Итак, старт выгоден, когда Луна имеет минимальное склонение –18 градусов, а финиш — когда Луна имеет максимальное склонение +18 градусов. А ведь время между этими двумя положениями Луны равно половине земных суток. Отсюда ясно, что полет к Луне должен продолжаться либо полсуток, либо не менее полутора суток, либо двое с половиной суток и т. д.
Расчеты показали, что наиболее выгодным является полуторасуточный полет. Почему? Если осуществить его в полсуток, то ракету надо разогнать до большей скорости, а это дополнительное топливо за счет веса, ну, скажем, научных приборов, если — в двое с половиной суток и т. д., это означает меньшие скорости, что существенно ужесточает требования к точности управления полетом. Взвесив все «за» и «против», и выбрали вариант полуторасуточного полета.
Необходимая скорость должна была быть несколько больше второй космической. Такую скорость уже умели получать. Из более жестких требований к точности управления полетом при меньших скоростях совсем не надо вывода о том, что при полуторасуточном полете эти требования легкие. Расчеты показывали цену ошибок. Ошибемся в скорости на 1 метр в секунду (это при самой-то скорости 11 тысяч метров в секунду) — и точка встречи с Луной уйдет на 250 километров. Луна не будет ждать задержавшуюся ракету и не поспешит к ней навстречу, если она полетит быстрее. Примерно такую же ошибку давало и отклонение от нужного направления полета всего лишь на одну угловую минуту. Вроде бы само отклонение от расчетной точки на 250 километров и не очень-то принципиально, но все неточности в совокупности дадут значительную ошибку.
Для надежного попадания в Луну были установлены следующие предельно возможные ошибки: в скорости — не больше 2–3 метров в секунду, в направлении — не больше 0,1 градуса, во времени старта (а оно, как нетрудно догадаться, играет немаловажную роль) — не больше нескольких секунд. Все это предъявляло весьма серьезные требования и к ракете, и к организации и подготовке ее запуска.
В заключение к этому маленькому экскурсу в область астрономии, небесной механики и ракетной техники можно сказать одно: все, что здесь было изложено, представляет задачу в очень упрощенном виде. Не задерживая больше внимания неискушенного читателя на этих проблемах, достаточно сказать, что при расчетах и проектировании траектории полета к Луне и приборов системы управления ракетой учитывалось немалое количество факторов, весьма серьезно влияющих на возможность попадания в Луну. Взять хотя бы такой: Луна движется вокруг Земли со скоростью 1 километр в секунду. Значит, «стрелять» надо не по стоящей мишени, а по подвижной. Кроме того, Луна совершает на орбите сложнейшее движение. Известный математик Леонард Эйлер задался целью составить уравнение этого движения. Получилась формула, содержащая более 700 членов! Место старта тоже не остается неподвижным. Находясь на Земле, оно вместе с ней движется вокруг Солнца со скоростью 30 километров в секунду. Сама Земля, вращаясь вокруг своей оси, тоже совершает ряд сложных движений…
Можно понять, какова сложность той задачи, за решение которой взялись через два года после создания первого космического аппарата. Могли бы быть решены все эти задачи одним человеком, пусть самым гениальным из всех землян? Конечно, нет. Это было под силу только коллективному интеллекту, только совместным усилиям многих коллективов. Но совместная деятельность такого рода всегда требует организующего начала, целеустремленного руководства, единственно нужного направления, подчинения одной задаче. Вот это, и прежде всего это, и осуществлял Сергей Павлович Королев. Его беспредельная энергия, целеустремленность, праведный фанатизм во многом способствовали тому, что советская космическая ракета была создана в 1959 году…
В группе Глеба Юрьевича все стали что-то очень смахивать на своего начальника. Похудели, побледнели, глаза как будто сделались больше, в голосе появилась хрипота. Энтузиазмом начальника группы заразились все. Мысли становились в строй, обретая строгую форму проектных документов.
Появились некоторые уточнения в компоновке аппаратуры. Еще несколько «последних сказаний» — и вот формула цели, краткая, четкая как приказ: «Достижение поверхности Луны восточнее Моря Ясности, вблизи кратеров Аристилл, Архимед, Автолик 14 сентября 1959 года в 00 часов 02 минуты по московскому времени. Старт 12 сентября».
Луна. До сих пор человек только смотрел на нее. Смотрел в древности, смотрел в наши дни. Глазом простым, глазом вооруженным. Дал название лунным морям, кратерам, горам… А теперь? Кратеры Аристилл, Архимед, Автолик с карты астрономов перекочевали в проектные документы, в расчеты инженеров. Теперь туда целили посланца Земли. И, как лицо официальное, облеченное доверием, он должен был нести с собой верительные грамоты. Ими стали вымпелы с гербом нашего государства. Копии этих маленьких пятиугольничков и алюминиевых полосок сейчас в музеях. Глядя на них, никто, пожалуй, не представляет, сколь хитроумна их конструкция, сколько выдумки и фантазии пришлось проявить конструкторам, чтобы эти кусочки металла остались на поверхности Луны.
Вымпел нашей Родины. Память на века о том годе, месяце, дне, когда впервые искусственное тело, созданное умом и руками людей, пролетев чуть не полмиллиона километров, достигло соседнего небесного тела. Память тем, кто когда-то будет, об их далеких предках. Память о тех днях, когда начиналась космонавтика.
Память — не только момент, сохраненный историей, память — это и предмет. Это то самое «то», что свидетельствует о событии. Это «то» должно сохраниться, дождаться того момента, когда рука человека, наклонившегося к нему, поднимет его, стряхнет вековую пыль и как бесценную реликвию принесет на Землю…
На столе — технический отчет о первых испытаниях вымпелов. Да-да, были испытания, был и технический отчет. А ведь всего месяца за полтора до этого у стола Глеба Юрьевича можно было видеть и задумчиво-безнадежные физиономии, и вдруг озарявшиеся, очевидно, внезапной мыслью, но потом опять потухавшие глаза. Как сделать? Как? Как сохранить на поверхности Луны вымпел — «что-то», сделанное человеческими руками, если это «что-то» подлетит к поверхности Луны и ударится о нее со скоростью 3,3 километра в секунду? Три и три десятых километра в секунду! Быстрее, чем артиллерийский снаряд! Да и какова она — лунная поверхность? Что это? Камень? Пыль?
И ведь надо было не только сделать, но и проверить, испытать, убедиться, что найденное решение действительно решение. Убедиться самим, убедить других, чтобы поверили.
Не сразу, не просто и не легко пришло в голову, вернее, в головы нужное решение. Разговоров, «банков», как называли совещания, было много (и откуда взялся глагол «банковать» — совещаться, он живет в технической среде уже какой десяток лет!). Ни в одном из этих «банков» не принимал активного участия ближайший помощник Глеба Юрьевича Володя Удальцов. Молчаливым он был по натуре. Больше думал да рисовал или читал что-нибудь потихонечку в своей рабочей тетрадке. Молчал он и по поводу вымпельной проблемы. До поры до времени. А потом выдал идею. Ракета с вымпелом — снаряд? Снаряд. Луна — мишень? Мишень. Но только снаряд, вопреки общепринятым правилам, не должен ни уничтожать мишень, ни сам уничтожиться. Володя предложил, как этого можно достичь. Только должны были помочь артиллеристы, раз уж о снарядах речь зашла.
Сразу же были организованы разведрейды. Как всегда, первые встречи, первые разговоры кроме недоуменных взглядов и глубокомысленного молчания ничего не дали. Задаче нужно было созреть. Но процесс созревания, ускоренный необычностью, исключительностью, интересностью задачи, длился совсем недолго. Взялись артиллеристы помочь.
И вот два варианта. Первый — вымпел в виде шара. Хотя это и не совсем точно. В виде шара он существовал только на Земле и в полете. На Луне, при ударе о ее поверхность, он должен был превратиться в тридцать шесть стальных пятиугольничков, на каждом из которых — герб СССР, год и месяц «доставки». Пятиугольнички приклеивались к поверхности шара. А под ними? Под ними — тонкая оболочка, внутри которой — вот это-то и было гвоздем идеи — взрывчатое вещество. Без всяких взрывателей и запальных устройств оно должно было взорваться при ударе о поверхность — пусть рыхлую, пусть твердую, все равно. И не только взорваться, но и разбросать в стороны окружающие пятиугольнички со скоростью 3,3 километра в секунду — именно той, с которой ракета подлетит и ударится о поверхность Луны.
