— С ума сошёл, — округлил глаза Ковалёв. — Я еду с Маринкой, конечно же! Будем купаться в Красном море, валяться на песке, посмотрим на пирамиды, съездим в город мёртвых, Луксор… Красотища, — мечтательно протянул он.

Резник взглянул на друга. Сказать ему или не сказать? Недавно, когда они с Ковалёвым и его Мариной сидели в ресторанчике, произошло нечто неприятное. Когда Владимир Ильич отлучился на пару минут, Марина тут же придвинулась ближе к Резнику и произнесла:

— Вы такой симпатичный… Обожаю зрелых мужчин!

— И их кошельки, — хотел пошутить Анатолий Максимович, но его шутка застряла в горле.

Марина, которую Ковалёв возносил, протянула руку под столиком и погладила его ногу, всё ближе подбираясь к паху.

Ему пришлось резко отодвинуться в сторону. Она искренне не поняла, почему. Или считала себя такой неотразимой? Марина оказалась самой обычной молодой шлюшкой, впившейся в кошелёк Ковалёва. Резник хотел было его по-дружески предостеречь, но передумал. В конце концов, друг счастлив. И, потом, он попросту не поверит, скажет, что тот завидует. Н-да, глупая ситуация.

Резнику Марина была совсем неинтересна. Он вообще не интересовался женщинами, кроме собственной жены.

Он вспомнил о странном поведении Любы и помрачнел. Какое ему дело до Марины, если собственная жена себя так неестественно ведёт! Марина, понятное дело, решила переметнуться к тому, у кого больше денег. Когда Ковалёв представил его ей, она сразу же поняла, что с Резника можно стрясти куда больше, чем с Ковалёва.

Но она ещё совсем молодая, и принадлежит к тому юному племени хищниц, которые спят и видят, как выйти замуж за богатого мужчину, и всю жизнь наслаждаться его деньгами. Но Люба! Что с ней — то происходит? Может быть, у неё и впрямь проблемы со здоровьем? Но Генка Борщов, известный кардиохирург, говорит, что её сердце — как часы.

Анатолий Максимович снова вспомнил этот чёртов несуществующий центр «Радуга». Её странные отлучки из дома. Её немотивированную агрессию, когда он пытался выяснить, где была жена в то время, как доктор прописал ей покой. Её неожиданное пренебрежение к нему. И даже её голос вдруг стал казаться ему неприятным и визгливым…

Резник вполуха слушал рассуждения Ковалёва на тему : «Как здорово будет отдыхать с Маринкой в Египте» и думал о своём.

Он привык быть в курсе всех событий, домашних ли, рабочих ли. Ему требовалось всегда держать руку на пульсе — и дома, и на работе. В этот раз он сплоховал. Но он всё наверстает! Анатолий Максимович Резник уже знал, что будет делать, и ему было от этого не по себе.

Шахид не мог поверить собственным глазам. Перед ним стояла Жанна, дочь его убитого брата Малика, похорошевшая, немного пополневшая. Но, впрочем, худенькую Жанну это никак не портило, скорее, наоборот, придало её формам приятные женственные округлости. И — Шахид заметил, что лицо племянницы было слегка подкрашено, чего раньше он за ней не замечал.

— Салам, — произнесла Жанна.

Шахид машинально ответил. У него в голове не укладывался тот факт, что племянница оказалась живой, когда все были уверены, что она погибла, и что она осмелилась вернуться в Семью после того, как по её вине погиб Малик.

— Что ты здесь делаешь? — стараясь не кричать, спросил он.

— Живу я тут, забыл, что ли? — она усмехнулась, не сводя с него настороженных глаз.

Шахид был опасен. И тогда, и теперь. С ним надо держаться очень осторожно, нельзя расслабляться.

— Нет, это я здесь живу, — поправил её Шахид.

— Я вернула себе документы, — спокойно сказала Жанна, — и восстановила права наследства. Это мой дом, Шахид.

Он буровил её своими небольшими чёрными глазами. Кажется, она не шутила. А ведь и впрямь покойный брат оставил ей много недвижимости, драгоценности, деньги. Деньги Шахид, конечно, ей не отдаст, тем более что они уже потрачены, но вот остальное принадлежат теперь Жанне. И почему аллах так несправедлив? Почему она появилась так не вовремя, когда он уже всё распланировал? Он почему-то вспомнил о том, что сумма, оставленная Маликом, была слишком мала. Основное наследство — деньги, так и не были найдены. Возможно, племянница знает, где они?

— Давай сосуществовать мирно, — сделала Жанна ещё одну попытку, рассматривая дядю. — Так сказать, культурно.

Радостной встречи не получилось.

Он отлично выглядел, и не скажешь, что перенёс операцию. Но вот совсем не обрадовался, увидев племянницу. Она, конечно, будет немного препятствовать восстановлению его лидерства в Семье, но всё-же она — женщина. Так чего же он боится?

— Культур — мультур, — задумчиво произнёс Шахид. — Я устал. Давай поговорим позже.

В это время из спальни показалась нянечка. Она держала на руках плачущую Полину.

— Никак не могу успокоить её, — пожаловалась она Жанне. — Девочка засыпает только у вас на руках. Может быть, сами укачаете?

Жанна взяла на руки дочь, и вдруг увидела, как прямо на глазах меняется лицо Шахида. Он сразу же понял, что девочка — дочка Жанны. И это значит…

Это значило только одно: теперь у неё есть уязвимое место! И он, Шахид, этим непременно воспользуется! Жанна не была бы дочерью Малика, если бы также не осознала это.

Анатолий Максимович не мог поверить собственным глазам. Неужели всё так просто? Неужели Люба пошла на эту подлость и низость? Поставила под угрозу их семью, многолетние семейные отношения? И ради кого? Ради какого-то альфонса???

Он с отвращением рассматривал чёткие, качественные фотографии. Вот его жена нежно держит за руку смазливого парня. Он ласково ей улыбается и смотрит в глаза. Вот они гуляют, обнявшись…

Вот они же в каком-то бутике. И речи нет о том, что этот сопляк богат. Нет, конечно, он нищ, как церковная мышь, и теперь решил поправить своё материальное положение за счёт пятидесятилетней женщины. Вернее, за его, Резника, счёт.

А вот они же в ресторане. Пацан читает меню, а Люба заливисто хохочет. Что её так рассмешило? Резник отчётливо слышал её смех, такой звонкий и такой родной… Тот смех, который уже давно не звучал в этом доме. Значит, она приберегает его для этого парня, для своего любовника?

Как она могла? Как она могла себе такое позволить? Неужели слово «семья» для неё ничего не значит? Почему она пошло на это? Каким образом она связалась с мальчишкой, который ей в сыновья годится? Или поговорка про седину в бороду и бес в ребро подходит не только для мужчин?

Резник перебирал в голове все недавние события. И вынужден был констатировать, что жена изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Она часто отвечала невпопад, стала какой-то задумчивой, и, если констатировать все неприятные факты, даже помолодела. Вернее, этот факт, конечно, не был неприятным, и всё-же обидно было осознавать, что не он, её муж, стал причиной блеска в её глазах, живости в движениях и спонтанности в поступках.

Жена расцвела, носилась по дому, как молоденькая девчонка, перестала сидеть на своей вечной диете, и ела чуть ли не всё подряд, но продолжала худеть. Несмотря на это, к Резнику она относилась всё хуже и хуже.

С ней творилось что-то странное, и вот теперь Резник точно знал, что это. Вернее, кто это. И что она нашла в этом парне?

Он взял фотографию, пристально вгляделся в его лицо. Сколько ему лет? Наверное, он примерно ровесник Павла. Ну, во всяком случае, ему ещё нет и тридцати. А Любе — почти пятьдесят.

Он отбросил фотографию, подавив приступ тошноты. Он никогда не считал жену легкомысленной или, не дай бог, доступной женщиной. Люба всегда была приятной в общении, строгой, даже какой-то старомодной. У них была правильная, классическая семья, открытая и интеллигентная. Они доверяли друг другу, и уж точно он не ожидал от супруги ножа в спину. Неужели она давно изменилась, а он этого и не заметил? Или, может быть, это он сам виноват? Мало внимания уделял Любе?

Анатолий Максимович потёр сердце, в последнее время часто беспокоившее его, и с усмешкой подумал, что ему тоже надо было провериться у Борщова. Но он был занят здоровьем жены, чтобы обращать внимание на своё собственное. А жена, как оказалось, была занята этим юнцом…