О наличии вокруг персидского лагеря вала говорит и Аммиан Марцеллин (Amm. Marc. XIX. 6. 9). Маврикий сообщает также, что персы окружали свои лагеря не только валом, но и рвом (Mauric. XI. 3).
Один из излюбленных приемов персов — устройство засад на пути следования вражеских войск. Пожалуй, особенно ярко искусство персидских воинов организовывать засады проявилось в эпизоде, когда в одну из летних ночей 359 г. недалеко от Амиды через Тигр переправилось, по словам Аммиана, до 20 тысяч (!) персов, в том числе большое количество всадников; при этом римляне умудрились не заметить переправы такого огромного числа воинов, за что были жестоко наказаны: укрывшиеся на лесистых склонах холмов персы внезапной атакой почти полностью уничтожили значительный римский отряд (Amm. Marc. XVIII. 8. 3–5).
Мастерство персов по устройству засад нашло отражение и в «Аин-Намэ», где рассмотрению этого вопроса отведено довольно много места:
И следует выбирать для засады воинов смелых, храбрых, осторожных и деятельных, которые не будут громко вздыхать, кашлять и чихать; и выбираются для них верховые животные, которые не будут ржать или шалить; и выбираются для их засады места, в которые нельзя внезапно проникнуть и (в которые нельзя неожиданно) прийти, близкие от воды, чтобы запасаться ею, если продолжится выжидание. И следует, чтобы они нападали обдумав, посоветовавшись и выждав удобный случай; чтобы не пугали они диких животных и птиц; и чтобы их нападение было подобно пылающему огню. И пусть избегают они добычи. И пусть выходят они из засады разделившись, когда враг перестанет охранять себя и высылать лазутчиков, и когда заметят в передовых частях врага небрежность и упущение, и когда выпустят те своих верховых животных на пастбище… И следует им, выйдя из засады, развернуться и разделиться, распределить между собой обязанности и спешить с нападением на врага, не медлить и не колебаться{47}.
Наличие в персидской армии многочисленной и боеспособной конницы делало ее действия достаточно стремительными и позволяло наносить сокрушительные удары там и тогда, где и когда это было необходимо. В источниках часто говорится о ключевой роли персидской конницы в бою, а также в целом о ее превосходстве над кавалерией римлян (см., напр.: Неrodian. VI. 5. 4, 6; Amm. Marc. XVIII. 8. 4. 7; XXIII. 6. 83; XXIV. 4. 7; XXV, 1. 18; 3. 4; 6. 11; XXIX. 1. 3; Proc. Bell. Pers. I. 15. 15; 17. 1; 18. 45; Theophyl. III. 14. 2). Конные отряды персов свободно перемещались в виду римлян, удерживая выгодную для себя дистанцию, обстреливая противника из луков и не вступая без необходимости в ближний бой, в котором шансы их и римлян становились бы более равными (Неrodian, VI. 5. 9; Amm. Marc. XXIV. 7. 7; XXV. 1. 18; 6. 11)[7]. Маневры в непосредственной близости от римской армии, внезапные нападения и столь же внезапные отходы персов часто вводили римлян в заблуждение относительно численности персидского войска, изматывали их и не позволяли быстро и беспрепятственно продвигаться в нужном направлении.
В то же время необходимо отметить, что преобладание кавалерии в определенных (хотя и весьма редких) ситуациях являлось не силой, а слабостью персидской армии. Главным образом это касается боевых действий в гористой местности: насколько грозными противниками персидские всадники были на равнине, настолько же малоэффективно они действовали в горах. Особенно заметно этот недостаток проявлялся в ходе боев на территории Закавказья: в Армении и Лазике (Herodian. VI. 5. 6; Proc. Bell Pers. I. 12. 13; Theophan. A. M. 6080).
Во время движения вражеских войск персы чаще всего наносили удары с тыла (Amm. Marc. XVIII. 8. 7–8; XXIV. 4. 7; XXV. 3. 2); иногда, стремясь к полному разгрому врага, одновременно с этим осуществлялось нападение на авангард сил противника (Amm. Marc. XXV. 3. 3). Отрезав, таким образом, вражеской армии пути возможного отхода, персы затем наносили сокрушительный удар силами тяжелой кавалерии при поддержке боевых слонов в центр вражеских порядков (Amm. Marc. XXV. 3. 4){48}.
Еще один из часто используемых персами приемов — упорное и длительное преследование отступающего противника. Правило, согласно которому нельзя было полностью лишать неприятеля шанса на спасение путем бегства (дабы не доводить его до состояния отчаяния, когда он мог быть очень опасен){49}, персы, судя по всему, старались соблюдать; описания сражений содержат сведения о том, что персидские всадники долго преследовали отступавшие вражеские войска, нанося им при этом большой урон (Agath. III. 7; Theophyl. III. 4. 2; 6. 1).
Следует также отметить умение персов использовать особенности местности, быстро и незаметно преодолевать естественные преграды и в целом учитывать природные условия и явления. Так, например, в 359 г. во время боя с отрядом Урсицина, следовавшим в Самосату, римские воины были оттеснены персами к обрывистому берегу Тигра и сброшены в реку (Amm. Marc. XVIII. 8. 9); после гибели императора Юлиана (363) римляне, неосмотрительно разбив лагерь в долине, окруженной лесистыми холмами, были атакованы персами, обрушившимися на них с соседних склонов (Amm, Marc. XXV. 6. 5–7); на пути армии Юлиана персами затоплялись значительные территории (Amm. Marc. XXIV. 3. 10–1; ср.: Liban. Or. XVIII. 223–227) и поджигались сухая степь и хлебные поля (Amm. Marc. XXIV. 7. 7), что серьезно замедляло продвижение римлян. В то же время во время похода 359 г., когда все персидское войско было вынуждено переправляться через Анзабу по наводному мосту, переправа длилась целых три дня и прошла без всяких осложнений (Amm. Marc. XVIII. 7. 1–2), хотя объективно римляне явно имели запас времени, чтобы помешать противнику. После этого персидская армия, встретив на пути разлившийся Евфрат, совершила обход, избежав опасного перехода по пустынной местности и необходимости переправляться через многоводную реку (Amm. Marc. XVIII. 7. 9–10). Агафий описывает случай, когда насчитывавшая около 60 тысяч воинов армия персов незаметно (!) для ромеев переправилась через реку Фасис (совр. Риони) и смогла практически беспрепятственно подойти к стенам одноименного города (Agath. III. 20). Прокопий Кесарийский подробно описывает способ форсирования водных преград персами:
Итак, Хосров, с огромной быстротой наведя мост, внезапно со всем войском перешел реку Евфрат. Ибо персам не представляет особого труда переправляться через любые реки, поскольку, отправляясь в поход, они берут с собой заготовленные заранее железные крюки, которыми они скрепляют друг с другом длинные бревна, тотчас сооружая мост в любом месте, где захотят (Proc. Bell. Pers. II. 21. 21–22).
Так же умело персидские армии преодолевали не только водные объекты, но и пустыни. Например, в 585 г. неожиданно для византийцев многочисленное персидское войско преодолело безводную пустыню, погрузив необходимое количество мехов с водой на верблюдов (Theophyl. II. 2. 4).
Большое значение и в теории, и на практике персы придавали ночной атаке — одному из своих излюбленных тактических приемов. В «Аин-Намэ» об этом говорится следующее:
И следует нападающим ночью воспользоваться для нападения временем, когда дует ветер или слышен плеск находящейся около них реки, так как это самое удобное для того, чтобы не был слышен шум их приближения, и следует им воспользоваться для нападения полночью или временем наибольшей темноты. И части войска следует идти против середины врага, а остальным кругом него, и нападать первыми следует идущим в середине для того, чтобы были слышны крик и шум с этого места, а не с боков. И следует перед нападением погнать одного за другим наиболее быстрых верховых животных, перерезать их поводья, колоть их сзади копьями, чтобы они перепугались, бросились бежать и нашумели; и чтобы один из воинов кричал: «О, воины, спешите, спешите! Уже убит вождь наш такой-то! И перебиты многие! И бегут многие!», и кричал бы другой: «О, человек! Ради Бога, пощади меня!», и другой бы говорил: «Пощады! Пощады!», и еще «Ах, ах!» и тому подобное. И да будет известно, что ночные нападения нужны для того, чтобы напугать и устрашить врага; и пусть воздерживаются подбирать пожитки врага, угонять верховых животных, брать добычу{50}.
7
Об эффективных способах борьбы римских легионеров с катафрактами пишет Либаний (Liban. Or. XVIII. 265). Это заставляет усомниться в утверждении С. П. Толстова о том, что, войдя в непосредственное соприкосновение с катафрактами, римская пехота «оказывается в невыгодном положении, наткнувшись на острия длинных пик и на бронированные груди коней», и в итоге проигрывает сражение (Толстов, 1948а. С. 227).
