– Хорошо.

С деланной неохотой барон Торский вновь опустился на табурет. Обрадованный, юноша поспешно кликнул хозяина, чтобы тот принес им вина. Утвердившись в мысли, что юнец этот глуп настолько, что неважно, пьян он или трезв, Амальрик не возражал. Пусть амилийский недоумок опьянеет как следует, глядишь и выболтает что-нибудь интересное. Потом, правда, придется на себе тащить его во дворец – не хватало еще, чтобы он ввязался в потасовку и выболтал, что тайно встречался с чужестранным посланником.

Дождавшись, пока эти ужасные кожаные сосуды вновь окажутся перед ними, а хозяин отошел подальше, Амальрик продолжил:

– Я рад, что, по крайней мере, ты не утратил способности узнавать своих истинных друзей.

– О, месьор…

Барон не дал ему договорить.

– Знаю, знаю. Я твой единственный друг, а ты – мой самый преданный слуга и готов на все, лишь бы я помог тебе расправиться с Валерием Шамарским. Так? – И, не обращая внимания на робкий кивок собеседника, усмехнулся жестко. – Еще бы! Ты меня боишься и нуждаешься во мне – что может вернее привязать одного человека к другому! Но что если шамарец не имел никакого отношения ко всей этой истории? Что, если в гибели твоего отца, сестры и брата повинен совсем другой?

Юноша упрямо помотал головой, откидывая со лба русые волосы таким полным неосознанной грации жестом, что Амальрик против воли залюбовался им.

– Нет, месьор, – заявил Винсент угрюмо. – Это был принц Валерий, и я готов хоть перед самим Митрой ответить за свои слова. То же самое я сказал и королю.

– В самом деле? Так Его Величество что, виделся с тобой еще раз?

Сын Тиберия кивнул.

– Да, чуть позже он прислал за мной слугу. Король хотел расспросить… – У него перехватило горло, и Винсент смог продолжать лишь с трудом, – …о том, как погиб отец. Увы, я не смог поведать ничего достойного внимания правителя.

Он осушил одним глотком свою кружку и тут же махнул рукой, чтобы принесли еще.

– Я в конюшне был, когда они напали на нас. Смотрел жеребенка… На шум сперва не обратил внимания, думал, это Дайрат, наш капитан стражи, затеял во дворе учебные бои… Потом выбежал, бросился на помощь – но эти негодяи прокрались сзади и подожгли конюшню. Лошади обезумели и бросились к выходу. Должно быть, одна из них налетела на меня сзади… Я почувствовал удар, отлетел в сторону, ушиб голову… – Он невольно коснулся затылка, где внимательный глаз даже под волосами мог заметить огромную шишку. – Больше я ничего не помню. О, если бы я мог…

– Не трать времени на пустые сожаления, – сухо оборвал барон его стенания. – Ты остался жив, чтобы отомстить убийцам, а это главное. Даже если бы ты поспешил отцу на помощь – что ты мог сделать, один против всех, безоружный… Но что же дальше?

Винсент вздохнул, собираясь с мыслями.

Пережитое еще слишком свежо было в памяти, чтобы он мог спокойно говорить об этом. И он даже не осознал до конца всей необъятности утраты. Лишиться в одночасье всех родственников, имущества, крова… тут было от чего прийти в отчаяние. Но юноша не до конца еще оправился от шока, и сильнее всего было в нем недоумение. Он никак не мог поверить, чтобы нечто столь ужасное могло произойти именно с ним, но это было реальностью, причем необратимой. Приземленный разум его никак не мог свыкнуться с этой мыслью. И потому даже в гневе и скорби его было что-то наигранное, неискреннее.

Он знал, что от него ждут этих чувств, и от стыда, что не испытывает их, играл фальшиво, подобно неумелому комедианту.

– Мой бедный отец! Дельриг! Релата! Я должен был защитить их… А так – я даже не знаю, что сталось с ними. Возможно, злодеи взяли их в плен, чтобы продать как рабов где-нибудь на юге… или бросили их трупы в лесу… А моя сестра…

– Постой! – вскинулся барон, выведенный из терпения этим бессмысленным нытьем. – Что ты мелешь? Какие рабы – они же все мертвы!

– Не знаю! – На сей раз отчаяние в голосе Винсента было подлинным. – В том-то и дело, господин барон, что я ничего не знаю! Ведь, когда я очнулся, разбойники уже скрылись. Я осмотрел все трупы. И не нашел ни отца, ни брата, ни сестры. Возможно, их убили в доме, и огонь поглотил их тела, прежде чем я успел до них добраться… Но, возможно, они…

И, обхватив голову руками, он зарыдал. Без всякого почтения к чужому горю, барон грубо встряхнул его за плечо.

– Прекрати, сопляк! На нас смотрят.

Он видел, что Винсент совсем захмелел. Все-таки зря он разрешил ему столько пить. Все равно этот глупец ничего не знает. А теперь вот изволь слушать его пьяную болтовню. Лицо немедийца исказила брезгливая гримаса. Сам он даже не притронулся к дешевому пойлу… Но что же теперь делать с этим слюнтяем?

– Вставай!

Он поднялся с места и рывком вздернул юнца, ставя его на ноги. Тот пошатнулся, ухватился за столешницу, однако удержался, бессмысленным взглядом уперевшись в барона:

– Пойдем отсюда. Доскажешь мне все по дороге.

Не отвечая, Винсент повиновался. Амальрик кинул хозяину пару серебряных монет и, расталкивая плясунов и музыкантов, потащил юнца к двери. Когда они покинули душное продымленное помещение и вышли на улицу, свежий воздух на мгновение придал юнцу силы, и он, выпростав руку, пошел самостоятельно, загребая носками сапог опавшую листву на мостовой. Длинный меч бил по худым мальчишеским ногам.

– А ведь теперь я – барон Амилийский! – заплетающимся языком бормотал он, пошатываясь и глядя на поджавшего губы Амальрика мутным взором. – Я, а не Дельриг! Х-ха…

Спьяну он выболтал то, что на трезвую голову утаил бы, пожалуй, не только от окружающих, но и от себя самого. Немедиец криво усмехнулся. Как мило…

– Да, и мы обязательно выпьем за это, как только вернемся во дворец, – пообещал он юнцу, в надежде, что это заставит того двигаться чуть быстрее, ибо барону вовсе не улыбалось, чтобы кто-то из знакомых заметил его в столь странной компании. Можно было бы, конечно, бросить щенка прямо здесь, но пьяный он слишком откровенен, а значит, опасен. Один Митра ведает, что может он наболтать случайным доброхотам.

– Да, – с пьяной радостью поддержал его Винсент. – Выпьем…

Он и впрямь зашагал чуть быстрее, и барон приободрился. Глядишь, так они скоро окажутся в безопасности. И все же он не мог удержаться, чтобы не спросить еще:

– Но почему ты решил, что это шамарец, Винсент? Если ты говоришь, что не видел их.

С пьяным упрямством юнец замотал головой.

– Видел… Видел двоих – бежал к ним, когда… Когда лошадь… – Он сбился с мысли, забормотал что-то неразборчиво, затем, как видно, вспомнив, что хотел сказать, торжественно провозгласил: – Да, видел достаточно! На них были плащи с антуйским гербом. И цвета принца… И он сам…

– Что? – Амальрик остановился, как вкопанный, сперва решив, что ослышался. Остальное не имело значения – кто угодно мог напялить на наемников одежды дружинников Валерия, но последняя фраза Винсента меняла все дело.

– При чем тут сам принц? Он что, был с ними вместе?

Винсент думал бесконечно долго, и немедиец уже решил было, что тот забыл вопрос, когда сын барона вдруг отозвался:

– Нет. То есть, да. То есть… Он там был – я видел его. Но не с ними. Он пришел позже. Ходил по развалинам. Я прятался… Он смотрел… А тех не было уже, они раньше ушли, когда я… Когда они… он… – запутавшись окончательно, Винсент смолк, задумчиво зажевав губами, но сказанного им было вполне достаточно барону, и это полностью меняло картину.

Получалось, Валерий Шамарский и впрямь был тем подлецом, что натравил наемников на Амилию, – но с какой целью? Зачем это могло понадобиться ему? В версию, подсказанную Нумедидесом, что принц, мол, готов был на все, чтобы заполучить дочь Тиберия, барон не поверил бы, даже если бы был так же пьян, как несчастный Винсент. Но других версий у него не было.

Амальрик задумчиво погладил бороду. Надо бы сбрить ее. Она уже вышла из моды… Он поплотнее запахнул свой черный хорайский плащ и, поправив золоченую сеточку на голове, огляделся по сторонам, не шпионит ли кто? Но улица была пуста, и барон успокоился. Сзади доносились глухие звуки волынки – видно, веселье в таверне было в самом разгаре. Ладно, как доберемся во дворец, надо будет уложить этого слюнтяя в постель, а когда проспится, допросить еще раз. Возможно, он что-то перепутал спьяну. Сейчас выйдем на улицу Кожевников, там полюднее, и кликнем повозку. Похоже, этот герой пешком до дворца не дойдет…