ею займется

Катипут. Эй ты, недомерок, отведи животину в стойло!

— Ясно, хозяин! — Невесть откуда взявшийся Катипут уже манил рукой Хьюгго под

широкий навес, расположенный справа от ворот. Хьюгго дождался моего кивка и с

достоинством последовал за Катипутом, бросив неприязненный взгляд на Вольдемара.

«Животина» — подходящее название для коровы или свиньи, но никак не для чистокровного

беронского тигра, да еще такого умницы, как мой Хьюгго. Мне кажется, что при желании он

бы спокойно смог объясняться на языке людей, впрочем, вряд ли подобное желание

возникнет у Хьюгго, предпочитающего словам действия.

Вольдемар развернулся и пошел обратно. Я последовал за ним.

Гостиная, она же столовая Райского Уголка, с прошлого раза не изменилась, разве что

тусклые обычно подсвечники и столовые приборы были начищены не до блеска, а просто до

сияния. Тощая как скелет и вечно угрюмая Кселена, супруга Вольдемара, молча кивнула мне

и удалилась на кухню — стол на три персоны уже был накрыт. Мы уселись за него и

принялись болтать о пустяках. Я пересказал последние столичные сплетни, а Вольдемар

развлек меня рассказом о недавней охоте на вепря.

— Клянусь тебе, Эвальд, это был самый огромный вепрь из всех виданных мною, а видел

я немало. Настоящий вепрь-праотец, поверь мне! Его заднюю ногу мы ели три дня подряд!

«При твоей скупости это не мудрено. С тебя бы сталось питаться одной ногой и пять

дней», — подумал я, но вслух произнес иное:

— Неужели? Я видел, какой мастак поесть твой Катипут, а у господ аппетит обычно

лучше, нежели у слуг.

— Когда ты успел это заметить? — удивился Вольдемар. — Я про то, что этот

бездельник любит набить себе брюхо.

— Да только что, у ворот. Он пожаловался на голод, и я угостил его тем, что имел при

себе.

— Вот наглец! — Физиономия Вольдемара побагровела. — Все ему мало, сколько ни

корми. Начал клянчить еду у гостей! Неслыханный позор! Можно подумать, что его не

кормят, обжору проклятого!

— А откуда он у тебя? — Мое любопытство было уместным и не вызывало подозрений.

Обычная, ни к чему не обязывающая болтовня, застольный треп. — Никогда не видел таких

забавных уродцев.

— Так, прибился... Не гнать же его силой, хотя для нас, людей небогатых, лишний рот —

большая обуза, — туманно ответил Вольдемар, и, спохватившись, что я могу принять его

слова на свой счет, вновь преувеличенно бойко заговорил об охоте. Я понял, что он не

собирается посвящать меня в обстоятельства появления Катипута в Райском Уголке.

Здесь, без сомнений, пахло какой-то тайной, но, поскольку Катипут совершенно не

походил на чудовищного монстра, я предпочел больше не интересоваться его персоной.

Запасся терпением и внимательно слушал бесконечный рассказ Вольдемара о том, какой он

прекрасный охотник. Удачливый, опытный, смелый, способный голыми руками задушить

медведя.

Трудно было сдержаться от смеха, слушая глупую и ничем не подкрепленную похвальбу

хозяина Райского Уголка, но мне это удалось. Всегда по мере возможности стараюсь

соблюдать правила приличия, так уж я воспитан.

Досказав одну байку, Вольдемар сразу же, без передышки заводил другую, еще более

хвастливую. По моим расчетам очень скоро он должен был заявить, что способен без оружия

одолеть беронского тигра. Предложить ему побороться с Хьюгго, что ли?

Кселена отсутствовала долго, очень долго, видимо втайне надеясь, что мне наскучит

ждать и я уберусь восвояси туда, откуда пришел. Наконец она убедилась, что ее надежды

напрасны, и вошла к нам, держа в руках большое глиняное блюдо, на котором в окружении

неведомых мне круглых плодов размером с кулачок младенца возлежал небольшой, но зато

обильно политый соусом кролик.

— А вот и наш обед! — На сей раз Вольдемар оживился искренне.

Кселена поставила свою ношу в центр стола, затем вооружилась ножом и сноровисто

разрезала кролика на три неравные части, которые разложила по тарелкам. Разумеется, самая

большая порция досталась Вольдемару, а самая маленькая — мне. Я не удивился и тем более

не обиделся, поскольку слишком хорошо знал Кселену, некогда содержавшую

придорожную харчевню, куда путники предпочитали не заглядывать. Цены Кселена

заламывала выше столичных, а еда и питье у нее были хуже некуда.

Круглые плоды она разделила таким же образом — Вольдемару досталась горка, самой

Кселене штук пять-шесть, а мне — всего два. Излишне говорить, что все это она проделала

молча.

Надо отдать должное неприветливой хозяйке — при желании она умела неплохо

стряпать. Кролик удался на славу, да и неведомые плоды мне понравились. Они отдаленно

напоминали хлеб, но при этом ухитрялись быть и чуть кислыми, и чуть сладкими

одновременно.

— Как называются эти дары земли? — спросил я у усердно жующего Вольдемара. —

Никогда не приходилось есть ничего подобного.

— Ягода Вкусница, — не прекращая своего занятия, ответил мне он. — Она очень

капризна в выращивании, да вдобавок еще и быстро портится, будучи сорванной с куста.

Поэтому-то ягоду Вкусницу мало где можно встретить. Но уж в моем доме ты сможешь

насладиться ею вволю!

«Целых две штуки, просто объемся сейчас твоими ягодами!» — подумал я и задал

следующий вопрос:

— Говорят, у вас тут неспокойно стало? Нечисть вроде пошаливает? Не страшно вам тут, в такой глуши?

— Пустяки, — Вольдемар пренебрежительно махнул рукой, крепко держащей кусок

мяса, — все так же, как и раньше. Никакой нечисти нет и в помине! Нам нечего бояться, не

так ли, Кселена?

Кселена исподлобья взглянула на меня и коротким кивком подтвердила правоту мужа.

— И ничего необычного не происходит? — не сдавался я.

— Должно быть, нечто эдакое случилось в О'Дельвайсе, верно? — ухмыльнулся

проницательный, подобно всем плутам, Вольдемар. — Сперли что-то ценное из Храма или, не приведи всеблагой Эгос, кто-то дерзнул плюнуть в его сторону?

— Да нет, все в порядке, — ответил я и замолчал, доедая свою порцию угощения. Мне

совсем не хотелось делать исчезнувшую Орлуфию мишенью для плоских шуточек хозяина

Райского Уголка.

— Вот и славно, люблю, когда все в порядке. А кто же сказал тебе, что у нас неспокойно?

— Да так, один бродяга, встретившийся мне на перекрестке. Нес какую-то околесицу, упомянул о монстре, пожирающем все живое, и пугал меня происками нечисти. — Я

скривил лицо, изображая презрение к пустым слухам. — Признаться, я даже не запомнил его

имени, но все же решил заглянуть к вам и убедиться в том, что...

— У нас все в порядке! — Вольдемар докончил фразу вместо меня.

— Хвала Эгосу!

Когда с обедом было покончено, Вольдемар вспомнил о Хьюгго.

— Жена, отнеси косточки животине нашего гостя, на них осталось еще столько мяса... —

благодушно распорядился он. — Животина, она ведь тоже не прочь перекусить

вкусненьким!

Пристрастный взор мог обнаружить что-то «вкусненькое» только на тех костях, что

лежали в моей тарелке. Кости, обглоданные хозяевами, были чисты, словно провалялись не

менее двух десятков лет под открытым небом на Волчьей Пустоши.

— Не утруждайся, добрая хозяйка, — быстро сказал я, — мой тигр сыт, спасибо.

Пропустив мои слова мимо ушей, Кселена бережно сложила все кости в свою тарелку и, держа ее в руках, быстрыми семенящими шажками вышла из комнаты.

— Раз твоя животина сыта, кости достанутся этому обжоре Катипуту, — поймав мой

недоуменный взгляд, пояснил Вольдемар. Затем сокрушенно вздохнул, покачал головой и

добавил: — И даже такая прорва еды нисколько не насытит его, дармоеда проклятого...