Кони заволновались и приглушенно зафыркали, как будто пытаясь найти объяснение такому поступку.

Селесто посмотрел на Тихо.

– Тихо, ты должен пойти туда и взять с собой свои лекарства. Вдруг ты сможешь ей помочь? Аррьеро тебя ждет. Он не хотел, чтобы Белла умерла в одиночестве.

«Нет, – подумал Тихо. – Никто не должен умирать в одиночестве». Поэтому он и остался с Гару, когда племя ушло.

– Можно я поеду на тебе, Эстрелла? – спросил он.

– Я с вами, – предложил Эсперо.

Тихо вскочил на спину Эстрелле. Наверное, он вырос, потому что ему больше не нужен был камень, чтобы забраться на лошадь. Он прижал колени к бокам Эстреллы, и они галопом помчались вслед за Селесто по клубящемуся у них под копытами снегу.

– Ей нужно попить, – сказал Аррьеро мальчику, едва тот успел слезть со спины Эстреллы. – Вон там есть ручей. Совсем недалеко, но у нее нет сил, чтобы добраться туда.

Тихо на секунду задумался. У него был кожаный бурдюк из пузыря длиннорогого барана, который был убит для весеннего праздника. Он обычно носил с собой мешочки поменьше для порошков и настоек. Пузырь был не так удобен, как кожаные ведра, которыми носили воду в стойбище, но все же достаточно хорош. Мальчик опустошил его, и они поскакали к ближайшему ручью.

– Хороший ручей, – сказала Эстрелла, повысив голос, чтобы ее было слышно за журчанием воды. – Она замолчала и огляделась, как будто в поисках чего-то еще. – Мы могли бы устроить здесь лагерь. Скалы и тополя защищают это место от ветров. Да, по-моему, здесь было бы неплохо.

Тихо тоже огляделся по сторонам. Ему понравилась идея Эстреллы об устройстве зимней стоянки. Скоро придут снежные луны. К тому же он подумал о жестоких ветрах и убийственных волчьих шквалах.

Наполняя бурдюк водой, он вспомнил, как злился знахарь, когда вождь отдал его Гару на весеннем празднике. Это было наградой за то, что она вылечила жену вождя. Знахарь обвинил Гару в колдовстве, но вождь любил свою жену и был так рад, что она снова здорова, что не обратил никакого внимания на эти обвинения.

Тихо не знал, как ему напоить кобылу. Она лежала на земле уже практически без чувств. Ее дыхание было поверхностным и редким. Это напомнило Тихо о последних вздохах Гару. Он боялся, что она не сможет пить, лежа на земле. Он принес с собой маленькую чашечку, которую сделал Гару для него, когда он был еще совсем маленьким. Сейчас он налил в нее воды.

Эсперо опустился на колени, опираясь на передние ноги.

– Белла, – тихо позвал он. – Белла, мы здесь, чтобы помочь тебе. Чуешь запах свежей воды? Тебе нужно попить. – Но кобыла не отвечала. Глаза закатились. Пересохший язык цвета камня вывалился изо рта. – Тихо, влей немного ей в рот. Чуть-чуть, – сказал Эсперо. – Может быть, это поможет.

Тихо так и сделал. Веки Беллы слегка дрогнули, но мальчик беспокоился, что она не сможет глотать. И тут его осенило.

– Эсперо, где-то здесь есть камыш.

– Кажется, есть. Я слышал, как шуршал ветер в рогозе.

– Отвези меня к нему. Мне нужно сорвать немного.

Когда они вернулись, вокруг Беллы уже собрался весь табун.

– Бедняга. Как он мог так с ней поступить! – проворчала Корасон.

– Я хочу попытаться напоить ее с помощью камышинки, – сказал Тихо.

Лошади смотрели, как мальчик всосал немного воды из пузыря через полый стебель камыша и зажал кончик пальцем, чтобы она не вытекла. Очень аккуратно он вставил трубочку в полуоткрытый рот Беллы. Ненадолго отпустив палец, он вылил совсем немного воды, чтобы кобыла не поперхнулась.

Вскоре она подняла голову с земли и заморгала. Тихо осторожно погладил ее между ушами. Эсперо облизал с ее морды пыль. Белла снова положила голову и закрыла глаза, успокоившись, так как знала, что ее окружает табун, бесконечно добрый к ней.

В последние дни они много говорили о том, стоит ли поспешить и перебраться через дальние горы, прежде чем зима окончательно вступит в свои права. Но теперь Эстрелла начала искусно показывать табуну причины, по которым стоило бы остаться здесь. Она обнаружила горячий источник, вокруг которого земля была всегда свободна от снега и заросла густой сочной травой. Кроме того, рядом находилась обширная низина с теплой и мягкой землей. Там было удобно спать, особенно в холодные ночи. Они стали называть это место своей спальной полянкой. Потом Эстрелле повезло найти место, где росли странные растения с утолщенными, почти круглыми корнями. Она отгрызла от одного кусочек и обнаружила, что он весьма вкусный, даже сладковатый. Она принесла один корень с собой и показала Анжеле. Та удивленно заморгала и выставила уши вперед.

– Боже мой, это же репа! – Она вскинула голову и заржала. – Корасон, иди сюда, ты только глянь!

Корасон рысью поспешила к ней, следом – Грулло и Бобтейл. Четверо лошадей удивленно глядели на толстый светлый корнеплод, который принесла Эстрелла.

– Репа! – с удивлением и восторгом в голосе произнес Аррьеро.

Тут к ним подошел и Селесто.

– Что еще за репа? – спросил он.

– О Боже! – почти трагически проговорила Корасон. – Молодежь не знает, что такое репа!

Эсперо рысью приблизился к ним.

– Я учуял репу издалека и не поверил своему носу! Я не ел репы с тех пор, как мы покинули Старый Свет! Раньше хозяева давали ее нам как особое лакомство.

Эстрелла ничего не знала об особых лакомствах старых хозяев, но она сама догадалась, что эти корнеплоды хороши для них.

– Я нашла ее прямо там, недалеко, где кончается полянка.

– Надо же!.. – задумчиво проговорил Грулло. – Знаете, нам стоит подумать о том, где устроить зимний лагерь. А здесь есть свежая вода, сочная трава, а теперь еще и репа.

– Я тоже об этом думал, – поддержал Аррьеро. Эстрелла была очень рада, что это предложил Грулло, а не она. Она заронила семена для таких мыслей, но теперь табун считает, что это была их идея.

Так они и остались на этом месте. Белла вскоре достаточно окрепла для того, чтобы самостоятельно пить из ручья и щипать сочную траву, которая росла по его берегам. Она чаще молчала, но все знали, что она им благодарна.

В ясные дни на севере можно было различить далекую горную цепь. Пересечь эти горы зимой вряд ли было бы возможно. Вероятно, им стоило подождать до весны, но кое-кто из табуна все же хотел продвинуться дальше, чтобы добраться хотя бы до их подножий.

Однако Тихо сомневался, что где-то ближе к горам они смогут найти такое же удачное место для зимней стоянки. Здесь была чистая вода и трава, которой лошади могли бы кормиться всю зиму. А для него тут была мелкая дичь. За два дня охоты на Бобтейле и Аррьеро он добыл несколько рябчиков и куропатку, а еще четыре или пять кроликов. У них была густая белая шерсть, и теперь у него было достаточно шкурок, чтобы сделать себе зимний капюшон.

Подойдя к дереву, он снял с ветки шкуру рыси. Ему требовалось время для того, чтобы хорошо выделать все эти шкуры, промыть их, растянуть и раскроить. Тихо чувствовал себя странно. Он теперь сыт и скоро обеспечит себя теплой одеждой. Все это были его человеческие потребности, и вместе с тем он прекрасно чувствовал, что нужно лошадям. Он искал запах свежей травы так же, как и они. Вся его жизнь, его судьба неразрывно переплелись с их жизнью и судьбой.

Каждую ночь лошади собирались в низине и устраивали укрытие от непогоды. Это место было для них особенным – сюда не могла добраться зима, даже если шел сильный снег. Здесь ветры стихали и уже не бушевали, как на открытой равнине, а лишь легко вздыхали. Здесь лунный свет просачивался через голые ветви деревьев так, что можно было представить на них набухающие весенние почки.

Однажды вечером Тихо не мог заснуть. Эстрелла стояла на часах у края их полянки. Он встал и начал осторожно пробираться среди спящих вокруг лошадей. Эстрелла сразу догадалась, что мальчика что-то беспокоит. Она наклонила голову и зарылась мордой в его волосы.