— Больше ничего, — отрицательно помотала головой красноволосая. — Хоть о Германовке вообще-то много слухов ходит, но достоверной информации об этом учебном заведении практически нет. Их студенты, конечно, как нажрутся, рассказывают всякие небылицы, но это больше похоже на пьяное хвастовство. Да и вообще, они всё больше о себе, своих богатстве, силе и статусе трещат. Нежели о своей альма матер. Я у отца спрашивала, так он думает что это в том числе последствие проводимых ими тренировок.
— Интересно…
На этом собственно этот разговор и закончился. Мы с Бориславом отправились в мужскую раздевалку, девочки в женскую, где и просидели на своих рбкзаках, примерно с полчаса, дожидаясь покуда нам вернут одежду радение сданную нами в стирку. Всё-таки запасная форма, как минимум моя, сейчас лежала в рюкзаке уложенная в специальный вощёный бумажный пакет, мокрая и грязная ещё с первого дождливого дня нашей затянувшейся миссии.
Когда же наконец нам вернули наши вещи и мы под конвоем всё тех же вышибал были выморожены с территории, встал вопрос о том, что нам собственно делать дальше. Всё-таки на подворье при банях, нас сегодня явно не пустят, так что посовещавшись, мы решили пройтись по другим гостиницам. Впрочем, как и предупреждала нас Нина, если не считать «Заезжий дом», по сути ночлежку для посажчан и небогатых простецов, которая так же имелась в конгломерации Свиридовых, все остальные заведения были буквально забиты. Удалось разве что найти комнату для Маши, которая сказав что устала, не пожелала топать в Бажовский особняк или в нашу Академию, а решила заночевать в конгламерации. Сами же мы, не найдя других альтернатив, решили вернуться в Тимирязевку.
Пошли естественно не главной, проезжей дорогой, которая закладывала немалый крюк, проходя как-раз мимо нашего особняка, а напрямую, через разбитый здесь дикий парк и лесополосу, по протоптанной поколениями студентов дороге ведущей прямиком к западным воротам. Впрочем, как подсказала Нина, дабы срезать изрядный кусок пути, вместо того чтобы обходить ещё по периметру забор Академии до официального входа, студенты обычно просто перебирались через него, благо для чародея это было чисто символическое препятствие.
Признаться, осенней ночью «дикий парк» освещённый серебристым сиянием полной луны, впечатлял. Разбитый ещё при «Князе Горохе» живым тогда кланом Тимирязевых для отдыха и увеселительных прогулок благородных господ, он поражал воображение. Как мерцающими в ночи мраморными беседками, выглядящими в ночи таинственными призраками бесчисленными статуями и искрящимися фонтанами установленными на маленьких площадях, периодически словно бы случайно появляющимися в окружении пусть дикого но явно ухоженного леса.
Впрочем, некоторое ощущение природной романтики и очарования этого места, всё же портило понимание того, что это всего лишь искустно созданная обманка. Этакая ширма для глаз, желающих насладиться природой и свежим воздухом богатеньких москвичей. Ведь уже на глубине метров десяти под нашими ногами на этой территории, вплоть до нашей Академии, начинались уходящие вглубь земли многочисленные ярусы подземных гидропоник, птицеводческих и животноводческих ферм. Благодаря которым Полис далеко не так сильно зависел от регулярных поставок продуктов питания из посадов, как то было в старину. Пусть даже по вкусовым качествам, местная продукция в значительной степени и уступала той, что везли в Москву посадчане.
Но это, я понял сейчас, будучи членом далеко не самого бедного клана. Для меня же трёх-четырёх летней давности, даже просто хорошо прожаренный кусок настоящего мяса, не важно где оно было произведено, был настоящим чудом по сравнению с той кашей и баландой, сравнимой с откровенными помоями, которыми приходилось питаться проживая в приюте Таганской Нахаловки.
— Здесь кто-то есть… — прошептала вдруг насторожившаяся Нина. — Кто-то прячется…
И именно в этот момент, на дорогу прямо перед нами, откуда-то сверху упало человеческое тело и едва ли мгновением позже, отреагировали уже мы тут приняв построение «защитный круг». Встав спина к спине, готовые к неожиданной атаке с любого направление. Впрочем ничего подобного не последовало.
Быстро взглянув на куполом смыкающиеся над нашими головами ветви деревьев, благо будь моё на то желание и очарование тёмной пусть и лунной ночи рассеивалось перед бажовскими глазами. Но увидел разве что шелохнувшуюся листву. Чему, причиной мог быть, как скрывшийся и затаившийся враг, так и простой порыв ветра… Ведь только Маша, которой сейчас с нами не было, будучи единственным настоящим сенсором нашей команды, благодаря своему «эго» могла выявить даже хорошо замаскированного человека.
— Ребята… — тихо произнёс Борислав, тут же призванные куклы которого уже успели подойти к распростёртому на гравии парковой дорожки телу и сейчас аккуратно осматривал его. — По ходу, это тот же самый мужик, из-за которого нас выгнали из бань…
— Ржевский? — удивлённо переспросила Даша.
— Нет… — произнёс явно напряжённый Николич. — Тот истерик из обслуги, который кричал, что я собрался его убить. — Но хуже всего не это…
— А что? — спросил я, с прищуром всматриваясь своими горящими глазами в рассеявшуюся темноту меж древесных стволов и в кроны над нашими головами.
— То, что он весь буквально утыкан нашими же метательными ножами… — буквально прошипел Борислав.
Я тут же даже не глядя открыл клапан и сунул руку в подсумок, где в специальной «гармошке» из довольно тонкой мягкой кожи, хранились мои острые железяки. После чего сообщил.
— У меня некомплект. Хоть точно помню, что утром проверял и днём не использовал…
— Так же… — подала голос Ефимова, а за ней то же самое подтвердила Дарья.
— Скажу больше… В трупе и Машкины ножи торчат, — добавил Николич. — Однозначно кто-то порылся в наших вещах, когда мы парились…
— Подстава?! — пробормотал я. — Вот только какая-то бессмысленная…
Действительно…Пусть мы сейчас и не на первом уровне, где в смерти местного простеца, да даже десятка от рук оказавшегося там чародея, скорее обвинят убитых, нежели почешутся чтобы разобраться и понять что случилось. Да что уж там говорить, когда вполне официально нанятые наёмники патрулирующие вторую платформу, поймав на улице пробравшегося туда со дна бедолагу без разрешительного документа от контрольного поста на подъёмных башнях, зачастую, чтобы не возиться простоскидывают его в ближайшее световое окно. На что если и возмущаются, то только впечатлительные и жалостливые мамаши, а вотжандармерия и чиновники, просто закрывают глаза позволяя сборщикам трупов с их тележками отрабатывать свои пять копеек.
Однако, мы в северном пригороде, который по статусу территории можно сравнить если не с пятым, то точно с четвёртым уровнем самого Полиса, где любое убийство вне особых обстоятельств, заслуживает пристального внимания властей… И всё же «жертва», как бы не правильно было это говорить… может быть сколько угодно важной шишкой в своих банях, но за их пределами это всё же обычный человек, неоперённый и даже судя по внешности, не относящийся к влиятельным богатеям или чародейским родам. В то время, как мы, далеко не последние люди в своих кланах и подобная подстава, вряд ли обеспечит нам хоть какие-нибудь проблемы.
Да даже если средства массовой информации столь внимательные к моей фигуре, вдруг опять подхватят связанную со мною историю и начнут её раскручивать, то мне будет ни тепло ни холодно. Потому как после «Августовской резни», меня как только не величали… И «Маньяком из Астраля» и «Выставочным палачом», но это одинокого студента из почти мёртвого клана журналистам можно поносить как угодно. А когда после очередной публикации в издательство на чаёк заглядывает с десяток другой очень злых гвардейцев во главе с изучившей законы Полиса Хранительницей Очага… У главного редактора сразу же случается рецидив пробуждения совести и он покладисто соглашается на выплату отступных без обращения в Совет Кланов. А так же публикует на первой странице своего издания полное опровержение и извинения.
