Герлах рассмеялся и продолжил:

— И вот теперь Дазх говорит мне, что я не такой уж и маленький человечек. Я как раз тот самый, кем себя когда-то возомнил. Так говорит Дазх.

— Дазх показывает нам важные знаки, — кивнул Билидни.

— Это слишком неожиданно для меня. Я отказался от предназначения, потому что оно показалось мне глупостью. Стать человеком, который спасет мир. Стать тем, кто сразится с порождением Хаоса. Сыграть важную, действительно важную роль в этом мире. Дазх открыл мне мое предназначение слишком поздно, как раз когда я понял, что я один ничего не значу.

Билидни присел на камень.

— Да, этот хитрец Дазх и правда может такое подстроить, — сказал ротный, и Рерлах снова рассмеялся.

— Каждый человек — это важно, — продолжил Билидни. — Важно, как он живет, как умирает, что делает. Важно, как устроена жизнь, как человек проходит свой путь. Круг поворачивается, и мы принимаем новый день. Если Дазх говорит, что ты встретишь свое чудовище, ты встретишь. Он повернет жизнь так, что вы встретитесь.

— А он повернет?

— Твой сон не пророчество, которое должно сбыться. Так Дазх предупредил тебя о том, что может случиться.

На рассвете отряды Сурсы Ленка спустились к западному берегу реки. За ночь шаманы своими воинственными воплями и пронзительными благословениями довели воинов до бешенства. При слабом свете зарождающегося дня река казалась невероятно широкой. Урская бурлила, на черной воде мелькали проплывающие обломки льдин. Лошади пятились и отказывались идти в воду.

Громко затрубил рог. Воины с беспокойством поглядывали на широкую, кипящую реку, но ни вожди, ни Хитвожди не испытывали никаких сомнений. Это был приказ Архаона. Властелин Конца Всех Времен дал знак Сурсе Ленку идти на восток и уничтожить степные армии. Восточный фланг Архаона оказался незащищенным, и орда Ленка должна была прикрыть его.

У брода собрались выбранные Сурсой Ленком отряды заров Херфила, Сколта, Балликуса, Наррхоса — всего около девятисот всадников. За ними шла пехота — две тысячи воинов. Варвары могли разглядеть на противоположном берегу приготовившихся к битве кислевитов и сигмаритов.

Зар Азитзин вел свой отряд сквозь плотные ряды всадников на западный берег Урской. Завидев скачущего во главе отряда Азитзина, варвары покорно расступались. Его боялись все. Не заметить его было невозможно. Руки Азитзина были унизаны трофейными кольцами, на голове у него был остроконечный золотой шлем, который, по слухам, был взят из сокровищницы Чамон Дарека. Еще говорили, что шлем этот специально для Азитзина выковали жрецы этого сакрального места. Правды не знал никто, но вид его вселял ужас. У выкованного из белого золота скифов шлема была только одна прорезь для правого глаза. С левой стороны вместо прорези располагался окруженный золотым клубком глаз с синим камнем вместо зрачка.

— Сегодня мы прольем море крови, зар Азитзин, сех, — сказал Ускел, подгоняя свою полосатую кобылу, в мощной руке он держал штандарт отряда Азитзина.

— Прольем, Ускел, сех, — ответил ему зар.

Затрубил рог. Войско Ленка двинулось через Урскую. Первыми, подняв над головой щиты и топоры с длинными рукоятками, шли пехотинцы. За ними в холодную воду въехали на испуганных лошадях всадники.

Великий полк ждал их на другом берегу.

Курганцев сбивало мощным потоком реки, вслед за пехотой течение уносило окоченевших лошадей и их всадников.

Но войско Сурсы Ленка форсировало широкую реку за счет собственной массы. Первые варвары выбрались на берег и побежали на спокойно ожидающего их противника. Вслед за ними выезжали всадники. Отряд зара Херфила, отряд зара Сколта.

Полк выждал, пока большая часть северян перейдет реку. Теперь Урская отрезала им путь к отступлению.

Загудели рога, затрубили горны. Полк двинулся вперед. Стирландцы выстроили стену копий, лучники Империи с флангов обрушили на выбравшегося на берег противника шквал стрел. Справа и слева северяне падали на землю десятками.

В это же время вдоль берега с юга выехал отряд конных лучников и накрыл перебирающихся через реку курганцев волной стрел. Эффект был потрясающим. Сотни варваров гибли в бурных потоках Урской от бесчисленных стрел кислевитов. Череп вождя Херфила пробила крепкая стрела, две стрелы пронзили вождя Сколта, и он рухнул в воду со своей дико заржавшей лошади. Воины великого полка Боярина торжествующе кричали, вызывая на бой курганцев. Полк и река, объединившись, атаковали противника, орда несла чудовищные потери.

На западном берегу зар Азитзин во весь голос проклинал богов противника, он поносил и своих богов за то, что они оставили его. Даже преданные Азитзину курганцы бледнели от страха, слыша такое богохульство.

— Чар! Измени это! За что ты оставил нас? — кричал Азитзин, глядя в утреннее небо, которое было таким же синим, как его единственный глаз.

Он сорвал с головы шлем, его искусственный глаз смотрел вверх на его бога.

Видимо, Чар услышал своего любимого сына, а может, это мольбы Сурсы Ленка и его колдунов достигли цели, но вдруг стало темно. Грозовые облака, пожирая свет, поползли по небосклону. Сначала пошел снег, потом и град застучал по доспехам воинов-противников. Воздух в одно мгновение стал ледяным.

Урскую затянуло толстым слоем льда.

Пораженные курганцы, которые еще оставались на западном берегу, не знали, что делать. Вода так внезапно превратилась в лед, что многих всадников в середине реки раздавило насмерть, остальные вопили, пойманные в ледяную ловушку. Это жуткое зрелище охладило боевой пыл воинов великого полка.

— Вперед! Вперед! — взревел зар Азитзин и надел шлем на голову. — Вперед, во имя Архаона! Во имя Чара!

Хзаер затрубил в рог, со всех сторон ему отвечали горнисты других отрядов. Конная громада орды поскакала через реку. Острые осколки твердого льда, как сверкающие драгоценные камни, фонтанами взлетали из-под копыт. Вслед за всадниками хлынули толпы вооруженных копьями и топорами пехотинцев.

Отряд Азитзина первым вырвался на восточный берег Урской. Он пробивался через первую волну форсировавших реку варваров. Увидев Азитзина, копьеносцы из выстроенной стирландцами стены дрогнули. Ближе всех к отряду Азитзина оказался отряд лучников под предводительством Дмирова, сына Гаспара и брата Антала. Кислевиты гнали пеших норскийцев, но, завидев отряд Азитзина, Дмиров повернул своих всадников на конного врага.

Стрелы с шипением рассекали воздух, разрывали доспехи северян и выбивали их из седел. Варвары падали на землю вместе с ранеными лошадьми.

Курганцы выхватили свои луки. Барлас, Лир, Диормак… все курганцы, включая вождя, стреляли из луков. Варвары не стреляли залпом, они посылали и посылали свои стрелы, которые удерживали наготове в одной руке вместе с луком. Туча черных стрел накрыла отряд Дмирова.

В считанные секунды погибли дюжины кислевитов. К тому моменту, когда два отряда встретились, большая часть лучников Дмирова погибла.

Расстреляв почти все стрелы, курганцы достали мечи и столкнулись с лучниками-кислевитами. Хорошо экипированные всадники-северяне были гораздо опытнее кислевитов. Эфгул снес голову Дмирову, даже не наклонившись для удара. Сакондор зарубил знаменосца кислевитов.

Круша противника, они атаковали противника с фланга.

Азитзин не был один. Вслед за его отрядом другие вожди орды вели своих людей на кислевитов.

Едва всадники врезались в правый фланг противника, подоспела пехота курганцев.

Исход битвы, которая обещала быть короткой и победоносной для кислевитов, вдруг стал неясен.

Ход истории изменился, на радость Чару.

Всадники роты Йетчитч, которая занимала позицию на правом фланге полка, совершали очередную вылазку за стену копьеносцев Стирланда, когда река вдруг встала и начались перемены.

Билидни встал в седле и обратился к своим людям:

— Помните, это — последняя битва! Единственная в вашей жизни! Деритесь, как в последний раз, и эта битва не будет последней!