– Нет, – твердо ответила Элем, – здоровье и безопасность огромного существа требуют срочности и не допускают споров.

– Великолепное замечание. Мудрые слова, – вмешалась Амбаласи, медленно приближаясь к стоявшим на амбесиде. – Мне уже случалось отмечать, что расположенность к долгим спорам зачастую перевешивает потребности жизни.

Она прошла мимо и уселась на прогретую древесину места эйстаа, сделав вид, что не замечает сердитого ропота Дочерей. Она знала об их предрассудках и теперь наслаждалась, устроившись, образно говоря, на коленях Угуненапсы.

– Вот об этой неверной я и хотела вести речь, – вознегодовала Фар'.

Потрясенное молчание охватило присутствующих; гребень Амбаласи дернулся и налился кровью. Но, прежде чем она успела открыть рот, вмешалась Энге, стараясь предотвратить очередной поединок.

– Амбаласи вырастила этот город, и ему дано ее имя. Ты не имеешь права говорить с ней в столь оскорбительном тоне.

– Причин достаточно, – грубо ответила Фар'. – Я все взвесила. Не думайте, что я говорю в запальчивости. Дождливым днем вчерашнее солнце не греет – нечего превозносить прошлые победы перед лицом будущих неудач.

– Если в этих намеках скрывается хоть капля резона, выкладывай, – заговорила Амбаласи, сопровождая слова оскорбительными жестами. – Сомневаюсь, однако…

– Это верно. – Большие глаза Фар' вспыхнули гневом. – Ты во всем сомневаешься. Уселась перед нами на место Угуненапсы, хочешь показать, что считаешь себя выше ее. Куда тебе до нее. Ты действуешь против ее воли. Ты увезла отсюда сорогетсо, в которых она видела наше будущее!

– Сорогетсо, Дочь Противоречия, не принадлежат к числу сестер и не будут ими.

– Но ведь они были нашей надеждой. Их эфенбуру элининйил должны были породить новых Дочерей, но ты помешала…

– Первое истинное утверждение среди пустых слов!

– Так не должно быть. Верни их. Я разговаривала с экипажем урукето, и никто не знает, где ты их высадила. Ты должна сказать нам.

– Никогда!

– Значит, ты обрекаешь нас на смерть!

Воцарилась гробовая тишина, и лишь на Амбаласи не произвела впечатления сила эмоций Фар'.

– Довольно с меня твоей настырности и оскорблений, о Нинпередапса. Уходи.

– Ты не смеешь отдавать мне приказы. И тебе не избежать ответственности за свои злодейства. Смерть, сказала я, смерть и ждет нас. Все мы умрем однажды, как и все живое. Но когда умрет последняя из нас – умрет и весь город, а с ним и слова Угуненапсы, и память о ней. Ты губишь нас. Ты отнимаешь у нас будущее.

– Слишком сильные слова для такой дохлятины, как ты. – Амбаласи смягчилась. Ей начало нравиться это состязание – слишком уж спокойной стала здешняя жизнь. – Это Угуненапса обрекла Дочерей Жизни на смерть, лишив их братьев. Но я не придираюсь к недостаткам вашей философии. Кто скажет мне, согласно какому из принципов Угуненапсы необходимо искусственно разводить сорогетсо для ваших целей? Я немедленно признаю свою ошибку, если кто-нибудь меня переубедит.

Фар' открыла рот, но Энге шагнула вперед и встала между спорщицами.

– Говорить буду я. Хотя грубость Фар' причиняет мне боль, я благодарна ей за то, что она вновь подняла проблему. Благодарю я и великую Амбаласи, напоминающую нам, что решение следует искать в словах Угуненапсы – это истинная правда. Если там не окажется ответа – проблема не найдет решения. Но такое немыслимо. Мудрость и вдохновение, породившие восемь принципов, позаботились и об их будущем. Ищи ответ – и ты найдешь его.

– Я уже искала и нашла, – ответила Фар'. – Я только просила Амбаласи спасти нас. Но Амбаласи – вестник смерти, она не поможет нам. Отвратим же от нее свои взоры и обратим их к Угуненапсе. Обратимся к восьмому принципу. Дочери Жизни, ибо на нас возложена важная задача, от нас все должны узнать о Духе Жизни и о праведном пути. И как в прежние времена, мы должны вернуться в города иилане", чтобы провозгласить всем нам известные истины…

– И умереть заслуженной смертью, – добавила Амбаласи, сопровождая слова презрительными жестами. – Когда я привезла вас сюда и подарила вам этот город, где никто не мучает и не убивает вас, вы называли меня спасительницей. Вы забыли об этом – хорошо, не буду напоминать. Только попрошу, чтобы Нинпередапса, разрушительница и спорщица, которая прежде звалась Фар', первой отправилась в города Энтобана.

Фар' выпрямилась и жестом дала понять, что принимает любые упреки.

– Я так и сделаю. – Она повернулась к Элем с вопросительным жестом. – Ты отвезешь меня к городу иилане", где я могла бы проповедовать речи Угуненапсы? Меня и тех, кто верит мне?

Элем нерешительно помолчала и, обратившись к Энге, потребовала наставлений. Та, как всегда, приняла на себя новую ответственность.

– Требование твое нельзя отвергнуть, но нельзя и немедленно выполнить. Необходимо подумать, обсудить…

– Почему? – грубо перебила ее Фар'. – Все мы равны и свободны. Чтобы воспрепятствовать мне, тебе потребуется взять в свои руки власть эйстаа, распоряжающейся всеми. Это немыслимо…

– Нет! – ответила Энге с жестами покорности и внимания. – Что немыслимо – так это твоя грубость и оскорбительное отношение к создавшей все, чем мы обладаем. Мы обдумаем твои слова – в них кроется глубокий смысл. А пока я приказываю тебе молчать, как того требует обычай утренних собраний.

– Ты не заставишь меня умолкнуть и повиноваться. Ты сказала, что обдумаешь все, – так думай же. Я ухожу, потому что не желаю здесь более присутствовать. Но завтра я приду в это же время, чтобы узнать результат твоих размышлений.

С этими словами Фар' направилась к выходу в сопровождении приспешниц. Воцарившееся молчание нарушали только жесты неодобрения и отчаяния.

– Если бы я присутствовала при ее рождении, то раздавила бы ее прямо в воде, – спокойно, но с чувством произнесла Амбаласи.

Энге сделала жест печали и усталости.

– Амбаласи, не говори так. Ты пробуждаешь во мне чувства, которых потом придется стыдиться.

– Да ты сама будешь рада, когда она уберется отсюда. Ведь это же ясно.

– Но она говорила правду.

– И вызвала ночь среди ясного дня, – отозвалась Сатсат. Присутствующие согласно зажестикулировали. – Если она хочет уйти, пусть даже на смерть, – это ее право.

Одобряя сказанное, иилане" зажестикулировали быстрее.

– Этого не следует делать, – вдруг сказала Амбаласи, изумив всех. – Уж кто-кто, а я буду счастлива видеть, как ее гребешок затеряется в морской дали, – но это будет смертельно опасной ошибкой. Подумайте дважды, прежде чем оповещать мир иилане" о существовании нашего города. Они отберут все, что мы создали.

– Понимаю твою озабоченность, – ответила Энге, – и благодарю тебя за это. Но мы никогда не стремились спрятаться. Мы живем здесь и останемся жить. Нам нечего бояться. Не в обычае иилане" – об этом даже трудно подумать – являться в чужой город иначе как с миром.

– В нормальных, так сказать, обстоятельствах ты была бы права. Но Дочери Жизни угрожают власти любой эйстаа. Где, в каком городе ваше присутствие и проповеди терпели? Назовите мне его эйстаа! Ваши жесты красноречивее слов – нигде и никогда. На севере немало городов, которым угрожают наступающие с севера холода. Если хоть в одном из них узнают про нас – кто не захочет занять пустой город?

– Но этот город не пустой.

– Для эйстаа он пуст – потому что здесь нет эйстаа. И будь я эйстаа, то, обнаружив его, безотлагательно принялась бы наводить порядок в здешнем хаосе. – Амбаласи повысила голос, стараясь перекричать ропот неодобрения. – Я говорю вам то, что стала бы делать эйстаа. Бойтесь этой сомнительной поездки. Сюда прибудут не новообращенные, а враги. Я вас предупредила.

– Мы благодарим тебя, Амбаласи, – сказала Энге. – Но если Фар' и ее сторонницы собираются покинуть город, мы не можем воспрепятствовать. Мы не можем приказать им остаться. Их требование следует рассмотреть, как и любое другое. Как еще нам добиться, чтобы слова Угуненапсы не умерли с нами? Исследуйте восемь принципов, прошу всех. Необходимо отыскать решение.