— Ох Мити, времена настали… — Он печально покачал головой. — Все какие‑то злые ходят, кругом заговоры, тайны, интриги.

— Да ладно тебе. — Король успокаивающе похлопал его по плечу. — Не переживай старик, я то знаю что ты честный вояка, для меня было честью с тобой ходить в рейды по халифатам. Делай что должен, я рад, что твои собратья придурки послали тебя вместо какого‑нибудь трусливого соплезвона, что расстрелял бы меня из арбалетов забздев выйти лицом к лицу как мужчина.

Они облапили друг дружку звонко подубасив ладонями в латных рукавицах по широким спинам.

— Ну ладно… — Смущенно произнес магистр Зельд.

— Ну да, хватит пожалуй. — Так же смутился король. — Вы там собственно из‑за чего, на самом деле на меня поперли?

— Во! — Рыцарь победно воздел палец вверх. — Точно, я же должен был именно эту правду тебе сказать. Тут понимаешь какое дело, магистр Шадде, там в столице, его дочку какая‑то тварь завалила.

— Что за тварь и что за дочку? — Удивился король. — Первый раз об этом слышу.

— Точно? — Рыцарь удивленно уставился на короля. — А Шадде уверял меня и всех остальных, что это именно твои поиски.

— Происки. — Улыбнувшись, поправил его король.

— Ну да, ну да. — Закивал бестиар. — И че ему сказать?

— Шадде? — Задумчиво переспросил Митсвел.

— Ага. — Кивнул Зельд.

— Скажи пусть поцелует меня в жопу. — Ответил король, и они оба радостно расхохотались, оглашая округу своим смехом.

— Ладно. — Отсмеялся Зельд.

— Ладно. — Кивнул король.

— Начнем? — Зельд потянул из ножен свой меч.

— Давай, пора мне горлышко промочить на славном пиру в поднебесье. — Митсвел еще раз отсалютовал рыцарю.

— И то верно. — Магистр вернул салют мечом королю. — Ох, и напьюсь я сегодня.

— Счастливо оставаться. — Подмигнул государь.

— До встречи. — Произнес Зельд, с искрами и силой скрещивая клинки.

Сначала они мне нравились. Миленькие такие, верткие. Хвосты красивые. А потом они просто оборзели. Это я про белок. Здесь под землей в рукотворном саду их было пруд пруди и маленькие древолазные крыски, порядком мне попортили жизнь, забираясь в беседку, где я жил и надгрызая мои грамоты и свитки, а так же прочую литературу, что мне предоставили мои надзиратели.

И ладно бы они просто справочную литературу грызли, они добрались и до законопроектов королевства, а это уже не шутки. Мне их целой пачкой приправила де Кервье, сказав, что это теперь мой хлеб и моя стезя. Да уж, классная перспективка, я лопатил тоннами всю законодательную базу Финора, правя ее, давая рекомендации, оставляя пометки и являясь, по сути, неким тайным мозговым центром правительства.

В общем, я попросил лук и стрелы и теперь, в минуты отдыха, для поднятия тонуса, ясности мысли и остроты восприятия жизни, стрелял по белкам по долгу выцеливая их в кронах невысоких деревьев.

Верткие животинки. За без малого девять месяцев проведенных мною в заточении, мне не одной не удалось подстрелить. Впрочем, я особо и не старался, возникни у меня действительно желание убить их, я бы с помощью Мака выравнивал бы траекторию полета стрелы до нужной мне градации и точности, но, увы делать этого было нельзя. Свое, я уже отмагичил и, это было обидно до слез. Ко мне приставили алхимика, который ежедневно приходил с очередной порцией своего пойла, дабы купировать мой узел инициации и отрезать тем самым меня от потоков энергии. Формально меня кастрировали в магическом плане с помощью химии. Я стал ущербен и ни на что не годен, так что Мак, наличие которого было тайной, являлся последней моей отдушиной здесь и предпоследней картой, в рукаве которую, я еще не разыграл. Естественно мой перстенек с Адель тоже ушел в неизвестном направлении, обложили меня капитально.

Время, время, время, время, дни, недели часы, все слилось в прямую постоянную, что шла сплошной не пересекающейся через все это безобразие моего существования. Проснулся, умылся, гимнастика по науке господина Ло, завтрак, пойло алхимика и беседы с ним за чашечкой чая и свежими булочками.

Хотел ли я его пристрелить из лука? Ну, алхимика. Пожалуй, нет, здесь бабуля поступила мудро, а именно подставив под мой гнев того, кого я знал, пусть даже не долго. Альмадир Фархат Халим из Бейбута, тонкокостный парень в вечной черной хламиде за которой он скрывал свое лицо и изувеченное тело. Скромный, мягкий в обращении паренек был не много не мало, а уже на четвертом курсе алхимического факультета. Маг он был посредственный это я еще при нашей первой встрече понял, слишком у него недоразвит узел модулятор полученный при инициации, зато парень был умен, проницателен и как и все алхимики был на ты с химией и материаловеденьем. Я каждый раз, глядя на него, задавался вопросом, о чем он думал, когда соглашался на дуэль с Фердинандом? Тот хоть по курсам и был младше его на год, но был реальным силовиком который давил жестко, сильно и без послаблений. На мой взгляд, Алю еще повезло, что он вообще выжил в тот день.

— День вам добрый господин барон. — Он как всегда подошел тихо со спины, правда, задолго еще на подступах засеченный моим Маком.

— Секундочку. — Произнес я, ощущая усталость в правой руке от натянутой тетивы лука и, как стрела начала немного дрожать в пальцах от напряжения. — И–и-и! Вот зараза!

Стрела с гулом унеслась в сад, срезая тонкие веточки и застревая попусту в стволе дерева. В очередной раз рыжехвостая бестия успела сместиться, избежав расправы.

— Какой вы, однако, сударь кровожадный. — Аль сгрузил с плеча котомку, принявшись расставлять на столике мои припасы до завтрашнего утра. Так уж получилось, что охрана ко мне не заходила, видимо по здравому размышлению они спокойно взвалили ношу и бремя по моей кормежке на него.

— Я не кровожадный. — Отложив в сторону лук и стянув из‑за плеча колчан, принялся подогревать чайник и расставлять посуду на столе. — Я предупредительный, сим методом я пытаюсь этим крыскам в голову вложить мысль, что нельзя воровать харчи из моего домика.

— А ты бы не разбрасывал все на столе, а убирал в шкафчики, может быть они и не лезли тогда к тебе. — Молодой алхимик брезгливо сбросил с обеденного столика мой носок. — Устроил тут свинарник, такая красота кругом, а он из лука стреляет, и грязные носки с объедками разбрасывает по округе.

— Тоска–а-а. — С зевком протянул я падая в плетеное кресло.

— Ты бы стихи начал писать. — Он извлек из поясной сумки рулон мягкой ткани, в которой были завернуты пузырьки с ингредиентами его пойла. — Попросил бы себе музыкальный инструмент, думал о великом, а не опять за свое…

— Что? — Паршивенько хихикнул я.

— Кто опять позамазывал смотровые зрачки по периметру пещеры? — Алхимик пожурил меня пальцем. — Охрана опять на тебя жалуется. Закрываешь обзор, стучишь по ночам палкой в железные двери, ругаешься непотребно в замочную скважину…

— Тоска–а-а. — Я тяжело вздохнул.

— И последнее! — Немного нервно воскликнул он.

— Че? — шмыгнул я носом.

— Прекрати свои фекалии складировать под дверь! — Его голос в конце фразы сорвался.

— А че? — Я улыбнулся.

— А ни че! — Он стукнул кулаком по столу. — К тебе чаще всех вхожу именно я!

Я подпер голову задумчиво рукой, наблюдая за его таинством работы. Три четверти красной жидкости, половинка синей мути, пара капель оранжевого и буквально капелька зеленого цвета, теперь потрясти и протянуть мне.

— Ну? — Печально вздохнул он.

— Что ну? — Печально ответил я ему.

— Ты же знаешь, что так надо не начинай все по новой. — Он покачал головой. — Там за дверью маги, каждый с кристаллом слежения и еще кучей амулетов, если магический эфир с твоей стороны хотя бы подернется рябью, тебя будут тыкать насильно этой дрянью, а мне головы не сносить.

Да уж. Парню не повезло. Его приставили ко мне исключительно из‑за того, что я бы его не тронул, и теперь убьют, как только он перестанет быть нужным. Почему? Я еще не говорил? Я умер. Да, банально умер в ту ночь на площади и, меня похоронить уже даже успели. Удивленны?