Ормак молчал, обдумывая услышанное. Его мысли прервал голос пленника:

— Мне положено хотя бы снисхождение? Я рассказал все, что знал.

— Конечно, — сказал Квай-Джестра, вставая. — Но сначала я пришлю человека, который более подробно расспросит тебя обо всем, опираясь на твои показания. Не скрывай от него ни малейшей мелочи, и тогда будешь жить. — Он уже понял, что ничего путного добиться от пленника не получится, и не видел смысла в личном присутствии.

Допрашиваемый вздохнул с облегчением. Ормак повернулся и пошел к палатке. Он чувствовал, что ему будет что написать в отчете. Очень скоро сознаются и остальные. Все в конце концов начинают говорить. Возможно, удастся выяснить, кто продает информацию о подозреваемых в государственной измене и на каких условиях Казантар помогает армии сопротивления Лиам-Сабея.

Первого Советника беспокоило активное участие соседнего государства, основного соперника Урдисабанской империи, в делах заговорщиков. Вскоре в Тальбон должен прибыть посол Казантара — как считалось, чтобы уладить взаимные претензии и, возможно, даже заключить некий союз. Временный, разумеется. То, что обе страны рано или поздно должны встретиться на поле брани, было ясно как день. Однако время для этого еще не настало.

Входя в свою палатку, Ормак подумал, что император Камаэль будет рад узнать, что Казантар помогает заговорщикам. Это даст ему преимущество при переговорах, если они пойдут как-то не так. Первый Советник опустился в кресло и прикрыл глаза. Безусловно, эта карательная операция в любом случае повысит его статус при дворе. Он невольно улыбнулся. Поистине, все, что ни делается, — к лучшему!

Пустыня походила на бескрайнюю мятую простыню. Горячие пески веками шлифовали причудливые каменные колонны, и на вершине одной из них стоял замок: высокий донжон окружали четыре симметрично расположенные башни, соединенные с ним висячими мостами, с полукруглыми арками и толстыми цепями вместо перил.

По раскаленной пустыне сновали скорпионы и ящерицы, изредка проползали змеи различного окраса, оставляя на песке волнистые узоры. Местность не была мертвой, она кишела жизнью, однако далеко не каждый умел эту жизнь увидеть и не каждый мог ею заинтересоваться.

Но трое мужчин, что стояли на плоском камне с подветренной стороны дюны, пришли как раз для того, чтобы поймать одного из жителей этой пустыни. В руках старшего из них поблескивало копье, украшенное узким красным флажком. Это была метка: брошенное и ушедшее в песок копье могло потеряться навсегда, а по красному лоскуту его легче было найти. Охотника звали Таливар, и сегодня он привел в пустыню своего сына Лаэдара и его друга Саира, сироту, воспитывавшегося в семье Таливара с шести лет.

— Отец, ты уверен, что сегодня мы увидим хэрда? — спросил Лаэдар, глядя на возвышающиеся одна за другой дюны.

— Это зависит от нас, — ответил Таливар.

На плече у него висел толстый холстяной мешок, в котором кто-то барахтался. Это был поросенок. Его принесли специально для охоты в качестве приманки. Гигантские песчаные змеи, или хэрды, реагировали на вибрацию почвы, но не на каждую, а только определенной силы. Скорпион или паук могли чувствовать себя в Пустыне Неизбежности спокойно, однако всякий, кто был размером больше кошки, становился их потенциальной добычей.

Никто не знал, сколько в пустыне обитает хэрдов, кроме, разумеется, анкхелей, живших в черной башне на вершине замка. По словам жрецов племени манои, к которому принадлежали эти охотники, анкхели охраняли замок, служивший тюрьмой для ослушников бога, имя которого запрещалось произносить вслух, ибо оно было вычеркнуто из книги жизни. Такая участь постигла Неназываемого за какой-то проступок перед Дармаром, верховным богом пантеона, которому поклонялись люди племени манои.

Хэрды охраняли подходы к замку, они были стражами пустыни, но анкхели позволяли охотникам убивать их по одному в два месяца. Очевидно, змеи быстро размножались, а пищи было мало, поэтому против их постепенного истребления хранители тюрьмы не возражали.

Длина хэрдов порой достигала пятидесяти футов, но чаще попадались особи до тридцати — тридцати пяти. Кроме того, у них не было тлаз, они выслеживали жертву лишь по вибрации почвы. Челюсти этих созданий были устроены следующим образом: как и у обычных змей, верхняя и нижняя состояли из двух половинок, но у хэрдов они не были соединены между собой кожей и мышцами и раскрывались во все стороны, надежно обхватывая добычу. Цвет кожи песчаных стражей чаще всего был светло-желтым, но изредка попадались коричневые особи с белыми разводами. Такие особенно ценились охотниками.

Таливар вынул из сумки поросенка и выпустил на песок. Животное, возбужденно хрюкая и фыркая, зажмурилось от яркого света и завертелось на месте, принюхиваясь. Теперь оставалось подождать несколько минут, пока хэрд почувствует вибрацию и примчится за добычей. Люди стояли на скале и вглядывались в песчаную равнину, в лучах слепящего солнца казавшуюся почти белой. Дюны походили на застывшие волны и складывались в причудливый узор из полумесяцев. Там, где жило племя манои, песка было мало, почва состояла в основном из камней, покрытых солью — некогда там располагалось большое озеро, которое пересохло более полувека назад. Во время редких дождей вода собиралась в различных углублениях, из которых ее сразу же забирали люди. Единственный оазис находился ближе к Туманным горам, там жили вождь, шаман и самые опытные воины, прошедшие Испытание Пустыней (они десять дней находились в песках, сами добывая себе пищу и воду, прячась от жары и редких, но опасных хищников).

Таливар прищурился — ему показалось, что он увидел на горизонте движение. Так и было: хэрд услышал топот поросенка и стремительно приближался. Теперь следовало приготовиться и ждать. Очень терпеливо, очень спокойно.

Ирвин очнулся оттого, что кто-то коснулся его плеча. Он вышел из транса так быстро, как только смог, и, открыв глаза, обернулся. Перед ним стоял высокий человек могучего сложения с тонкими чертами лица, желтыми глазами и острыми ушами. Темные волосы коротко подстрижены и перехвачены серебряной диадемой, переливающейся черными самоцветами, каких Ирвин прежде никогда не видел. На воине были вороненые доспехи, на вид довольно легкие, а на поясе висел изогнутый меч в украшенных серебром ножнах. Но все это блекло по сравнению с тем, что увидел Ирвин за спиной незнакомца.

Крылья! Самые настоящие орлиные (как показалось на первый взгляд) крылья, не меньше семи метров в размахе, сложенные за спиной.

— Что ты здесь делаешь? — спросил человек высоким мелодичным голосом, глядя Ирвину в глаза. — Как здесь очутился?

— Я не знаю, господин, — ответил Ирвин и встал на ноги.

Удивительное существо вызывало у него почти благоговейный трепет, ведь было ясно, что его создал кто-то из богов: кто еще мог наделить человека крыльями? Ирвин с любопытством взглянул в янтарные глаза, рассматривавшие его с пристальным вниманием.

— Тебя нет в списке заключенных, — проговорило существо, немного отступив.

— Кого, господин? — переспросил Ирвин.

— Ты знаешь, где находишься?

— Нет, господин. Дело в том, что я думал, будто… уже умер. — Ирвин развел руками. — Разве это не Раэллон?

— Я не знаю, что ты называешь этим словом. Это место носит имя Маор-Агтон, Черная Башня. Тебя не должно быть здесь. Если ты пришел сам, то умрешь, если не по своей воле оказался здесь, то останешься в Маор-Агтоне навсегда. Никто не может покинуть башню.

— Нет-нет, я не сам. Даже не знаю, как здесь оказался, — поспешно произнес Ирвин. — Говорю же, господин, я тонул и думал, что умер. А потом очнулся здесь.

— Значит, тебя переместили, — существо помолчало. — Учти, если ты лжешь и окажется, что ты колдун и намеренно проник в Черную Башню, ты умрешь!

— Нет, господин, я…

— Достаточно! — существо подняло руку. — Итак, ты не заключенный. Но тебе придется остаться здесь навсегда. Значит, нужно найти тебе дело. Иди за мной. — Крылатый воин подошел к стене и нажал на один из камней. Тотчас же бесшумно открылся прямоугольный проход в два человеческих роста высотой.