— Не знал, что у тебя были такие проблемы, — моргнул Абель.

— Это разве проблемы… — Лидия чуть улыбнулась, расправляя пальцами спутавшуюся прядь волос мужа. — Ранним утром действительно легче работается. А немного подремать можно и после завтрака. Я уже привыкла.

— Ну если так… — Гнец высвободил свою голову из ее рук и опрокинул в себя содержимое флакона. — Ты что‑то хотела обсудить? Насчет Иви?

— И да, и нет. — Лидия осторожно подбирала слова, понимая, что ступает на слишком скользкий лед семейных отношений. Но ей требовалось больше сведений как о самой опасной пленнице, так и о тех чувствах, которые испытывает к ней Абель. Чтобы в следующий раз иметь шанс спрогнозировать ситуацию заранее, а не механически обмахиваться веером постфактум и слушать недовольное ворчание Сильвии, похоже органически неспособной переживать молча. — Я хотела попросить тебя рассказать о том какая она, чем живет?

— Сейчас? В шесть утра?

— Именно сейчас. Когда рядом нет Сильвии, нет Риккарды, и нет нужды подбирать слова. У меня достаточно информации о Ло Ивейне Гнец, но совсем нет о второй маме моего мужа. Расскажи мне о ней.

— Ладно.

Ла Абель Гнец

Я упал обратно на кровать, закинув руки за голову. Ладно… Проще сказать, чем сделать. Я понятия не имел о чем нужно говорить. Иви. Ну, Иви. Папина жена, моя вторая мама, мастер боевых искусств. Что такого я мог бы сказать, чего нет в досье доступном дочери императора?

— Прилетая в отпуск, она каждый раз печет вишневые пироги.

— Вкусные? — спросила Лидия.

— Очень, — признался я.

— Ваша семья, наверное, очень их любит.

— Ага. Но ем обычно один я. Отец, как правило, чем‑нибудь занят. Мать тоже отсутствует. Мари следит за фигурой. Вот и приходится за всех отдуваться.

— Получается, она делает пироги ради одного тебя.

— Не сказал бы. Ведь в итоге их все равно растаскивают. Иви не настоящий кулинар, но пироги у нее лучшие.

— Поэтому ты и решил захватить ее в плен? Чтобы обеспечить себя сладким? В пирожках Микаэлы слишком много мяса? — странно, но, несмотря на шутливость вопросов, тон Лидии оставался серьезным.

И я ответил серьезно.

— Просто не смог бы ее убить. Только не Иви. С матерью или сестрой переступить черту было бы намного проще.

— Ненавидишь их?

— Вовсе нет. Скорее наоборот. Но если покопаться в наших с ними отношениях, то можно отыскать приличное количество гадостей и в итоге накрутить себя, заставив сделать необходимое. Иви не делала мне гадостей. Никогда. Расцарапанные щеки не в счет.

— Вы никогда с ней не конфликтовали. И вчера ты так уверенно говорил, что она не собиралась тебя убивать… — тихо произнесла Лидия. — Зачем она пришла на самом деле?

— Откуда же мне знать?! — удивился я. — Возможно, хотела уговорить сдаться или еще чего‑нибудь в этом роде. Для моих родственников типично поучать маленького Абеля. Иви, конечно, отличается от остальных, но не слишком кардинально: вместо того, чтобы давать собственные советы она скорее предложит послушаться папу.

— Мне показалось, тебе известна цель ее визита.

— Это не так. Я могу предполагать, но наверняка ничего не знаю.

— Что ты собираешься с ней делать?

— Выведаю все, что смогу, и высажу в окрестностях какого‑нибудь городка.

— А если она захочет вернуться? Но уже с оружием и подчиненными.

— Можно взять с нее слово не поступать подобным образом.

— И она выполнит обещание?

— Иви знает цену слову. Сомневаюсь, что даже отец сможет заставить ее нарушить клятву.

— Значит, вместо нее придут другие. Вооруженные знанием, которое она им принесет. Тогда тебя уже никто не будет недооценивать.

— И что ты предлагаешь? Держать ее в качестве почетной пленницы?

— Пригласить ее перейти на нашу сторону.

— Хорошая идея. Вот только, боюсь, бесперспективная, — я горько усмехнулся. — Иви всегда поступала так, как ей говорил отец. Вчерашней демонстрации силы может и хватит, чтобы она сочла меня достаточно взрослым и признала право на собственное мнение. Но одного умения драться недостаточно, чтобы тягаться с его авторитетом.

— У тебя есть не только умение драться…

— Спасибо. — Мне было лестно слышать от нее подобное признание.

— Она действительно сказала, что пришла убить тебя?

— Да.

— Значит, ее посылали совсем не уговаривать.

— Отец не всегда говорит напрямую, чего хочет…

— Неважно. Важно, что она услышала в его словах.

— Допустим. — Я догадывался, что Лидия пытается натолкнуть меня на какую‑то мысль, но та от меня упорно ускользала. Оставалось только дожидаться, когда супруга, устав ходить вокруг да около, выскажется напрямую.

— Но ты не веришь, что она хотела твоей смерти.

— Не верю.

— Значит, авторитет твоего отца уже дал сбой. Еще тогда, когда она считала тебя маленьким мальчиком. Тогда почему ты так уверен, что не сможешь тягаться с ним, будучи взрослым мужчиной?

— Э… — Я не знал что сказать. А действительно почему? Может, просто привык к тому, что все, в том числе Иви, слушаются отца и игнорируют любые мои попытки проявить самостоятельность? — И что я должен ей сказать?

— Не знаю. Это ведь для тебя она вторая мама, ты и должен знать чего ей хочется больше всего. Чтобы предложить именно это.

— Совершенство! — я невесело засмеялся. — Знать, чего хочется женщине? Не думаю, что способен найти ответ на подобный вопрос.

— Одной конкретной женщине, — уточнила Лидия. — С которой ты знаком с самого детства.

— Лет двенадцать — максимум, — уточнил я.

— Несущественные детали, — отмахнулась жена. — Думай. — Она угрожающе покачала расческой, с прищуром оглядывая мою шевелюру.

Ло Ивейна Гнец

Серая мгла, затопившая сознание, медленно рассеивалась. Женщина сонно приоткрыла глаза, уставившись в низкий деревянный потолок. Жива. Зачем? Почему? Бессмысленность существования давила сильнее любой усталости, заставляя вновь смежить веки.

Она все‑таки нарушила приказ. Совершенно по — глупому в очередной раз спрятавшись за возможностью ничего не решать самостоятельно. Назад дороги нет. И вперед тоже. Потому что, найдя способ не следовать распоряжениям Александро, Ивейна так и не смогла сказать ему «нет» — выкованная в сотнях схваток воля ничего не могла противопоставить всесокрушающей уверенности в собственной правоте, взирающей на нее из глубины серых глаз мужа.

Кто она такая без него, в конце концов? Один из сильнейших и известнейших воинов империи? Ну и кому нужен даже самый острый клинок без направляющей его руки? А она еще более бесполезна — растерянная женщина, совершенно не представляющая, куда приложить собственные силы.

Бессмысленный бунт не дал ничего. Даже смерти, на которую она так надеялась. Только лишил семьи, и без того разодранной странным решением мужа надвое. Мари отвернется от нее, так же как и Рада, из‑за одного только согласия преследовать Абеля. А Александро не простит неудачи. Вскрыть себе вены, решая сложный вопрос будущего раз и навсегда? Вполне «достойное» действие, идеально завершающее цепочку совершенных в последнее время ошибок. Как раз в ее стиле, как сказала бы Марианна. Последняя мысль заставила женщину скривиться, окончательно отбрасывая мысль о самоубийстве.

Дверная панель тихо скользнула в сторону, впуская внутрь бесшумно ступающую посетительницу. Ивейна так и не открыла глаз, но тренированный слух прекрасно справлялся с задачей идентификации вероятной угрозы. Разнообразные разрезы, складочки и оборочки, украшающие любое современное платье, шуршали по — особенному, позволяя с легкостью отличить функциональный наряд прислуги от одеяний великосветских аристократок. Нормальные, отнюдь не крадущиеся шаги, не сопровождаемые, однако, стуком каблуков по деревянному полу, дополняли картину. А едва уловимый аромат травяного мыла вместо запаха тщательно подобранных духов, делал ее завершенной, позволяя однозначно опознать гостью. Или правильнее будет сказать — хозяйку?