Хоть и не нравился мне именно этот оборотень, но было в нём что-то, что притягивало, некий животный магнетизм.

Стараясь отвлечься, я занялась макияжем и причёской. Благо под рукой перед зеркалом лежало много всего: и шпильки, и заколки, и разнообразные цветы с ободками. К моему удивлению, в круглой косметичке в виде цветка нашлись и тени, и тушь, и карандаши. Моему счастью не было предела. И я оторвалась по полной программе. Когда через полчаса я повернулась и сообщила своим помощникам, что готова, то была обрадована реакцией обоих: у Федота ярко загорелись глаза, он умильно сложил руки на груди и восторженно взирал на мои художества, Шэн же сначала завис, открыв рот, потом икнул, крякнул и с трудом встал с кровати.

— Зи, да ты у меня краше любой феи, — не удержавшись, подлетел ко мне колобок и обнял. Оборотень предложил руку, кивком показывая на выход. Единственный вопрос, который он задал, посмотрев на мои туфли:

— И как ты на этих ходулях пойдёшь? Ноги не сломаешь?

— Не переживай, это моя привычная обувь, — отмахнулась я, обувшись. — А если и сломаю, слабо девушку на руках потаскать? — поддела его я, на что Шэн хмыкнул и ничего мне не ответил. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Стоило нам выйти из комнаты, как в коридоре мы заметили нервно переминающихся с ноги на ногу человечков. Роста они были небольшого, мне чуть выше пояса. Крылышек как у фей у них не было. Они быстро-быстро что-то залепетали, но я не поняла ни слова. Зато оборотень, кажется, прекрасно их понимал.

— Да-да, проводите нас. Надеюсь, наша небольшая задержка не вызовет гнева его Повелительства, — человечки закивали и едва ли не бегом рванули впереди нас. Шэн часто поглядывал на мои туфли, сдвигая брови. Видимо, пытался понять, как я в них могу не просто идти, а даже бежать. Я же в ответ только посмеивалась и уверенно, гордо задрав голову, шествовала вперёд.

Около двойных кованых дверей наши сопровождающие остановились. Открыли с двух сторон створки, приглашая внутрь. Мы вошли в ярко освещённый зал, где уже оказалось множество народа. Я думала, там будут только феи, но, к моему удивлению, я заметила и остроухих утончённых эльфов с эльфийками, и нескольких вампирш: их красные глаза и клыки выделялись из толпы, потому их спутать ни с кем другим было просто невозможно. Было ещё несколько странных существ, но их названия я пока не знала, а беспокоить Шэна вопросами не сочла нужным. А то ещё зазнается.

Между тем народ медленно, вереницей приближался к трону, на котором сидел нереально красивый фей. Иссиня-фиолетовые глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, казалось, проникали в самую душу. Светлые длинные волосы каскадом струились по плечам. Большие белые крылья аккуратно лежали на спинке трона. Кожа была светлая, бархатистая — мечта любой девицы от мала до велика. Ярко-алые губы скривлены в ехидной усмешке. У меня возник порыв поинтересоваться, какой помадой он пользуется. Но, присмотревшись, я поражённо ахнула — это был их натуральный цвет. Шикарно, однако. Я с удовольствием рассматривала парня, надменно взирающего на присутствующих. Но сейчас его красота не вызывала никаких эмоций, всего лишь услада для глаз.