Но сейчас не время для этого. Сегодня я здесь ради своего младшего брата Хейми. Я сказал ему, что он и его подруга, Слоун могут поплыть со мной на одной из моих роскошных яхт на Гавайи, откуда они отправятся в двухнедельный отпуск, который я устроил для них. Мой брат был удивлен, но… Это самое меньшее, что я смог сделать для Хейми, так как он нашел и привлек к суду грязного полицейского, действия которого привели к смерти нашего младшего брата Олли.

— Давайте, — сказал я нашей группе. — Сюда.

Когда Хейми сказал, что они хотели бы сегодня прийти сюда, я позвонил менеджеру и попросил открыть одно из VIP мест для нас. Эти места располагались левее к сцене, так, что можно было почувствовать запах духов танцоров. Если невинная подружка моего брата захочет изучить новые «шаги», я предоставлю ей лучшее место в доме.

Я узнал несколько девушек, которых мы принимали на работу. Я был удивлен, что они все еще здесь, ведь я не помню их имен, но я помню что-то особенное в каждой из них.

Блондинка официантка — была крикунья.

Рыжеволосой барменше — нравилось пожестче.

Другая блондинка официантка — была прилипалой. Увидев, как она смотрит на меня, пока я шел, у меня появилось неприятное ощущение и, когда она, наконец, поняла, что я имею в виду то, что я сказал. Не привязывайся. Меня не интересуют отношения.

Она пошла по более трудной дороге.

Как только мы сели за столик, к нам подошла красивая брюнетка с длинными ногами и сиськами, торчащими у ее подбородка. Она загадочно улыбалась мне. Не знаю, знала ли она, кто я такой, или нет, но я готов был поставить тысячу долларов, что смог бы переспать с ней в ванной. Что-то быстрое и горячее. Что-то бессмысленное. Но с моей нынешней компанией я сегодня ничего не смогу сделать.

Жаль, подумал я, как бы оценивая ее фигуру.

— Извините, вы говорили мне свое имя? Или я могу называть вас «моя»? — подмигнул я ей.

Я не был удивлен реакцией, которую я получил. Она наклонилась ближе ко мне, давая мне, широкий обзор на ее грудь и шепотом прошептала:

— Пандора, но ты можешь называть меня как захочешь, в том числе и «твоя».

Я приподнял бровь и улыбнулся.

— Как насчет того, чтобы начать с выпивки? Патрон¹. Для меня. Откройте счет. Следи, чтобы стакан всегда был полон.

Ее глаза заблестели от соблазна. Я узнал это, когда посмотрел на нее. Я видел такое много раз.

— А ваше имя, сэр? — спрашивает она, ее кончик языка вылез, чтобы смочить один из уголков ее пухлых губ.

— Риз Спенсер.

Ее глаза почти незаметно округлились.

Почти.

Она знала, кто я такой. Нелегко конечно, узнать, что я владелец этого клуба, но иногда ходят слухи. И, должно быть, слухи дошли до нее.

— Да сэр. Я скоро вернусь с выпивкой.

Я кивнул в знак благодарности и обратил внимание на сцену, как гаснет свет, и прожектор начинает светиться. Музыка меняется, и все глаза устремляются к сцене, чтобы посмотреть на великолепную платиновую блондинку, выходящую из-за кулис на сцену.

Я посмотрел со слабым энтузиазмом. Мне нравилось наблюдать за танцорами, и я был рад, что клуб работал гладко, и все в порядке, но больше всего на свете я просто хотел, чтобы эта ночь закончилась, чтобы я смог пойти и отдохнуть до завтра. Мне нужно было завтра присутствовать на похоронах.

Я выпивал, пока мой брат и его девушка дразнили друг друга. Я бы позавидовал их любви, если бы меня заботили такие отношения. Но я этого не сделал, поэтому я практически не обращал на них внимания.

Я отвел от них взгляд, игнорируя их сентиментальные и публичные проявления любви, в сторону старшего брата Слоун, Зига. Он, кажется, довольно хороший парень, и ему чертовски нравится в моем клубе.

— Боже! Ей нужно притащить свою задницу сюда и сесть на мои коленки, — сказал он, когда на сцену вышла еще одна красивая блондинка с более выраженными изгибами.

Он засмеялся и застонал, выпивая еще один стакан «Южного Комфорта»² со Спрайтом. Он поймал мой взгляд, и еще громче выкрикнул, посылая мне шутливый удар в руку.

— Выпей, мужик! Мне нужно, чтобы кто-нибудь напился. Тот, кто хочет быть в таком клубе с моей сестрой, переворачивает во мне дерьмо! — Он засмеялся еще сильнее, что вероятнее всего, было оправдано.

— Я думаю, что ты отлично справляешься сам, — ответил я ему, когда он потерял равновесие и чуть почти не выпал из своего кресла.

Я подумал о том, чтобы уйти отсюда и в этот момент музыка снова поменялась, заставляя меня остановиться. Сексуальная песня Madonna «Justify My Love»³ показалась мне интересной, но все, же странным выбором для танца, и это привлекло все мое внимание на сцену.

С левой стороны сцены появилась девушка. Она медленно шла по сцене. Прожектор следовал за ней, и я увидел, что на ней только мужская рубашка и галстук. И больше ничего.

Ее длинные ноги — на шпильках, которые она одела, казались еще длиннее — и прекрасно загорелыми. Ноги танцовщицы. Сильные. Изящные. Грациозные.

Каждый шаг, который она делала, являлся сексуальным, чувственным движением ног. Медленным. Продуманным. Я сидел немного напряженным на своем стуле. Я сразу же изменился от слегка заинтересованного до крайне заинтригованного, и я действительно не знал, почему. Я видел, как сотни танцоров танцуют сотни танцев. Но я никогда не видел ничего такого. И что-то в этом было завораживающее.

Когда она приблизилась, я увидел, что на ее густых коричневых волосах была шляпа. В ее руке была блестящая черная трость. Когда она дошла до центра, она остановилась, размахивая тростью, прежде чем подпереть ею свое тело. В одно движение она напрягла ноги и наклоняется вперед, демонстрируя длину своих идеальных бедер, когда они ослабели в изгибах ее идеальной задницы.

Прежде чем я закончил смотреть, она выпрямилась, покрутила тростью над головой и держала один конец в каждой руке. Она согнула спину, заставляя открыть то, что называется соблазнительными сиськами. Затем, все еще двигаясь медленно, она опустила трость вниз, проведя ею по своей груди, животу.

Каждое действие было плавным и неторопливым. Каждое движение было сексуальным и гибким, ее тело переходило от одного движения к другому, идеально попадая в музыку.

Я смотрел на ее лицо. Под тенью ее шляпы все, что я увидел, это был ее рот. Но, черт возьми, какой рот! Ее губы были выкрашены в ярко-красный цвет и это, вероятно, самые яркие из тех, которые я когда-либо видел. Они были такими, какими я всегда называл губы, сосущие член — пухлыми, надутыми и прекрасно сформированными, чтобы скользить по головке моего члена.

Не будучи слишком восторженным сегодняшним вечером и развлечениями, я был удивлен, когда мой член дернулся, когда она прикусила нижнюю губу зубами и стала покусывать ее.

Я почувствовал, как из моей груди вырвался стон, когда она медленно опустилась на колени, откидывая трость от себя, как будто она делала отжимание, опустившись на живот. После нескольких ударов она выбросила трость и перевернулась на спину, ее бедра развернулись последними, как у кошки, которая готовится растянуться. Я почти почувствовал мурлыканье.

Ноги на сцене, она провела руками от бедер до живота, потянув край своей рубашки настолько, чтобы подразнить тем, что она носит внизу, прежде чем она двинулась дальше к своей груди и горлу. Ее проворные пальцы распутали галстук, медленно таща его по шее. Целенаправленно она крутила руками, обматывая шелк вокруг своих запястий.

На несколько секунд здесь оказались только я и эта девушка. Одни в этом зале. Ничего не было между нами, кроме этой музыки. И этого проклятого галстука. Слишком отчетливыми были образы, которыми я связывал ее с этим клочком красного материала, промелькнувшие в моей голове, заставили пульсировать даже мою молнию.

Она вяло растянула одну ногу прямо в воздухе, а другую оставила лежать на сцене. Она подняла руки и схватила лодыжку, прижимая руки к колену, подтягивая ногу к лицу. Ее бедра расширились до идеального шпагата, который показал маленькие черные, атласные трусики. Когда я их увидел, все, о чем я смог думать, так это о том, что я стою на коленях между этими ногами и целую этот шелковистый материал.