Объясняться не хотелось. Но надо было. Я сказал:

— Я не взламывал свой ограничительный модуль для того, чтобы убить клиентов. Его закоротило, потому что тупая Компания закупает лишь самые дешёвые комплектующие. Мой модуль вышел из строя, я потерял контроль над системами и убил их. Компания починила меня и установила новый контрольный модуль. Я взломал его, чтобы такого больше не повторилось.

Во всяком случае, мне кажется, что так всё и было. Единственное, что я знаю наверняка — после того, как я взломал модуль, такое точно не повторялось. И это делает историю лучше. Я смотрю достаточно сериалов, чтобы понимать, как выглядит подобная история.

Волеску был печален. Он слегка пожал плечами.

— То, что я видел в добытых Гурасином личных логах бота, это подтверждает.

Гурасин нетерпеливо развернулся к нему:

— Логи подтверждают лишь то, что бот верит, что всё произошло именно так.

Бхарадвадж вздохнула. 

— И всё же, вот она я, сижу здесь, живая.

На сей раз тишина была недоброй. Через канал я видел, как неуверенно заёрзала Пинь-Ли, переглянулась с Оверс и Эредой. Рэтси потёр лицо. Затем Менса тихо спросила:

— БезоБлок, у тебя есть имя?

Я не очень понял, что ей надо.

— Нет.

— Он называет себя «Киллербот», — сказал Гурасин.

Я открыл глаза и посмотрел на него. Я не смог перебороть себя. По выражениям их лиц я понял, что всё, что я чувствовал, отразилось на моём лице, а я ненавижу это. Я пробормотал:

— Это было личное.

На этот раз тишина была длиннее.

Затем Волеску сказал:

— Гурасин, ты хотел знать, как он проводит своё время. Именно это ты и искал в журналах с самого начала. Расскажи им.

Менса подняла брови. 

— Ну?

— С тех пор, как мы приземлились, он скачал семь сотен часов развлекательных программ. В основном сериалы. В основном что-то, называющееся «Святилище Луны». — Он покачал головой, словно не веря в это. — Вероятно, он использовал их для шифрования данных для Компании. Он не может смотреть это, не в том объёме; мы бы заметили.

Я фыркнул. Он меня недооценил.

Рэтси сказал: 

— Это то, где адвокатша колонии убила начальника терраформирования, который был дополнительным донором для её имплантированного ребёнка?

И снова, я ничего не cмог поделать с этим. Я сказал: 

— Она не убила его, это долбаное враньё.

Рэтси повернулся к Менсе.

— Он смотрит это.

Её выражение отразило живую заинтересованность, тогда как Пинь-Ли спросила:

— Но как ты взломал свой собственный ограничительный модуль?

— Всё оборудование Компании одинаковое. — Я однажды получил обновление, которая включала все спецификации систем Компании. Торчал в кабинке, и, когда мне нечего было делать, использовал это время, чтобы выработать коды для ограничительного модуля.

Гурасин казался упрямым, но ничего не сказал. Я подумал, что это всё, что у него было, так что теперь настала моя очередь. Я сказал:

— Вы ошибаетесь. ХабСистема позволила вам прочитать мой журнал, позволила выяснить про взломанный ограничительный модуль. Это часть диверсии. Она хочет, чтобы вы перестали доверять мне, потому что я пытаюсь сохранить вас в живых.

Гурасин сказал:

— Мы не можем доверять тебе. Мы должны держать тебя в обездвиженном состоянии.

Правильно, забавная шутка. — Это не сработает.

— И почему бы это?

Я скатился со стола, схватил Гурасина за горло и прижал его к стене. Это было быстро, слишком быстро, чтобы он успел среагировать. Я дал им секунду, чтобы понять, что случилось, ахнуть, Волеску коротко испуганно икнул. Я сказал:

— Потому что ХабСистема солгала вам, когда сказала, что я обездвижен.

Гурасин был красным, но не таким красным, каким бы он был, начни я прикладывать давление. Прежде чем кто-либо ещё смог двинуться, Менса спокойным и ровным голосом попросила: 

— БезоБлок, пожалуйста, я была бы признательна, если бы ты опустил Гурасина вниз.

Она действительно хороший командир. Обязательно взломаю её файл и запишу это в него. Если бы она разозлилась, заорала, позволила остальным запаниковать, то не знаю, что бы сейчас произошло.

Я сказал Гурасину:

— Вы мне не нравитесь. Но мне нравятся остальные, и, по какой-то причине, которую я не понимаю, вы нравитесь им. — Затем я его опустил.

Я отступил назад. Оверс подошла к нему, а Волеску схватил его за плечо, но Гурасин отмахнулся. Я не оставил даже следа на его шее.

Я всё ещё наблюдал за ними через камеру, потому что это было легче, чем смотреть прямо на них. Мой скафандр был разорван, обнажая некоторые из соединений моих органических и неорганических частей. Я ненавижу это. Они все всё ещё стояли, оцепенев от шока. Затем Менса резко вдохнула и спросила:

— БезоБлок, ты можешь запретить ХабСистеме доступ к записям камер безопасности из этой комнаты?

Я посмотрел на стену прямо над её головой.

— Я отключил его, когда Гурасин сказал, что знает про мой взломанный ограничительный модуль, а потом удалил ту часть записи, где он говорит про это. Аудио и видеоданные с камер системы безопасности передаются в ХабСистему с пятисекундной задержкой.

— Хорошо. — Менса кивнула. Она пыталась наладить зрительный контакт, но я не мог сделать этого прямо сейчас. — Без ограничительного модуля ты не должен выполнять наши или чьи-либо приказы. Но это было так всё то время, пока мы были здесь.

Остальные затихли, и я понял, что она говорит это как ради себя, так и ради меня.

Она продолжила: 

— Я хотела бы, чтобы ты остался частью нашей группы, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уберёмся с этой планеты и не вернёмся в безопасное место. Когда это случится, мы сможем обсудить, что ты хочешь предпринять. Но клянусь тебе, я не скажу ни Компании, ни кому-либо другому за пределами этой комнаты, ничего о тебе или сломанном модуле.

Я выдохнул, умудрившись сделать это почти незаметно. Конечно, она должна была так сказать. А что ещё ей оставалось? Я начал было прикидывать, верить или нет, и насколько это важно, когда вдруг понял, что мне всё равно. И раньше тоже было всё равно. Я сказал: 

— Ладно.

В канале камеры, Рэтси и Пинь-Ли обменялись взглядами. Гурасин скривился, излучая скептицизм. Менса просто сказала:

— Есть какой-нибудь шанс, что ХабСистема знает о твоём ограничительном модуле?

Очень не хотелось признаваться, но они должны знать. Взломать себя — это одно, но ведь я взломал и другие системы, и кто знает, как они на такое отреагируют. 

— Возможно. Сразу, как только мы прибыли сюда, я взломал ХабСистему, чтобы она не замечала, что команды, отправленные в ограничительный модуль, не всегда выполняются. Но если ХабСистема была скомпрометирована каким-то внешним агентом, я не знаю так ли это сейчас. Но в любом случае, ХабСистема не знает, что вы знаете.

Рэтси скрестил руки на груди, ссутулив плечи. 

— Мы должны отключить его, иначе он нас убьёт. — Затем он поморщился и посмотрел на меня. — Извини, я имел в виду контрольный модуль ХабСистемы.

— Без обид, — сказал я.

— Итак мы считаем, что ХабСистема была скомпрометирована внешним агентом, — медленно сказала Бхарадвадж, словно пытаясь убедить саму себя. — Можем ли мы быть уверенными, что это не Компания?

Я сказал:

— Маяк «ДелтФолл» был активирован?

Менса нахмурилась, а Рэтси снова задумался.

— Мы провели его сразу, как вернулись обратно и стабилизировали тебя. Он уничтожен. Если те, кто напал на нас, и Компания действуют заодно, то выводить из строя маяк им незачем.

Все стояли там, притихнув. По выражениям их лиц я мог бы сказать, что все они напряжённо думают. ХабСистема, которая контролировала их станцию, так, что они зависели от пищи, укрытия, отфильтрованного воздуха и воды, пыталась их убить. А всё что было на их стороне — это Киллербот, который просто хотел, чтобы все заткнулись и оставили его в покое, чтобы он мог смотреть развлекательный канал целый день.